Гравитация

– Привет, – я не стала уж так откровенно рассматривать его, все–таки человек пострадал, – готов к борьбе с травой?

Он улыбнулся, демонстрируя, что оценил мой юмор, и сразу приступил к делу.

– Где же техника?

– В гараже, – я на секунду замялась, соображая, когда заходила туда в последний раз. Затем, понимая, что от меня ждут действий, спохватилась, – пойдем, я покажу.

В полдень солнце начинает палить гораздо сильней, словно у него есть свои часы, по которым оно выверяет – когда ему начинать огненную атаку. Все затихает, прячется или лениво лежит в тени. Назойливое гудение работающего триммера нарушало эту знойную тишину, что было достаточно раздражающе.

Я мысленно представила себе, как проклинают шум триммера соседи, и улыбнулась. Зато у меня газон будет отличным. Выглядывая в окно, я видела, как увлечен работой мой работник, и насколько тщательно он выполняет её. Где–то через полчаса я поставила на поднос пузатый кувшин с домашним лимонадом, стакан и вышла на крыльцо. Гаспар как раз остановился, чтобы заправить рычащий триммер новой порцией топлива.

– Если у тебя перерыв, – мне немного неудобно от того, что приходится смотреть на него, задрав голову, – то я принесла лимонад.

– Спасибо, – все так же вежливо отозвался Гаспар, аккуратно положив все непонятные мне дополнения к триммеру и подходя к крыльцу. Я была приятно порадована тем, как он осторожен и бережен; бывший обычно бросал всё туда, куда приходило в голову, не важно – носки это были или же ноутбук.

Залпом осушив стакан, Гаспар поставил его на поднос и вновь натянул перчатки. Если не бы они, от раскаленного метала руки бы плавились. Мой работник, очевидно, решил доделать всё, не расслабляясь, и я ретировалась в дом, предоставив ему свободу действия. Он так же осторожно разобрал всё, сложил в гараж и даже перчатки положил туда, откуда я их достала ему.

Когда Гаспар закончил со всей травой, солнце уже начинало торопиться к горизонту. Вместо того, чтобы торопиться домой, он потянулся за рубашкой, лежащей на стуле у двери, и заявил:

– Там сломано окно в гараже. Если хотите, я могу починить. Там нужно просто заменить петли.

Надо сказать, достаточно угнетает то чувство, когда ты понимаешь, что многое требует мужской руки, а ты – всего лишь женщина, не способная заметить многие мелочи. Поэтому я не отказываюсь от предложенной помощи.

–Когда тебе будет удобно? – спрашивает Гаспар.

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2

Есть две вещи, которые нельзя изменить или переделать. Это человеческий эгоизм и неприятные родственники. Я владею первым, как любой живой человек, и вторым, как любой обычный человек. Есть тип людей, которые с очаровательной миной создают неприятности, но настолько милы, что все срочно стремятся их выручить. Они идут по трупам к своей цели, но не потому, что бесчеловечны, а потому, что просто не замечают, как наступили на кого–то.

Такова и моя сестра Нина. Надо сказать, что и ее супруг полностью является ее половиной во всех смыслах этого слова. Это делает Алана так же нежеланным гостем в моем доме. Поэтому, когда раздается звонок, и приятный голосок Нины начинает рассыпаться в сочувствии мне в моем горе, я включаю громкую связь и отправляюсь гладить себе рубашку. Я знаю, что сестра поругает бывшего, а потом закончит все предсказуемой фразой: "Но знаешь, Ивана, мы с Аланом считаем, что тут есть и твоя вина..." с подробным перечислением моих промахов в семейной жизни. Она не предложит помощи, не скажет, что я могу позвонить, если мне станет одиноко или грустно. Зачем? Это не входит в пакет ее опций. Я не хочу вдаваться в грустные размышления, а потому вообще не слушаю то, о чем говорит голос в трубке. Как того и следовало ожидать, она прощается ровно через пять минут, чтобы появиться в следующий раз месяца через два.

Пока я разбираюсь с рубашкой, попутно смотрю на часы, ожидая появления Гаспара. Вот уже две недели, как он приходит, чтобы что–то починить, что–то поправить, и я в какой–то мере даже привыкла к его появлению. Между нами установились уважительно–добрые отношения, мой новый знакомый всегда вежлив и немногословен, как и в день нашего знакомства, так и сейчас, спустя столько времени. Он подмечает такие вещи, какие мне не пришли бы и в голову, а работа в его руках просто горит.

Раздается стук в дверь, и я иду открывать. Синяки прошли, и оказывается, что лицо Гаспара выглядит очень симпатичным, что выгодно отличает его от большинства, которое алкоголь и травка успели превратить в абсолютно малоприятных личностей.

Сегодня он чинит один из столбиков крыльца, который имел наглость сломаться. Я сажусь с книгой в другом углу крыльца и пробую углубиться в чтение. Время от времени я поднимаю голову, чтобы посмотреть на то, как Гаспар управляется с крыльцом. Надо сказать, за его работой приятно смотреть, ни одного лишнего движения, ни суеты или торопливости.

– Давно тут живешь? – Гаспар оборачивается ко мне, когда я достаточно долго молчу в ответ.

– Года два, – я переехала сюда после того, как встретила Габриила.

– А была в Черных скалах?– Гаспар потянулся за инструментом. Я отрицательно качаю головой, – они расположены недалеко отсюда, не совсем скалы, но выглядит потрясающе. Море и действительно черные скалы.

В голосе Гаспара проскальзывает нотка восхищения, и я понимаю, что он и сам под впечатлением от этого места. Я молчу, так как мне нечего сказать – восхищаться тем, чего я не видела, сложно. А дальше Гаспар произносит то, что я никак не ожидала услышать:

–Если захочешь, могу показать их.