Гравитация

Затем, как бывает во всех фильмах про гонки, перед машинами вышла высокая и действительно очень красивая блондинка. Таким, как она, самое место на модельных подиумах. Блондинка в невероятно коротком розовом топе улыбнулась пилотам так, что наверно вся мужская половина собравшихся почти выскочила из собственных штанов, а затем резко дала отмашку на старт. Машины рванули вперед, поднимая до небес клубы песка и пыли.

Некоторое время не было видно ничего, только удаляющийся рев говорил о том, что машины мчатся вперед по трассе. Она была полна неожиданных поворотов, этакий трансформированный Наскар. С пару минут после того, как видимость восстановилась, гонка напоминала просто прекрасное соревнование. Затем, на очередном повороте, одна из машин просто подрезала другую, заставляя ее съехать с трассы. Оказалось, что за видимость простой гонки кроется более серьезная и жестокая игра. После нового удара, от силы которого скрежет металла донесся до нас, я поняла, что начинаю медленно, но верно нервничать. Перед глазами неожиданно возник образ Гаспара – всегда спокойного, аккуратного и вежливого, и этот образ не вязался с тем первобытным броском машин. Я впервые в жизни начала бояться за человека, которого толком не знала, но который явно был чужд всему этому. Хотя, что я знаю о его предпочтениях и привычках?

Еще одна машина, визжа покрышками шин, закрутилась на месте. Проедь она ещё метр, и ее капот врезался бы в бетонный блок, ограничивающий поворот. Темная машина с серебристым номером продолжала мчаться по полосе, вперед нее летел синий лидер, а позади их пытался обогнать третий из оставшихся на трассе участников.

Я следила за мелькающими серебристыми номерами, боясь лишний раз моргнуть. На какой–то момент страх за Гаспара словно что–то переключил в голове, и вместе с холодящим кожу беспокойством постепенно поднимал голову адреналин. Я и боялась за темную машину, и хотела от нее победы. Словно каменная чаша превратилась в остров первобытного мира, и все цивилизованное отступило под неумолимым натиском настоящего лица жизни.

Трое участников гонки продолжали соревноваться за лидерство. Самый последний из них явно был готов на все ради этого. Он предпринимал попытки оттеснить идущего впереди него Гаспара, но тратил слишком много времени на эти усилия. Именно это и сыграло свою роль, когда на очередном повороте машину снесло вбок, останавливая почти на обочине, а из–под ее капота появились струйки дыма, становящиеся все больше и гуще.

Теперь на трассе оставалось двое. Желтый и темный автомобили мчались почти одинаково, один впереди, второй следом за ним. Не знаю, почему вдруг это стало похоже на охотничий гон, когда хищник загоняет добычу. Но именно такая метафора приходила в голову, когда машины мчались всё в том же порядке. Пилот желтого авто явно испытывал нервозность от этого и пытался вывести противника из себя, совершая резкие повороты и маневры. Но Гаспар продолжал преследование так же упорно, не реагируя на выходки противника.

Те, кто перед началом соревнования разговаривали с Гаспаром, явно испытывали некоторое замешательство его действиями. Тогда как поддерживающие желтую машину все сильней орали, свистели, подбадривая пилота или самих себя. От этого у меня медленно начинали кровоточить барабанные перепонки.

Оставались последние минуты гонки. Выход на финишную прямую начинался с достаточно крутого поворота. Желтая машина еще совершала выезд с него, когда невероятно как темная обогнала ее и оказалась впереди. Пилот явно пытаясь вернуть прежние позиции бросил все силы, пытаясь снова оказаться на первом месте, но Гаспар неизменно оказывался впереди него. Все это время он берег силы для последнего рывка.

Его противник на пару секунд всё же вырвался и оказался почти бок об бок с ним, используя этот момент, чтобы оттеснить его к краю. Но Гаспар резко повернул, отчего из–под колес взмыл фонтан песка и камней, и вернул себе превосходство. Желтая машина словно споткнулась, затем резко завертелась на трассе. Боковая ее часть задралась, и она перевернулась с жутким шумом. Затем перевернулась еще раз.

Тем временем Гаспар приблизился к финишу. Он остановился, пройдя отметку под одобрительные выкрики толпы. Несколько человек побежало к перевернутой желтой машине, которая лежала посреди трассы, явно надеясь помочь пилоту, если тот остался в живых. Когда Гаспар вышел из машины, позади, там, где лежала желтый автомобиль, раздался грохот. Затем взмыл вверх столб пламени, в котором исчез искореженный остов. Люди теперь бежали обратно, подгоняя адским жаром от бушующего огня.

Гаспар шел к толпе, затихшей от неожиданности, а позади него на дороге бушевало пламя, расплавляя метал. На фоне оранжевых языков огня его высокая фигура казалась почти черной, а на лице, я могла поклясться, царило спокойное выражение.

Невысокий мужчина со смесью некоторого напряжения и при этом удовлетворения похлопал победителя по плечу. В этот же момент из его руки в руку Гаспара перекочевал небольшой, но явно увесистый сверток купюр.

Потрепав мужчину по плечу, Гаспар направился ко мне, улыбаясь и с некоторой долей интереса рассматривая выражение моего лица. Словно пытался узнать – как я отреагировала на то, что увидела.

Захватывающий азарт зрелища, разбудивший древний и жестокий голосок внутри, нёс некоторое смятение. Он граничил с чем–то еще более глубоким и опасным, и я не хотела бы выяснить – чем именно это было. Слишком уж оно было полно одурманивающего восторга от вида огня, скорости, смерти и жизни, не стоящей ровным счетом ничего. С другой стороны обычный человек во мне был шокирован легкостью, с которой жизнь каждого пилота стоила нескольких десятков купюр. Пусть даже и в большую сумму. Сверток, ставка в руке Гаспара была равнозначна его телу в искореженном автомобиле, окажись он на месте того парня. У меня на мгновение вышибло дух, когда я попробовала представить Гаспара внутри взрывающейся машины.