Страница 7 из 51
«Можно выразиться и так, сударь».
Замп посидел в таверне еще час, слушая степную музыку и наблюдая за тем, как приплясывают взбрыкивающие ногами стеклодувы.
Требовалось принять какое-то решение. Прибытие Зампа в Лантин продемонстрировало Пеплошторму тщетность его жалких попыток обмануть конкурента. Разумно ли сделать следующий шаг и попытать счастья, чтобы получить приглашение в Морнун? Добиться успеха было бы приятно; проигрыш грозил жгучим разочарованием — несмотря на то, что Замп ни в коем случае не намеревался пускаться в долгое рискованное плавание вверх по течению, до самого Бездонного озера.
Аполлон Замп решился. Он примет участие в конкурсе, но спустя рукава, не слишком серьезно. Его основным соперником оставался, конечно же, Гарт Пеплошторм, в связи с чем напрашивались два возможных способа одержать победу. Замп мог использовать все свои способности и ресурсы с тем, чтобы поставить спектакль, очевидно превосходящий потуги противника — или же Замп мог сделать все возможное для того, чтобы обеспечить провал представления Гарта Пеплошторма. Оба варианта надлежало рассмотреть со всех точек зрения.
Замп поразмышлял еще пару минут, заплатил по счету и покинул таверну. Торговцы на набережной уже гасили факелы, грузили складные ларьки на тачки и увозили их. Река скрылась в тумане, налетевшем с севера и окружившем клубящимися ореолами огни на верхушках мачт пришвартованных судов. Завтра, несомненно, в Лантин должны были прибыть не только «Два Варминия», но, скорее всего, и другие плавучие театры, ни один из которых не вызывал у Зампа существенных опасений. «Золотой фантазм Фиронзелле», однако, нельзя было списывать со счетов. Гарту Пеплошторму, несмотря на его изнеженное изящество и подлое двоедушие, удавались замечательно успешные зрелища — закрывать глаза на этот нелицеприятный факт было бы непростительной ошибкой.
Глубоко задумавшись, Замп вернулся к своему плавучему театру, заметив по пути, что в каюте на корме «Золотого фантазма» горел огонь — там, конечно, сидел Гарт Пеплошторм, погруженный в свои собственные расчеты.
На следующий день, как и ожидал Аполлон Замп, прибыли театр «Два Варминия» Оссо Сантельмуса, а за ним, один за другим, «Привидение Психопомпоса» и «Повелитель Висселя». Сантельмус не преминул подняться на борт «Миральдры», чтобы пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче и обменяться сплетнями с Зампом: «Явились почти все респектабельные театры — предстоит напряженное состязание».
«Разумеется! — откликнулся Замп. — Тем не менее, мне все еще не хватает некоторых сведений. Например, когда и где состоится конкурс? Как он будет проводиться? И кто нас рассудит?»
«Если бы вы получили первоначальное приглашение, вам не пришлось бы задавать эти вопросы, — заметил Сантельмус. — От нас просто-напросто ожидается, что мы будем давать представления здесь и сегодня, а о результатах нам сообщат впоследствии. Надо полагать, вы уже подготовили интересную новую программу?»
«На это у меня не было времени, — развел руками Замп. — Придется предложить вниманию королевского арбитра одну из готовых музыкальных комедий».
«На сцене „Двух Варминиев“ тоже не ожидается никаких новинок, — сказал Сантельмус. — Я могу выиграть только в том случае, если остальные театры потонут в гавани, так что какой смысл стараться?»
Замп снова наполнил стопки коньяком: «Вы слишком пессимистично смотрите на вещи».
Сантельмус печально покачал головой: «Все мои триумфы в прошлом. Помню, какой успех имела моя „Ванна красоты“! Я нанял двух сестер. Когда я предлагал кому-нибудь из публики попробовать чудесное действие ванны, первой вызывалась сидевшая в зале уродливая сестра. Она поднималась на сцену и залезала в ванну, где уже пряталась, свернувшись калачиком, красивая сестра. Я наливал в ванну рюмку моей „Радужной эссенции“, и на сцену восторженно выскакивала сестра-красавица. Этот трюк приносил существенный доход».
«Почему же вы перестали им пользоваться?»
«Обстоятельства изменились. Сестры считали, что их заработок недостаточен, и в один прекрасный день решили мне досадить и поменялись ролями. Публика смотрела во все глаза, и я никак не мог предотвратить скандал: красивая сестра залезла в ванну, а на сцену выскочила образина с изрытым оспинами лицом и носом до подбородка. С тех пор у меня пропало всякое желание заниматься такими фокусами».
«Мне приходилось подвергаться подобным унижениям, — сочувственно отозвался Замп. — В Лэнглине, на Суаноле, звук „р“ считается оскорбительно неприличным. Как только я начал выступать с приветственной речью, меня закидали камнями — местные жители тайком пронесли их в зал именно с этой целью».
«По меньшей мере, жизнь артиста нельзя назвать скучной, — Сантельмус поднялся на ноги. — Что ж, мне пора заняться своими делами».
Выйдя на палубу, два капитана-антрепренера не могли не обратить внимание на громкие декламации и звуки музыки, доносившиеся со стороны «Золотого фантазма». Сантельмус понимающе кивнул: «Гарт Пеплошторм репетирует вовсю — уж он-то позаботится о каждой мелочи. Но кто или что производит такой ужасный грохот?»
«Не имею представления, — пожал плечами Замп. — По-видимому, потребовался какой-то ремонт».
Как только Сантельмус спустился по трапу, Замп взобрался в «воронье гнездо», откуда он мог наблюдать за всем происходящим на палубах «Золотого фантазма». Судя по всему, у Пеплошторма, так же как у Зампа, возникли трудности, связанные с валом гребного винта. На квартердек подняли лебедками огромный агрегат из пропитанного смолой скиля, установив его на козлах так, чтобы его можно было очистить скребками и выправить. Не кто иной, как механик Зампа, Элиас Квэйнер, стоял неподалеку и обсуждал проблему со своим родичем, механиком «Золотого фантазма».
Замп спустился на палубу; когда Квэйнер вернулся, он вызвал механика в кормовую каюту: «Как обстоят дела с ведущим валом Пеплошторма?»
«Ничего страшного. Просто он немного покоробился — достаточно нагреть вал горячим паром и зафиксировать его на некоторое время в выпрямленном положении».
«А гребной винт?»
«Винт отвезли в док для повторной чистовой обработки. Маэстро Пеплошторм собирается в далекий путь на север и требует, чтобы все судовое оснащение было в наилучшем состоянии».
Замп вынул из шкафчика бутыль лучшего коньяка, щедро наполнил стакан и протянул его Квэйнеру: «Вы, конечно же, понимаете, зачем мы сюда прибыли?»
«Ходят слухи о предстоящем конкурсе в Морнуне».
«В данном случае слухи соответствуют действительности. Думаю, что нет необходимости лишний раз напоминать о том, что финансовый успех „Миральдры“ способствовал бы благосостоянию всех, кто работает у нас на борту».
Элиас Квэйнер — коротышка с серьезными голубыми глазами и красновато-коричневой шевелюрой, украшенной типичным для его сословия хохолком — осторожно ответил: «Надо надеяться, что так оно и будет — в общем и в целом».
Замп с не меньшей осторожностью развил свою мысль: «Для того, чтобы победить, мы должны стараться изо всех сил — или позаботиться о том, чтобы провалился Пеплошторм».
«Одно не помешает другому».
«Вы совершенно правы… Насколько я понимаю, приводной вал Пеплошторма — массивный компонент большого диаметра?» «Точно шестнадцать дюймов в диаметре — так же, как у нас». «То есть диаметр отверстия в ахтерштевне должен быть не меньше?»
«Должен быть почти таким же».
«И что делается для того, чтобы вода не проникала в это отверстие, когда вал удален?»
«С этой целью, как правило, устанавливается заглушка». «Снаружи?»
«Да, это проще всего — и надежнее, чем изнутри».
«Как можно было бы вытолкнуть эту заглушку?»
Элиас Квэйнер поджал губы: «Несколькими способами. Например, резким сильным ударом».
«Насколько трудно нанести такой удар?»
«Совсем не трудно. Человеку, поставившему перед собой такую задачу, достаточно встать на руле и размахнуться кувалдой».
Замп поднял стакан: «За ваше здоровье и за здоровье Бонко — у него сильная правая рука! В свое время мы снова обсудим этот вопрос. Тем временем — никому ни слова! В частности, ничего не говорите вашему кузену на борту „Золотого фантазма“!»