Страница 24 из 51
Замп ответил жестом, означавшим полное отсутствие возражений: «А теперь — о судне. Естественно, нам потребуются подходящая сцена и скамьи для зрителей. Неплохо было бы придать всему судну в целом более праздничный вид. Несколько мазков розовой и зеленой краски, три дюжины вымпелов и сто метров красочных полотнищ обеспечат чудесное преображение этого жуткого трухлявого гроба, набитого мертвечиной. Да, еще один вопрос: вы, без всякого сомнения — опытный, видавший виды капитан и будете управлять судном по мере нашего продвижения вверх по Висселю — до самого Бездонного озера. Следующий отрезок пути вызывает у меня большое беспокойство, и я хотел бы командовать судном вплоть до прибытия в Морнун, а по окончании представления на королевском фестивале я снова передам плавучий театр в ваше распоряжение».
«Ваши условия в какой-то мере разумны, — сказал Гассун. — Тем не менее, я должен предусмотреть дополнительные условия. Я хочу, чтобы нас сопровождала мадемуазель Бланш-Астер. Как вы справедливо заметили, необходимо соорудить сцену и скамьи для зрителей; тем не менее, я не намерен изменять планировку и экспозиции моего музея».
Замп с сомнением поджал губы: «Боюсь, что некоторые незначительные перестановки потребуются — хотя бы для того, чтобы установить закулисные механизмы. Кроме того, следует оснастить судно двумя ярусами предохранительных сетей и принять другие обычные меры предосторожности на случай нападения кочевников».
Гассун упрямо возражал: «В этом нет необходимости! На протяжении всей истории бродячие менестрели, поэты-грамотеи, барды, сказатели, друидийны и трубадуры пользовались привилегией неприкосновенности даже в самых опасных районах и в самые смутные времена. Такова общечеловеческая традиция — почему бы на Большой Планете дела обстояли по-другому?»
Замп попробовал «Брио»; проведя слишком много времени в бутылке, ликер приобрел отдающий плесенью привкус: «Ваши идеалы благородны и делают вам честь. Хотел бы я, чтобы кочевники придерживались столь же возвышенных принципов!»
Гассун улыбнулся и опорожнил свою рюмку с явным удовольствием: «Любого человека — последнего подлеца и озверевшего головореза — можно приветствовать с достоинством и прямотой, свидетельствующими о добрых намерениях, и он не нанесет вам ущерба. Рекомендуемые вами меры предосторожности не только расточительны — они излишни. Да воцарится мир во всем мире! Миру — мир! Мы приходим и уходим с миром!»
Замп отделался ни к чему не обязывающим кивком — с решением этой проблемы можно было подождать.
Гассун прокашлялся и налил в рюмки еще немного «Брио»: «Насколько я понимаю, вы познакомились с мадемуазелью Бланш- Астер в Лантине?»
«Весьма достопримечательная особа, на мой взгляд».
«Действительно, возникает такое впечатление».
«Откуда она, где она родилась и выросла?»
«Она никогда не высказывала никаких замечаний по этому вопросу. По сути дела, мы никогда не обсуждали в подробностях ее личные дела».
Гассун раздул щеки и устремил взор в пространство: «После стольких лет безмятежного существования меня охватило внезапное возбуждение».
«Меня тоже, — Замп поднял рюмку. — За успех нашего замечательного проекта!»
«За успех! — Гассун залпом отправил в глотку остатки подпорченного ликера и вытер рот рукавом. — Нам следует обсудить финансовую сторону вопроса. Сколько железа вы можете вложить в наше предприятие?»
Замп ошеломленно уставился на собеседника: «Я уже предложил вам свои способности, свой опыт и незаменимое королевское приглашение! Вы ожидаете, что я вложу еще какое-то количество железа?»
Рот Гассуна — розовая щель между длинным носом и длинным бледным подбородком — стал почти невидимым. Наконец он сказал: «То есть, вы не можете вложить никакого железа?»
«Ни гроша».
«Это неприятная новость. Нас ожидают существенные расходы».
«На сооружение сцены и скамей и на приобретение нескольких ведер краски? Не думаю, что такие расходы намного превысят ваши регулярные издержки на поддержание судна в пригодном к плаванию состоянии».
«Но потребуется собрать труппу, — упрямо настаивал Гассун. — А исполнителям придется время от времени что-то платить».
«Не вижу никакой проблемы! — притворился Замп. — Я давно научился иметь дело с подобными претензиями — а именно, полностью их игнорирую».
«Бесконечно откладывать оплату невозможно — исполнители перестанут выполнять свои обязанности».
«Мы извлечем доход по пути, выступая с представлениями — вы даже не заметите, как все издержки будут возмещены».
Гассун не был вполне убежден в таком повороте дела: «Возможно. Тем не менее, я не рассчитывал потратить такую большую сумму».
Замп раздраженно воздел руки к потолку и вскочил: «В таком случае проект придется выбросить за борт, потому что у меня буквально не осталось ни гроша. Прошу меня извинить, мне нужно уведомить мадемуазель Бланш-Астер о вашем отказе».
«Не спешите! — Гассун зажмурился и несколько секунд просидел в напряженном оцепенении. — В конце концов, вопрос о финансировании не так уж важен. Как вы упомянули, доход от представлений в промежуточных пунктах должен покрыть издержки».
Замп снова уселся: «Позвольте мне сделать одно замечание. Фестиваль в Морнуне начнется довольно скоро. Приготовлениями следует заняться немедленно».
Гассун откинулся на спинку кресла и закатил глаза так, что под зрачками стали видны белки глаз. Опять все предприятие зависело от его сиюминутного решения. Владелец музея вздохнул: «Давайте встретимся через несколько часов — и тогда обсудим наши планы в подробностях».
Замп сообщил мадемуазели Бланш-Астер о том, как прошло его совещание с Гассуном.
«Значит, он так-таки согласился», — тихо сказала она скорее самой себе, нежели Зампу.
«По всей видимости. Тем не менее, он может отказаться от своего решения».
Мадемуазель Бланш-Астер медленно покачала головой: «Он не откажется».
«Вас почему-то это не слишком радует».
Она снова покачала головой: «Я вынуждена делать все необходимое».
«Как всегда, ваши побуждения остаются для меня полной загадкой», — проворчал Замп.
Вместо того, чтобы обсуждать свои побуждения, мадемуазель Бланш-Астер спросила: «Где и когда вы снова встретитесь с маэстро Гассуном?»
«В „Матросской отраде“, когда солнце опустится на плечо Прощальной горы».
«Я туда приду».
Глава 8
Не зная, чем заняться, Замп прогуливался по волнолому, бросая гальку в Догадочный залив. На западе береговая линия выступала в океан, заканчиваясь темным утесом, получившим наименование Прощальной горы. Расхаживая взад и вперед, Замп следил за перемещением Федры по небу и в конечном счете занял положение, позволявшее ему следить за набережной.
Точно в назначенное время он заметил приближение Гассуна и деловито направился к нему; они встретились у входа «Матросской отрады».
«Вы пунктуальны, — заметил Гассун. — А я придаю большое значение пунктуальности».
«О вас можно сказать то же самое, — отозвался Замп. — Надо полагать, мы оба отличаемся этим качеством».
«Счастливое предзнаменование!» — Гассун первый зашел в таверну и сказал пару слов хозяину; тот провел их в небольшую частную гостиную с полукруглым окном эркера, выходящим на реку. Люстра из трех светильников и восьми линз висела над круглым столом, куда Гассун положил принесенный с собой кожаный чемоданчик. Тем временем Замп заказал у трактирщика сардельки и пиво.
Гассун уселся на один из стульев: «Я тщательно рассмотрел наши возможности». Многозначительно помолчав, он продолжил: «Наши цели вполне совместимы, но только в том случае, если мы безусловно согласимся по вопросу о стиле и качестве спектаклей».
«Несомненно! — отозвался Замп. — Само собой».
Гассун брезгливо отодвинул чемоданчик, чтобы освободить место на столе для принесенного трактирщиком подноса с пивом и сардельками: «Мое замечание не так банально, как может показаться. Я желаю пресечь в зародыше любые помыслы о клоунаде, вилянии задами и распевании баллад на злободневные темы, сочиненных с использованием фиктивного жаргона».