Страница 28 из 119
— Шекспир пошел по назначению. — И именно в голову Соньке. Именно В, имеется в виду, торцом толстого тома. Наблюдавший эту схватку литературы и приставания в надежде неизвестно на что Одиссей предсказал:
— Это может быть очередной схваткой.
— Вряд ли, — сказал Нази. — Там, видите, и так уже очередь.
— Я и говорю, что эти на очереди, — ответил остроумный Оди. А Сонька, между прочим, подошла к судейскому столу и сказала с заплаканными глазами:
— Так можно делать?
— Как? — спросила Агафья.
— Ну, она же ж избила меня Шекспиром.
— Если без мата, то у нас нет такой статьи, чтобы ее снимать с соревнований.
— А это очень хорошо, потому что я прошу записать меня в очередь на эту неблагодарную Инопланетянку.
— Вы уверены, что она с Альфы?
— Вот и проверим, — ответила Сонька, и пошла назад, на свое место у ринга, но Щепки там уже не было. Пархоменко избил Леву Задова и принялся за Нина по кличке Фрей.
Секундантом у Фрея была Ника с недоломанной рукой, а у Пахоменко избитый до полусмерти Задов. И Сонька сказала:
— Тогда я буду судьей. Амер-Нази посмотрел на своих судей, и они кивнули. Хотя разве так можно делать? И эту мысль как раз подтвердила девушка, которая до этого разнимала Леву и Парика.
— Я буду судьей, — сказала она, или пожалуйста, бой.
— Это не чемпионат самой Альфы Центавра, — сказал один из судей за столом, — у нас только один ринг.
— Я могу и без ринга. Соньке показалось, что она где-то видела эту торфушку. Она не стала даже просить перчатки, а так, как раньше в городе Ландоне:
— Намотав на костяшки пальцев манжет спортивного свитера, ударила ее в лоб. — Но лоб, как известно, самая твердая часть тела, если бить в него практически голой лапой. — Фекла, как звали эту достойную леди, была уже женой одного из присутствующих здесь джентльменов. Сонька Золотая Ручка открыла рот, но после удара — нет, не забыла, что хотела сказать, а просто на-просто вообще всё забыла.
Кроме одного:
— Так не делается. — Но поздно ее положили рядом с другими выбывшими из соревнований бойцами. Как-то:
— Колчак, Василий Иванович, Лева Задов, Ника Ович, Щепка, которую я даже не видел, кто бил, и били ли вообще, но она тоже сидела на полу и пила переваренный, как она сказала, кофе, с тремя пирожными сразу, а именно:
— Откусила понемножку от каждого, чтобы никто не украл. — Ибо, если уж бьют просто так ни за что, то съесть пирожные им не принадлежащие для них вообще ничего не стоит.
— Как угорели, — добавила она вслух, впрочем без эмоций, ибо не на кого было злится: она не помнила, кого так и не добила, и более того, против кого выходила на ринг. Надо бы спросить у подруги Кали, но та была где-то далеко в зале.
— А если я не помню ряд и номер места, где мы сидели, то значит кто-то меня ударил. — Вспомнить бы кто. Фрай и Пархоменко запротестовали, что их будет судить какая-то Фекла. А она уже дала отмашку:
— Дзю До.
— А мы умеем? — спросил Парик.
— Я да, а ты — не знаю, — ответил Фрай, и тут же провел бросок Через Бедро с Захватом, ну, прием простой, если вам разрешают повернуться к избе, так сказать, задом.
— Нет, я против, чтобы обыкновенная баба меня судила, — сказал Пархоменко, — ибо я пришел не только того, а для другого, а именно, для бокса.
— Ну, тогда получи, — сказала Фекла, и хотела опять ударить в лоб, но рука дала знать:
— Очень больно. — Фекла, которую на самом деле звали О — Ольга, пожалела свою вторую руку, и провела Пархоменко Дэмет — удар в падении ногой по пяткам противника.
— Судья, — сказала, подползая поближе с кофе и пирожными Щепка, — почему судьи бьют подозреваемых?
— В чем подозреваемых? — не понял Нази.
— Подозреваемых в стремлении к правде, естественно.
— Дай попробовать пирожного, — попросил Нази, — а то у меня мало глюкозы осталось в мозгу, не могу понять ваших претензий.
— Иди сюда.
— Боюсь.
— Почему?
— Такая, как ты может и ударить ни за что.
— Да ладно.
— Точно. Амер-Нази встал и прикоснулся к одному, последнему оставшемуся, но все равно откушенном уже пирожному.
— Бери, бери, — и когда он съел иво, улыбнулась.
— Что?
— Ничего, кофе, пожалуйста.
— Это последнее?
— Ничего, ничего страшного, я заварю еще, у меня собой китайский кипятильник. Как говорится:
— На неделю хватит.
— Я бы с вами поспорил, китайские фабричные хорошие.
— Фабричные? вы уверены.
— Уверен ли я? Да.
— На что спорим, что вы ошибаетесь?
— На нашу победу.
— Вы сразу ставите на кон всё, что у вас есть?
— Так вы Инопланетянка? Как я сразу не догадался.
— Я не знаю, думаю, что нет. Как проверить?
— Пойдем, проверим.
— У меня здесь жених в реанимации.
— Кто?
— Не скажу, вы можете использовать эту информацию в своих интересах.
— Может у нас общие интересы?
— Да?
— Да.
— Тем не менее, я прошу на этот раз решить инцидент проще.
— Ясно, но я судья, мне не положено выходить на ринг.
— Я могу грохнуть тебя и здесь.
— Хорошо, можешь считать, что ты меня разозлила. — Амер снял свою тужурку, и попросил дать ему что-нибудь покрепче.
— Да ладно, не заморачивайся. — И она его бросила Задней Подножкой, да так сильно, что Нази, хотя и не упал на свой стол, но сбил его, а его сотрудники Оди и Аги, попытавшись выбраться из-за стульев, наоборот, вылетели из них, как с катапультой. Далее, Нази не встает, а Агафья дерется с Артисткой Щепкой. Пархоменко и Фрай продолжили бой в стиле По Очереди:
— Сначала один проводит прием из Бокса, потом другой из Дзюдо. И так до тех пор, пока не поняли, что надо всё-таки защищаться, а то так быстро кто-то из них больше не встанет после проведенного приема. А это значит, Пархоменко проводил Двойку, и пытался третьим ударом, в подбородок, отправить Фрая хотя бы в нокдаун, а лучше, конечно, в нокаут, а Фрай проводил Подхват, и пытался задушить Парика окончательно.
— Зачем ты меня душишь, амиго? — говорил ему Пархоменко.
— У меня не хватает веса провести Удержание.
— Нет, я имею в виду: ты не узнал меня.
— Если я тебя узнаю, нас заподозрят в связи, и ты будешь раскрыт, как секретный агент Коминтерна.
— Да?
— Да. Бейся по-честному.
— Да?
— Да. Пар вырвался, и ударил Фрая в лоб. Правда Парик не знал, что лоб этого парня защищен капитально, Фрай невероятным образом успел пригнуться, и взял Парика на Мельницу. Оди за столом судей спросил:
— А… это можно? — За столом в том смысле, что Оди с Агафьей сели за отдельный журнальный столик, пока Низи лежал без успеха подняться, и ему вызвали врача, а столяр пытался сделать, как он сказал:
— Будет, как новый, — старый судейский стол древнего производства, и принадлежал раньше одной из английских принцесс, занимавшейся, между прочим Садо Мазо, и надо сказать не без успеха.
— Прости, прости, — сказала Агафья Учительница, — совсем забыла: мне надо идти, надо отомстить за нашего Главного судью, который не может подняться после того, что она с ним сделала, — и Аги показала на Щепку, опять принимавшую тарелку, и опять с тремя пирожными, только вместо кофе был зеленый чай с жасмином. — Ты теперь будешь Главный здесь, пока мы все ушли на фронт.
— Я не разрешаю этот бросок, — сказал Оди, — не по правилам.
— Я назначаю тебя моим заместителем, — сказал Фрай, продолжая держать, как коршун в когтях Пархоменко над головой.
— Ты спутал, батя, — ответил Оди, — его назначь. — И указал на все-таки шевелящегося Амер-Нази.
— Он может не выжить.
— Тем не менее, я настаиваю.
— К сожалению, я тогда не знаю, что делать.
— Хорошо кто-то может его подержать, — сказал Оди.
— Кто все заняты, — ответил Фрай, и в подтверждение его слов, пролетела тарелка.
— Летающая тарелка! — закричал из зала нудист Катовский. А Дэн:
— Вот как надо! — Он имел в виду, что летающая тарелка с пирожными попадет в Агафью Училку, которая пошла учить Щепку за бросок Главного судьи Нази и поломку стола, за которым, мы, судьи, можно сказать: