Альфа Центавра

— Никогда тебе не бросить меня, тем более опять этим приемом Три П. Ну, и когда уже решили, что хватит:

— Надо отдать всё Нике, был проведен этот почти легендарный бросок, не как прошлый раз, когда Ника стартовала с татами вбок под стул Кора, а прямо на себя, и в этот раз Ника пошла на взлет, как самолет, набирая высоту все выше и выше, и:

— Прямо в объятья Дэна. — А это была высота метра три. Может чуть меньше, два — два с половиной. Кор был недоволен.

— А что вы хотите, сэр? — спросил Лева Задов. — Перебросить ее?

— Да, — ответил Кор, — пусть упадет на меня. Иначе я всю оставшуюся жизнь буду помнить этот случай, как измену.

— Действительно, — ответил Лева, — женщина, побывавшая в объятиях другого — это уже не ваша женщина, даже без несовсем.

— Тут только один выбор, — наконец этот парень, Махно, переступил черту, вышел за синюю ленточку, отделявшую простой народ от инопланетян, — или бросать еще раз, что не предусмотрено правилами, или…

— Или? — переспросил Дэн, уже поднявшись с земли, и отряхая свои бархатные одежды.

— Или вам самим решить это, — сказал Махно. Лева хотел возразить, что:

— Это я должен был сказать, а не ты Махно. — Но получил достойный ответ:

— Окей, тогда следующий бой будет между мной и тобой. Лева подумал, и из двух ответов выбрал один:

— Я лучше буду судьей. — А первый был:

— У нас разные весовые катехгории, я задавлю тебя, малыш, весом, точнее, как он выразился по-современному:

— Массой. — Ну, как все поняли:

— Про себя. Кор и Дэн решили отложить свой бой до следующего раза, тем более, как сказал Дэн:

— Я больше люблю отстаивать свою честь на Кольтах 45-го калибра.

— К счастью, тоже негромко, почти про себя, так что Кор только переспросил:

— Что, что?

— Вручаем, я думаю, победу Фёкле. Но самым ужасным было не это, а то, что и Махно проиграл десять тысяч рублей, ибо как оказалось, что и он, и оба инопланетянина поставили на прелестную Нику Ович. Хотя эти ребята и обещались поставить на разных дам. К счастью, для Махно Дэн остался ему должен тысячу восемьсот. Дело в том, что у Махно вообще не было денег. Но дама рядом с ним — еще одна — телефонистка Тина, страдавшая по мнению некоторых клептоманией — сама-то она, естественно, не очень этим заморачивалась, вытащила из кармана мальчишки Василия Ивановича, бриллиант Сириус, который он взял, уходя из мешка Дро, как он сказал:

— Всё не беру, только один этот на счастье. — И оставил пьяному Дро ониксы. Так сказать:

— Пользуйся моей добротой. — Тем более, таскать с собой мешок камней по вражеской, да и по своей, тем более, территории, очень небезопасно.

Таким образом, Махно попросил Леву Задова оценить Сириус не в десять тысяч — максимально представимая для простых лудэй сумма — а в:

— Одиннадцать тысяч восемь сот. Лева хотел сказать:

— Пусть будет двенадцать, как апостолов, для ровного счета, но передумал, так как Махно мог спросить:

— Кому эти двести. — И мог заподозрить его, Леву, в даче, точнее, во взятии взятки. А ведь он как раз об этом и думал. Жаль, вот если бы не думать, то можно было и взять, но кто предложит, если ему об этом как-то не намекнуть? Никто. Люди глупы в смысле отдачи кому-то денег.

И все деньги получила Фёкла в длинном платье, и Бриллиант Сириус, и костюм Черного Рыцаря. Никто из простого народа, конечно, не подумал, что вот:

— Появилась Богатая Невеста, — ибо для него она была недоступна, но вот некоторые купцы, как:

— Слава Мамонт, — заинтересовался. Заинтересовался, пока не понял, что у нее есть костюм Черного Рыцаря. Что для него значило больше, чем Сириус, в магию которого он, как купец не верил. Но другой купец уже вечером, на праздничком гулянии на берегу моря, предложил ему устроить турнир почти международного масштаба, в том смысле, пригласить какого-нибудь дзюдоиста из Европы, или даже из:

— Америки-и-и! Это тоже был Слава, но имел другое имя, а именно:

— Мороз. — Они были знакомы на почве любви: оба хотели жениться на Соньке Золотой Ручке, которая могла безошибочно находить золотые россыпи, но не в Сибири, а прямо здесь, в том смысле, что могла безошибочно угадать:

— У кого есть бабло.

А Вра отказался взять Черного Рыцаря.

— Не достоин, простите, пока не могу.

— Что значит не могу, милый друг? Я это сделала для тебя. Бери, как грится:

— Пока дают.

— Та не, что подумают люди?

— Так женись, — сказала она еще разгоряченная после неравного боя.

— Так да, конечно, я согласен, но КЧР — Костюм Черного Рыцаря я приму только на поле боя.

— Милый друг, без него тебя грохнут.

— Да?

— Да. Он для того и нужен, чтобы защитить тебя от преждевременной смерти.

— Тогда я согласен. Но только если это действительно правда.

— А ты не знал?

— Нет.

— Правда?

— Ну-у, я еще не смотрел в Записную Книжку, может, оказаться, что и знал.

— Знал, да забыл?

— Нет, я инопланетянин с Альфы Центавра, у нас всё не так, как у вас.

— А именно?

— Я никогда ничего не вспоминаю.

— Почему?

— Потому что никогда ничего и не помню, окей?

— Сильно, между прочим. Неужели это правда. Надо вот только посмотреть в Записную Книжку, и ясно:

— Я — твоя жена.

— Щас посмотрю.

— Да не надо, я-то бы помнила. Надеюсь.

— Ты тоже уже сомневаешься?

— Кажется. Если существует такая возможность: знать, но не помнить, то я тоже начинаю думать, что могу знать то, чего пока не помню.

— Н-да, ты права. Так чё?

— Чё? Давай, как все, пойдем в сарай.

— Это не обязательно, зайдем в церковь, а потом прямо ко мне домой, дали, знаешь ли, домик на берегу.

— Это хорошо, это очень хорошо, а как же гости?

— Нам нужны свидетели?

— Конечно, ну, чтобы было, как у всех. И да: это ничего, что я не инопланетянка?

— Я полюбил Землян.

— А это ничего, что я простая крестьянка?

— Думаю-ю, это не совсем так.

— А как?

— Ты не из крестьян, а из рабочих. Революционер-ркка.

— Думаю, милый друг, тебе лучше посмотреть в записную книжку.

— А! точно, чуть не забыл. Так. так, так, а вот:

— Фрейлина, дочь каменотеса, — это, видимо, означает просто:

— Печника, — верна-а?

— Нет, кто только писал эти записки.

— Да, некоторые из них, наверное, просто устарели, пока мы летели. И да: можно, тем не менее, я буду звать тебя:

— Камергер.

— Ша.

— Что-с?

— Камергер-ша — лучше. Впрочем, не заморачивайся, милый друг, можешь и так:

— Авиньонская Девица.

— Нет, правда? Вам нравится?

— Безусловно.

— Тогда можешь звать утром просто Девица, а вечером просто:

— Косорылая.

— Нет, нет, вы обобщаете, вы очень, очень породистая лошадь.

— О! это действительно тоже очень хорошее имя, как говорил Пушкин:

— Почему не сказать просто — Лошадь.

— А вы хотите, чтобы я вас называл: сие благородное животное?

— Да, если можно после лэнча.

— Благородное животное, — повторил барон — он уже надел для примерки Черный Батистовый Костюм, в котором уже можно называться бароном, как все легендарные рыцари на Земле.

— Значит, у вас в Записной Книжке записано, что все животные на Земле делятся на просто животных и на благородных животных?

— Только как версия. Надо увидеть всё своими глазами.

Тем не менее, в доме Врангеля вечером было много народу. Как сказал один Слава — толи Мороз, толи Мамонт:

— Если не венчание, то помолвка. Никому и в голову не пришло, что здесь может быть киллер. А он был. И это был Дро. Кто послал?

— Его послал Ле-Нин, — было сказано. — Но вот в этом я сомневаюсь. Скорее всего, Тр-й.

Тр-й, Тро, в кругах близких товарищей, уже уехал в Америку, и основал там Союз Владельцев Мелких Кафе, как узнал о прилете Инопланетян в Россию.

— Надо всегда иметь Предсказателя, — принял он решение, — так как… так как могут и в какой-нибудь Мумбе-Юмбе найти золото и бриллианты, а знать об этом кто будет? Никто. Но не я, я буду знать, — и он сел на обратный корабль: