Доспехи

Сергей Гаврилов

Доспехи

Часть 1

● Apr. 9th, 2009 at 5:57 PM

проснувшись, дон кихот еще с полчаса лежал на спине, не открывая глаз. сны давно сделались его главным убежищем. даже самые дурные из них были несравнимо лучше реальности, которая, как он верил, не имела над ним власти, покуда его глаза оставались закрытыми. сами по себе кошмары приносили ему куда большее облегчение, чем пробуждение от них. там он мог быть собой и, как правило, побеждал.

наконец боль в плече вынудила его сдаться. поддерживая голову альтисидоры левой рукой, он осторожно высвободил из–под нее затекшую правую и открыл глаза. девушка глубоко вдохнула через нос, пробормотала что–то и снова затихла. на часах было раннее утро.

дон кихот слез с кровати, подобрал с пола одежду — рваные выцветшие джинсы и ярко–красную футболку с надписью «la hoja de coca no es droga» — и подошел к раскрытому окну. с ветки дерева напротив рыжая курица наблюдала, как вымазавшийся в крови белый кот возит по земле цыпленка. где–то вдалеке заверещала свинья. самое время было подумать о завтраке, и дон кихот вытряхнул из джинсов сигареты.

надевая футболку, он вспомнил, как покупал ее.

— expensive as hell.

— very good quality, my friend!

— i don’t need quality. i need a t-shirt.

— then get yourself a bag and cut three holes in it! i can lend you scissors!

— i have a better idea. i will expropriate this one.

— what the…

— you better shut the fuck up and be cool, my friend. 'cause i’m a knight errant. and before giving your stupid head a good old mouthfuck i will definitely cut it off. either with my sword or with your scissors. so don’t enrage me. por favor.

в тот раз сработало. обычно же его били.

дон кихот опустился на стул и закурил. на подоконнике лежала иссушенная солнцем рекламная газета. «центр экстренной психологической помощи 'love supreme'. поиск выхода из кризисных ситуаций. профилактика суицида. не спеши уходить из жизни! воспользуйся нашим телефоном доверия! просто позвони!»

дон кихот придвинул к себе телефон и набрал указанный в объявлении номер.

— ваш звонок очень важен для нас. пожалуйста, оставайтесь на линии.

в трубке заскулил лайонел ричи.

душевная боль — электрический ток. испытав ее, человеку надлежит отскочить от оголенной проводки и нестись в противоположном направлении. человек же предпочитает оставаться на месте и корчить из себя электрика.

— вам разве не интересно, чем я занимаюсь?

— конечно… простите.

— ну так спросите меня!

— чем вы занимаетесь, альтисидора?

— я пишу рецензии на рецензии.

дон кихот докурил сигарету до фильтра и щелчком отправил ее в окно.

поднявшись со стула, он оглядел комнату в поисках своего рюкзака и обнаружил его свисающим с дверной ручки. удавившийся тряпичный барсук.

дон кихот перевесил «барсука» за спину, вышел из комнаты, спустился во двор и оседлал раздолбанный черный «eliminator». с черт знает какой попытки тот наконец завелся и взревел так, что рыжая курица свалилась с дерева, а белый кот, наоборот, забрался на него и не слезал до самого вечера.

альтисидора вскочила с постели и подбежала к окну.

— дон кихот! вы куда?!

через пару минут дым рассеялся. ровная масляная лужица у ворот, пара пустых бутылок под кроватью и уродливый ожог от глушителя на правой икре. скромные сувениры прошедшей ночи.

альтисидора потянулась к телефону и обнаружила, что трубка лежит рядом с аппаратом.

— алло?

— hello…

— hello.

— is it me–e–e you’re looking for?..

Часть 2

он добрался до пустыни за девять часов. это был хороший результат.

однообразный ландшафт — растрескавшаяся земля, прижатая валунами на случай большого ветра — создавал ощущение лабиринта, заблудиться в котором означало перестать существовать. главное, держать руль ровно и стараться не думать о плохом. ни о чем не думать.

внешний звук стал пропадать по частям. двигатель, шины, ветер в ушах, в итоге — абсолютная тишина. по темно–бирюзовому небу пронеслась горизонтальная молния, верный знак того, что граница рядом.

чертов заяц появился из ниоткуда. преследуемый парой борзых, он мчался наперерез мотоциклу со скоростью нервного импульса, и дон кихот рефлекторно прижал ногой задний тормоз. это было ошибкой. теперь воображаемая траектория гарантированно приводила зайца под его колеса. не имея времени на принятие решения, он во второй раз доверился рефлексу и ухватил пальцами тормоз передний, с которым, как водится, перестарался.

перелетев через руль, он покатился по земле, кувыркаясь и подскакивая, и в конце концов уткнулся носом в прибрежный песок.

— malum signum.

в следующую секунду «eliminator» догнал своего суеверного всадника и осчастливил его ударом вращающегося колеса. дон кихот медленно поднял голову, посмотрел на небо и скривил рот.

— ну давай. долбани меня еще разок. подтверди свое присутствие. а то я никак не избавлюсь от чувства, что ты про меня забыл.

превозмогая боль, он кое–как встал на ноги, но сразу же ощутил сильное головокружение. будучи не в силах устоять, он рухнул на разбитые колени и проблевался.

когда головокружение ослабло, дон кихот поднялся снова. доковыляв до лежащего на боку мотоцикла, он присел на него, отдышался, выдернул из кармана сигареты и закурил.

— знаешь, в чем твоя проблема, отец? ты никогда не признаешь за собой вины. что бы ни случилось, ты всегда в белом. они говорят, что ты не можешь послать человеку невыносимых испытаний. а если человека вдруг переехал асфальтовый каток, то это не ты. ты заведомо оправдан. ты ни разу не сознался в том, что сделал зло и при этом пытаешься убедить всех в значимости покаяния. твои дети сплошь уроды, но даже для лучших из них ты всегда остаешься недостижим. в тебе нет человечности. и это то, что отталкивает от тебя человека.

море, застывшее впереди, казалось ртутью, выплеснувшейся из гигантского межгалактического термометра. добрый доктор до последнего отказывался поверить, что заявленная больным температура совместима с жизнью.

хромая на обе ноги, дон кихот дошел до пришвартованного к берегу парома и пнул одну из ржавых цепей трапа, опущенного на песок.

— эй, баба!

боль отрикошетила от стопы прямиком в колено, он согнулся и накрыл его обеими ладонями.

дверь кабины распахнулась. заспанный паромщик в охровых шортах и поношенном черном пиджаке на голое тело вышел на мостик. приветственно вскинув руку с кокосовыми четками на запястье, он спустился по железной лестнице, подошел к дон кихоту и хлопнул его по плечу.

— как жизнь, амиго? ты неважно выглядишь.

— упал с мотоцикла. заяц–самоубийца принял меня за четвертого всадника апокалипсиса.

— где, здесь?

— угу.

— амиго, здесь нет зайцев.

— see–no–evil philosophy in action. заводи давай свой пепелац.

— шанти–шанти, отважный рыцарь. ты не дорассказал мне свою историю.

— как насчет старого доброго обола, харон?

паромщик снисходительно улыбнулся.

— я рад, что ты в хорошем настроении. пойдем–ка.

взяв дон кихота под руку, он отвел его на несколько метров вглубь берега, к большому, расколотому надвое, валуну.

— посиди пока здесь. я поищу что–нибудь остановить кровь.

— пустое. пока ты будешь искать, она сама остановится. и потом, как сказал один универсальный реципиент, blood is life. глупо упускать редкую возможность почувствовать себя живым.

— редкую, говоришь?

дон кихот, кряхтя, опустился на песок, стащил со спины рюкзак и прислонился к камню.

— я говорил, что в этой одежде ты похож на офисную крысу, нечаянно продавшую вместе с рекламными площадями остатки разума и возомнившую себя садху?