Страница 36 из 40
Все Крысы понимающе хмыкали и поддакивали, хотя сами в тайне ужасались, завидовали или удивлялись – такая скромная и неприметная на вид девушка, а такая жаркая любовница на деле! Упоминание элитного борделя и вовсе ужаснуло бандитов – на что же такое была способна Кларисса, чтоб заслужить такие комплименты? Брок даже с запоздалым сожалением думал, почему он никогда не решился позаигрывать с этой замухрыжкой. Тогда бы всё это неописуемое удовольствие сейчас досталось ему.
Когда красноречие Йошимо иссякло, он снова превратился в того самого молчуна, которого все знали и любили. Теперь из него уже ничего вытащить никакими клещами было нельзя. Минутная мужская слабость (да-да, бывает и такая!) прошла, и теперь воин снова представлял собою невозмутимый монолит. Отряд какое-то время пробирался по улицам Дыры в полном молчании.
– А может вы просто были пьяны? – спросил Дрок, который не переставал раздумывать об откровениях воина.
– Нет, – односложно ответил Йошимо. – Кларисса выпила у меня только половину кружки пива, когда мы сидели наверху, но этого было мало, для того, чтобы она опьянела. И вообще – хватит уже об этом!
– Ладно, ладно, не кипятись! – вскинул руки Дрок в успокаивающем жесте.
– Будете с кем трепаться – увидимся на дуэли! – пригрозил Йошимо братьям.
– Да поняли мы уже! – хором ответили те, что усилило подозрения Эрла в том, что те мыслят и действуют совершенно одинаково.
– Вы мне скажите лучше вот что, – обратился ко всем Эрл. – Вы там без меня на разборках справитесь? Ящеры просили прислать троих. А то если что – у меня сегодня сольное выступление вечером, к которому бы мне хотелось подготовиться.
– Будь спок! – ответил Брок, показав ему большой палец. – Сделаем всё без шума и пыли. Или с ними. Но точно сделаем!
– Справимся, – поддержал его брат.
– Иди, – согласился со всеми Йошимо. – Я прослежу, чтобы всё прошло как нужно!
– Ну вот и хорошо, – сказал им Эрл, сворачивая в проулок. – Буду поздно, меня не ждите!
В дверь ничем не примечательного дома, покосившегося от времени, постучались. Дыра полна такими кособокими старыми постройками, стены и крыша которых держатся на честном слове. Хватило бы малейшего самого чахлого землетрясения или урагана, чтобы половина района канула в небытие. Жить в таких домах было довольно страшно, но это лучше, чем ночевать под открытым небом, где тебя в любой момент могут зарезать или обобрать.
Эрл постучал ещё раз. Неужели никого нет дома? Это было сомнительно, учитывая, что его мать была парализована ниже пояса последний год и не имела возможности к передвижению. Наконец, за дверью кто-то зашевелился, ненадёжный замок с хрустом открылся и дверь распахнулась. Практически сразу к нему на шею бросилась молоденькая глубоко беременная девушка, обнимая убийцу.
– Наконец-то ты пришёл!
– Ну полно, Лиз! Отпусти! – Он мягко отстранил от себя сестру, глядя на её живот. – Тебе вредно сейчас так тесно прижиматься к людям и крепкие объятия.
– Полно тебе, Эрл! Для объятий никогда ничто помехой быть не может!
– Дядя! – с криком выбежала из дома наружу его трёхлетняя племянница, по-детски неуклюже переваливаясь на ходу. Большие глаза, кучеряшки, пухлые грязные щёчки, простое тёмное платьице и туфельки из грубой кожи. Словом – само обаяние.
– Привет, малявка! – присаживается к ней Эрл, доставая из кармана припасённые для этого случая лакричные леденцы.
– Шпасибо! – шепелявит она, сметая угощение с ладони.
– Эрл, – возмущается наигранно сестра. – Сколько можно тебя просить не называть так Леану! Она скоро будет только на малявку отзываться, а не на своё имя!
– Ну уж не так часто я у вас и бываю, чтобы она успела забыть своё имя. Да, малявка?
– Дядя, а ты к нам надолго? – спрашивает девочка, с надеждой глядя в глаза Эрлу.
– Нет, родная, мне нужно будет скоро уйти. Меня ждёт работа.
– Не уходи! – начинает канючить ребёнок. – Расскажешь мне шказку?
– Нет, я не могу…
– Никаких сказок! – перебивает их Лиззи. – После твоих рассказов девочка матерится как самый распоследний орк! Что это за сказки такие, в которых столько ругани?
– Ну а чего ты хочешь от Дыры? – смеётся Эрл. – Тут все рассказы – сплошная чернуха. Я любовные истории рассказывать не мастак, таких тут отродясь не случается. А если что и происходит, то интимные подробности заставят покраснеть даже опытных уличных шл…
– Молчать! – не даёт договорить ему Лиззи. – Хватит нам рассказов!
– Потом, малявка, – вздыхает Эрл. Поучив от сестры подзатыльник он исправляется:
– В следующий раз, Леана!
– Плавда?
– Честное слово! – божится Эрл, улыбаясь племяннице.
После чего убийца поднимается с корточек, и всё семейство заходит обратно в дом, чтобы не маячить на виду у всей Дыры. Глядя сестре в глаза Эрл спрашивает:
– А где Альберт? На работе?
Альберт – это муж Лизи. Хороший малый, работает подмастерьем у сыровара в ремесленном районе. Пусть Альберт и не получает больших денег, но, как минимум, сыром, молоком и маслом семья обеспечена. Мастер предлагал переехать своему подчинённому к нему вместе с семьёй, чтобы жить при сыроварне, но они вынуждены были отказаться из-за больной матери, которая не вынесла бы жизни в чужом жилье.
– Да, он там работает с утра до вечера, ты же знаешь.
– Жаль, мне он нравится, – сказал Эрл с искренним сожалением. – Аль хороший парень, работящий. Возможно, что когда-нибудь он сможет открыть своё дело. Ну а пока, я буду помогать вам деньгами.
С этими словами он достаёт из кармана три золотых монеты, которые вкладывает сестре в ладонь.
– Откуда это у тебя? – спрашивает девушка, глядя широко раскрытыми от удивления глазами. Она догадывается, что её брат связан с криминалом, но вот подробностей никаких не знает.
– Ты никого не ограбил и не убил за эти деньги? – спрашивает Лизи, глядя Эрлу в глаза. – Скажи мне честно!
– Нет! – отвечает тот. И добавляет мысленно: «Пока ещё!».
– Откуда они у тебя? Тут целое состояние!
– Неважно откуда, главное, что вы сможете подлатать эту дыру, в которой живёте. Как мама?
– Всё также. Она до сих пор дуется на тебя и называет тебя убийцей.
– Она права, – вздыхает Эрл.
Перед глазами брата и сестры живо проносится сцена многолетней давности, когда они ещё были детьми. Каждый вечер их отец, работавший угольщиком, приходил домой пьяным, пропивая те жалкие гроши, которые зарабатывал своим тяжёлым трудом. В алкогольном опьянении отец, который практически никогда не был добр к своим близким и в трезвом состоянии, превращался в жуткого зверя, избивая всех домочадцев за любой косой взгляд или шорох. Мать не могла работать, так как ещё не отошла от тяжёлых родов, выхаживая грудничка Александра, поэтому денег и еды в семье не было. В один из дождливых зимних вечеров, когда пьяный угольщик вернулся с работы, Александр кричал особенно громко и жалобно – кормить ребёнка было нечем, молока у мамы не было. Голодала вся семья, особенно женщина, отдававшая последние жалкие крохи с их стола Эрлу и Лиз. Только один папаша не выказывал признаков голода, словно ел вне дома. И ещё он постоянно был пьян и зол. Когда крики родного сына не дали пьянице отдохнуть, он с рёвом бросился на ребёнка. Мать заслонила беспомощного беспокойного грудничка собой, за что получила мощную оплеуху. Тогда то она и упала на стол, повредив свой позвоночник. Бедного Александра алкоголик просто задушил, дабы тот не кричал, после чего хотел накинуться на своих старших детей, плакавших без остановки. Но он просчитался – Эрл, которому тогда уже было двенадцать лет, решил постоять за себя и своих родных. Детская рука вонзила кухонный нож садисту прямо в живот, отчего человек, по недоразумению звавшийся отцом, испустил дух. Как избавлялись от трупа, никто даже уже толком и не помнил. Вроде бы дети (или это была мама, которая тогда ещё могла ходить?) смогли оттащить его недалеко от своего дома и бросить среди улиц. Этого вполне хватило, поскольку все посчитали, что пьяного угольщика убили по пути домой грабители. Такое случалось в Дыре сплошь и рядом.