Страница 51 из 65
Теперь вернемся к «предисловию переводчика». Издатели из смоленского «Русича» в предисловии Б. Соколова к мемуарам фельдмаршала Манштейна «Утерянные победы» посягнули на замечательную победу советских танкистов на Прохоровском поле во время Курской битвы (о чем писала газета «Патриот» в № 44 за 1999 г.). В рассматриваемой книге они, опять же в предисловии к чужой книге, замахнулись на выдающуюся роль Сталина в величайшей битве второй мировой войны — битве на Волге, и в сокрушительном разгроме там немецкой армии. И конечно, как это принято у перестроечных фальсификаторов истории, мусолятся сопли по поводу известного сталинского приказа № 227 «Ни шагу назад» от 28 июля 1942 г., извращается его суть. Говорится, например, в предисловии:
«Но историческая истина заключается в том, что не драконовские меры Сталина и не стрелявшие в спину своим энкавэдэшные заградотряды, а непревзойденная стойкость и величайший патриотический героизм наших воинов обеспечили победу». Такие слова — пустозвонство. На одном героизме против лавины танков и непрерывно бьющей артиллерии не устоишь. Это получалось только в дешевых публикациях. Мне довелось в 44-м и 45-м воевать, а затем после войны служить некоторое время с теми, кто воевал и в 41-м, и в 42-м под Сталинградом. (Кстати, под Москвой осенью 41-го тоже были у нас заградотряды, но они не стреляли в спину своим, а задерживали бегущих паникеров и дезертиров.) Да и импровизированные заградотряды, бывало, возникали стихийно.
Известный многим своей исключительной порядочностью генерал-полковник Горбатов Александр Васильевич на обсуждении у нас в Воздушной академии имени Н. Е. Жуковского его книги «Годы и войны» [46] рассказал такой случай. В 45-м в Восточной Пруссии беседовал он как-то с солдатами, и к нему обратился старший сержант и, улыбаясь до ушей, спросил: «Вы меня не узнаете, Александр Васильевич?.. А помните, в 41-м, когда мы драпанули, а вы останавливали бегущих и крепко перепоясали меня палкой...» Вот так выглядели реально наши «заградотряды». Добавил еще А.В.Горбатов, обращаясь к аудитории: «Приходилось и так командовать, но я никого не расстрелял».
Из моих боевых товарищей никто и никогда не роптал по поводу приказа № 227 и никто не говорил, что энкавэдэшники стреляли в спину своим. А когда немцы прорывались по-настоящему и начиналось беспорядочное отступление, то заградотряды бежали вместе с отступающими и даже впереди них. И уверен, никто и никогда из наших не стрелял в спину своим.
Теперь немного о причинах трагических событий 1942 года. Известно, что весной 42-го командование Юго-Западного фронта (Тимошенко, Хрущев, Баграмян) дважды обращалось в Ставку В ГК с предложением организовать наступление двух фронтов — Ю-ЗФ и ЮФ (первое их предложение). Сталин (опираясь, конечно, на мнение Генштаба, членов Ставки ВГК, ГКО) отверг это предложение, обосновывая отказ тем, что у нас недостаточно сил. Затем им было отвергнуто и второе предложение — наступление одним Ю-ЗФ. И лишь после третьего обращения было разрешено провести силами
Ю-ЗФ частную харьковскую операцию. И это было ошибкой и командования Ю-ЗФ, и Ставки ВГК. Основная причина ошибки заключалась в том, что истинный замысел немцев на лето 1942 года нашим Верховным Командованием (Генштаб, Ставка ВГК) не был раскрыт. Государственная и военная разведки оказались, как и накануне войны, не на высоте. Не зная замыслов противника (удары на Воронеж, Сталинград и Кавказ), наш Ю-ЗФ начал наступление на Харьков и угодил в мешок, приготовленный немцами. Отсюда пошла и вся трагедия 1942 года. Упрекать надо не Сталина в первую очередь, а командование Ю-ЗФ и Генштаб. Сталину оставалось только опять, как и в 41-м, исправлять тяжелое положение армии. А приказ № 227 говорил лишь о чрезвычайности положения. Поносить недобрыми словами Сталина, ведя разговор о Сталинградской битве? Какое же это моральное уродство. Роль Сталина неоценима в том, что после тяжелого поражения армии в начале лета 1942 года, глубокого отступления и потери громадной территории он сумел подготовить, организовать и осуществить мощный контрудар, непробиваемое окружение зарвавшегося врага и начать неостановимое контрнаступление. Я думаю так: Сталин не был ни великим полководцем, ни полководцем вообще, полки в бой он не водил. Но, бесспорно, он был величайшим государственным, военно-политическим стратегом мирового масштаба. Таким он вошел в историю и останется таким навсегда.
СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ КНИГА О ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ,
НО НЕ БЕЗ ЛОЖКИ ДЕГТЯ
(О книге В. Фалина «Второй фронт.
Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов»)
Валентин Фалин, по данным справочника «Кто есть кто в России и ближнем зарубежье», — политолог, в прошлом — дипломат, видный деятель КПСС, доктор исторических наук. В период 1950—1952 гг. после окончания Института международных отношений — сотрудник Советской контрольной комиссии в Германии.
В 1966 - 1970 гг. . — заведующий Европейским отделом МИД СССР, в годы
в 1970 — 1978 — Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ,
в 1983—1993-м — политический обозреватель газеты «Известия». В 1993 г. по приглашению Института по изучению проблем мира при Гамбургском университете работал и жил в Гамбурге.
Его книга «Второй фронт» [47] содержит пролог, эпилог и 10 глав, охватывающих военные, политические и дипломатические события в Европе между двумя мировыми войнами. Основная линия взаимосвязи перечисленных событий — антисоветизм Запада, приведший ко Второй мировой войне. На этом фоне и рассматривается возникновение и развитие проблемы второго фронта в Европе в период Второй мировой войны.
Хронология событий книги — 1918—1945 годы. Объясняя такой дальний разбег, автор в прологе к книге провозглашает свое кредо: «...Черта под прошлым не подведена... возвращение к проблематике Второй мировой войны не просто оправдано. Оно необходимо и закономерно... генезис величайшей из человеческих трагедий, ее развертывание и развязка остаются непроясненными... На уровне современных знаний едва ли мыслимо проставить точки над и по большинству из рассматриваемых ниже вопросов».
К этому следовало бы добавить: особенно в наши дни, когда вероломство и коварство США и других стран Запада по отношению к России заново обнажилось.
Политические и дипломатические аспекты международных событий, затрагивающих Советскую Россию периода 1918—1931 годов, автор с разной степенью детализации рассматривает в главе 1 — «Версальский политический пустоцвет». Интегрально Версальский мирный договор от 28.06.1919 г., формально положивший окончание Первой мировой войны, В. Фалин оценивает так: « В целом о Версале как системе «стабилизации современного мира» можно говорить лишь условно или с отрицательным подтекстом».
Версальский договор 1919 года игнорировал возникновение Советской России и не определил по этой причине северо-восточную и восточную границы вновь образованной Польши. Эти границы нацелился устанавливать силовым путем новоявленный польский вояка Пилсудский, заявив, что «не примет иной границы с Россией, кроме границы 1772 года». К таким агрессивным устремлениям толкала его складывающаяся обстановка вокруг Советской России.
В ноябре 1918 г. Пилсудский подписал соглашение с немцами о передаче Польше Украины, Белоруссии и части прибалтийских земель... В апреле 1920 г. польские войска при поддержке оружием со стороны Франции двинулись на Советскую республику с целью захвата выторгованных земель, дошли до Киева и рассчитывали, как когда-то, побывать и в Москве. Однако контрнаступление молодой Рабоче-Крестьянской Красной Армии отогнало их до Варшавы. Очередной очаг интервенции был ликвидирован, но за Польшей остались Западная Украина и Западная Белоруссия.
Западные державы не препятствовали этому территориальному переделу. Лишь «в отличие от других интервентов. США до 1923 года официально держались принципа «целостности территории русского народа» и на этом основании не признали самостоятельности Литвы, Латвии и Эстонии как образований отторгнутых от России кайзеровской Германией».