Курский излом

С первого месяца войны дивизия участвовала в боях на Юго — Западном фронте, а в сентябре включена в состав Брянского фронта. За успешное выполнение приказов командования в 1941 г. он был награжден орденом Красной Звезды.

В конце декабря 1941 г. он переводится на должность начальника штаба 212‑й сд 21‑й А, а в мае 1942 г. становится заместителем ее командира. В конце июля полковник М. П. Серюгин вступает в командование 160‑й сд 21‑й А Юго — Западного фронта. Это был тяжелый период для Красной Армии. Она еще не успела оправиться от страшной катастрофы, которая постигла Юго — Западный фронт в мае под Харьковом. И снова неудача: в конце июня немцы нанесли два сильных удара в восточном направлении. Противник, прорвав оборону 40‑й и 21‑й А, устремился к Воронежу. Значительная часть этих армий оказалась в кольце в районе п. Чернянка и г. Старый Оскол. Среди них и 160‑я сд. Ведя тяжелые сдерживающие бои, с большим трудом и ценой высоких потерь ее части сумели переправиться через Дон.

Комдив М. П. Серюгин вступал в командование дивизией на [170] восточном берегу Дона в районе переправы у г. Которояк, когда ее войска вырывались из окружения. Затем был Сталинград. Соединение под его командованием прорывало вражескую оборону в районе верхнего течения Дона, сражалось под Новой Калитвой с группировкой Манштейна, брошенной для деблокирования армии Паулюса, а в начале 1943 г. в составе 3‑й танковой армии генерала П. С. Рыбалко дралось за Харьков. За мужество и героизм, проявленные личным составом 160‑й сд в этих битвах и сражениях, 18 апреля 1943 г. она была переформирована в 89‑ю гвардейскую, а Михаил Петрович удостоен ордена Суворова 2‑й степени. После Харьковской оборонительной операции дивизия вошла в состав 69‑й А.

Бои на Огненной дуге для М. П. Серюгина оказались очень тяжелым испытанием. Сначала штаб дивизии оторвался от основных сил, которые вели оборонительные бои в районе Гостищево, и в ночь на 12 июля попал под удар боевой группы 6‑й тд 3‑го тк противника. Попал в кольцо, но вырвались. К концу оборонительной операции вся дивизия вместе с 48‑м ск 69‑й А оказалась в полуокружении. Комдив в экстремальной ситуации действовал неудачно, а по мнению командования фронтом, просто неумело и безграмотно. Приказом от 22 июля 1943 г. генерал армии Н. Ф. Ватутин отстраняет его от должности. Но затем, вероятно, обстоятельства, в которые попал комдив, были изучены более тщательно, и он был восстановлен в должности. 5 августа 1943 г. 89‑я гв. сд одной из первых ворвалась в Белгород и освободила город от фашистских оккупантов, за что получила почетное наименование «Белгородской».

Тем не менее стоит отметить, что хотя полковника М. П. Серюгина к моменту начала Курской битвы в полной мере можно было назвать опытным комдивом, но справлялся он со своими обязанностями с трудом. Он был офицером–практиком, но война диктовала свои законы, требовались командиры не только с боевым опытом, но и с основательной профессиональной подготовкой, чего у Михаила Петровича не было, как, впрочем, и у большинства командиров дивизионного и корпусного звена действующей армии. Напомню: к этому моменту он «имел за плечами» лишь 9 классов и годичные полковые курсы. В середине 1944 г. он был назначен и. д. командира 49‑го ск 53‑й А 2‑го Украинского фронта, но эту должность Михаил Петрович не потянул и возвратился в 89‑ю гв. сд, которой командовал почти до конца войны.

Вот достаточно объективная аттестация, которую дал командир 26‑го гв. ск 53‑й А генерал–майор И. Фирсович 1 марта 1945 г. командиру 89‑й гв. сд:

«Природу современного боя гв. генерал–майор Серюгин понимает, но по–настоящему организовать управление и взаимодействие родов войск не может и не умеет, в силу [171] своей слабой личной военной подготовки. На поле боя в сложной обстановке теряется и поэтому правильного решения принять не может и на ход боя реагировать не умеет. Вследствие чего дивизия несет излишние, ничем не оправданные потери в людях и технике, это приводит к неточному выполнению поставленных задач.

Личные качества. Вследствие своей слабой воли допускает панибратство с подчиненными, вместо приказов занимается уговорами, что приводит к невыполнению этого же приказа (пожурит, а взыскивать не будет). К выдвижению и расстановке офицерских кадров относится неправильно. В противовес деловому подходу к офицерам придерживается принципа «свой, хороший парень». Принимал участие в четырех операциях».

В апреле 1945 г., как и большинство генералов, которым не удалось окончить академии, он был направлен на ускоренные курсы при Военной академии им. Ворошилова. После войны генерал–майор М. П. Серюгин командовал 20‑й гв. и 36‑й гв. механизированными дивизиями, а находился на должности зам. командующего 13‑й А. В 1961 г. уволен в запас в звании генерал–лейтенанта.

Павел Алексеевич Ротмистров и Михаил Ефимович Катуков принадлежали к небольшой группе военачальников Красной Армии, которые, придя в бронетанковые войска в первые годы их становления, благодаря высокой работоспособности, целеустремленности и таланту смогли в короткий срок изучить и понять суть нового дела, а затем в тяжелейших условиях войны приобрести не только навыки и опыт управления крупными танковыми соединениями и объединениями, но и стать настоящими мастерами военного дела.

Жизненный и боевой путь обоих будущих командармов очень схож. Начнем с того, что оба деда по отцовской линии — и Егор Катуков, и Матвей Ротмистров — были старыми воинами, в конце XIX века принимали участие в Русско–турецкой войне. Были ли они знакомы, неизвестно, но вместе сражались под Плевной, имели награды за мужество. Матвей, кавалер двух Георгиевских крестов и двух медалей «За храбрость», погиб в Болгарии в сражении за Плевну.

Их внуки были практически ровесниками. Павел Ротмистров родился 6 июля 1901 г. в деревне Сковорово Сележарского уезда Тверской губернии в многодетной семье. Его отец Алексей Матвеевич был три раза женат, у Павла было восемь братьев и сестер. Михаил Катуков появился на свет чуть раньше, 17 сентября 1900 г., в подмосковном селе Большие Увары ныне Озеровского района. Семья Катуковых тоже была большой — пятеро детей. В Гражданскую войну умрет мать Михаила, [172] и его отец опять женится. От этого брака у Ефима Епифановича появятся сын и дочь.

Как вспоминали близкие, с ранних лет Михаил был наблюдательным, стремился к знаниям, много читал, обладал феноменальной памятью. Еще в детстве, когда отец работал на молочной ферме у барона Врангеля, мальчик на слух сумел выучить эстонский язык, затем освоил еще три языка — польский, белорусский и украинский. Причем на всех четырех языках не только говорил, но и читал, и писал.

До 1917 г. оба юноши сумели закончить сельские школы и получили для того времени и своего социального положения стандартное начальное образование. В 12 лет М. Е. Катукова отправляют к родственникам в Петербург, долгих пять лет ему пришлось работать «мальчиком на посылках». П. А. Ротмистров до 1917 г. жил в семье отца и лишь после октябрьских событий в столице Российской империи приехал в Москву к брату Леониду, который посоветовал ему податься в Самару, где жизнь, по слухам, была легче.

Переломным этапом в жизни будущих командармов стала Гражданская война. Так случилось, что оба они надели красноармейскую шинель в одно и то же время — в конце марта 1919 г. Именно этот страшный и тяжелый для нашего народа период предопределил жизненный путь обоих молодых людей. В годы первой для них войны они начали постигать нелегкую солдатскую науку, закаляли волю и характер, осознали суть короткого слова — война. Бесспорно, это время наложило неизгладимый отпечаток на их души. Для Павла три военных года были очень непростым временем, он потерял мать и брата, но более насыщенными крупными и значимыми событиями, чем для М. Е. Катукова. Он добровольно вступил в Самарский рабочий полк уже в начале апреля 1919 г., участвовал в своем первом бою с войсками адмирала Колчака под Бугульмой на Восточном фронте. Затем, в мае 1919 г., был направлен на Самарские советские инженерные курсы. Но окончить их не пришлось, в августе его курс участвовал в подавлении очередного мятежа, где Павел заболел малярией. После выздоровления и медицинского освидетельствования его зачисляют в 42‑й этапный батальон и направляют в 16‑ю А, которая в это время на Западном фронте вела бои уже на территории Польши. Но к моменту прибытия батальона активные боевые действия прекратились. Однако на этом его участие в боях Гражданской войны не окончилось. В январе 1921 г. он становится курсантом 3‑й западной пехотной школы красных командиров (краскомов) в Смоленске, а через три месяца вспыхивает восстание в Кронштадте. Почти вся школа была направлена на его подавление. Восставшие защищались [173] ожесточенно. Курсанту П. А. Ротмистрову пришлось воевать всего десять дней, с 10 по 20 марта 1921 г., но и за столь короткий срок в его жизни произошло два важных события. Во–первых, при штурме крепостного форта № 6 он получил первое боевое ранение, да к тому же еще и заболел. Во–вторых, во время боя Павел лично уничтожил огневую точку — пулеметное гнездо. Это решительным образом повлияло на продвижение его роты вперед и на итог атаки в целом. Командование оценило этот поступок молодого курсанта в сложной обстановке как героический и наградило его орденом Боевого Красного Знамени. Впоследствии командарм говорил, что это была его не только первая награда, но и самая дорогая.