Страница 54 из 62
Любопытная деталь - обилие проводов полевых телефонов, протянутых между деревьями в парках, на улицах, во дворах. Порою эти провода опутывали деревья прямо как паутина. Связано это, видимо, как с обилием всяческих армейских частей и организаций, так и со слабым развитием "гражданской" телефонной сети: частных телефонов почти нет, во всем городе я видел только две или три кабины телефонов-автоматов. Телефон в квартире - большая привилегия, доступная лишь немногим. За пределами же Пхеньяна состояние телефонной сети вообще первобытное: мой сосед по комнате, который был родом их Хамхына - одного из крупнейших промышленных центров страны, рассказывал мне, что у них в городе вообще нет автоматической телефонной связи и все разговоры ведутся только через коммутатор с доисторическими "телефонными барышнями".
С конца семидесятых годов в Пхеньяне шло довольно интенсивное строительство, хотя, видимо, по меньшей мере половина населения корейской столицы жила еще в традиционных лачугах (да и квартиры в новых домах заселены в основном для представителями элиты). Кроме района проспекта Чхангван, в роскошных домах которого живет преимущественно высшее чиновничество, крупные жилые районы строились на левом, восточном берегу Тэдонгана.
На первый взгляд большинство новых домов в Пхеньяне производили впечатление панельных, но это была иллюзия. Крупнопанельного строительства в Корее не было и нет, дома возводят из нестандартных бетонных блоков, по размеру больше похожих на очень большие кирпичи. Прием этот не нов: в свое время в петровском Петербурге тоже разрисовывали под кирпич стены рубленных деревянных домов. Советские специалисты-строители, с которыми мне приходилось общаться, отмечали высокую прочность корейских сооружений. Низкий уровень технологии, по их словам, в целом компенсировался добросовестностью рабочих и высоким качеством цемента.
Действительно, технология на северокорейских строительных площадках оставляла желать лучшего и в 1985 г. (не улучшилась она и поныне). Примитивные подъемные краны с забавной, грубо сколоченной из досок кабиной в самом низу, да бетономешалки - вот и вся механизация на стройплощадках. Толпы людей с кирками и лопатами вполне заменяли отбойные молотки. Не раз мне приходилось видеть, как рабочие вручную, с помощью блоков и даже без помощи ручных лебедок, поднимали люльки с малярами на высоту третьего и четвертого этажей. Удивительна слаженность, с которой работали корейские строители: четкие команды, быстрое их выполнение. Как-то у меня на глазах группа рабочих ставила огромное, метра четыре в высоту, витринное стекло. Вся процедура заняла несколько минут, проходила безо всяких приспособлений (кроме палок и веревок), и не могла не поразить своей организованностью и быстротой.
На строительстве часто работали военные, а еще чаще - члены специальной военизированной строительной организации, так называемых "молодежных ударных отрядов", штатских же строителей было сравнительно немного. Изредка тут же, рядом со стройплощадкой, располагаются и наспех построенные казармы-времянки, в которых живут солдаты-строители.
С самого начала в посольстве нам не раз говорили о постоянных и не всегда объяснимых перестройках в Пхеньяне. Вскоре я увидел это и своими глазами. Напротив посольства стоял только что построенный жилой дом. Вдруг вновь появились строители и сначала разломали ему верхний этаж, а потом надстроили еще два или три. Немного спустя пришла очередь невысокого здания по соседству, которое сначала разобрали почти до фундамента, а потом достроили ему еще этаж. Подобные случаи, говорят, достаточно обычны в центре Пхеньяна.
Уже в 1984 году с освещением в городе было сложно, сказывалась характерная для Северной Кореи и постоянно обостряющаяся нехватка электроэнергии, так что освещены были лишь центральные улицы. Однако, при всем режиме экономии электроэнергии, на освещение памятников Ким Ир Сену энергии, однако, не жалели, Триумфальную арку, например, подсвечивали так, что даже в парке Моранбон, едва ли не в километре от Арки, становилось довольно светло. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что и эта подсветка выключалась около полуночи.
Надо сказать, что новые дома тоже не особенно комфортабельны по нашим понятиям, более того, в них, как мне говорили корейцы, зачастую даже еще теснее, чем в старых "чибах". Тем не менее, но большинство хочет, безусловно, жить в них, а не в жилищах традиционного типа, ведь в многоэтажном доме есть и вода, и освещение, и канализация, а то и лифт, который, правда, и в те, сравнительно благополучные, времена обычно включался (если включался) лишь утром и вечером, когда люди идут на работу. Об интерьере этих домов мне судить сложно, ведь это не традиционный домишко, в окно которого не так уж сложно заглянуть вечером, а тогда, как, по-видимому, и сейчас, у иностранца практически не было возможности посетить частный дом. Заглядывая в окно нового дома с улицы, можно было увидеть обычно только потолок, оклеенный, как и стены, обоями, неизменные портреты Великого Вождя и Любимого Руководителя, да лампу дневного света или (в провинции) обычную лампочку накаливания без абажура.
Характерно, что асфальтированных улиц и дорог в КНДР мало. Нефть импортная, ее постоянно не хватало даже в лучшие времена, когда ее можно было закупать в СССР по льготным ценам. В столице, правда, асфальтом покрыта проезжая часть всех главных улиц, но вот тротуары вымощены бетонными плитками или забетонированы. В тех же провинциальных городах, которые мне удалось посетить, бетон - главное покрытие улиц. С этой вымосткой тротуаров небольшими, обычно шестиугольными бетонными плитками связаны и некоторые особенности в облике корейской столицы. Речь идет...о заборах, которые в любой стране окружают строительные площадки. Есть в Корее и привычные нам ограды, грубо сколоченные из досок. Но строительного леса в стране мало, его приходится беречь и, значит, искать ему замену. Такой заменой и стали плитки для мощения улиц. Когда в городе начинаются строительные работы, то мостовую на стройплощадке, само собой, приходится разбирать. Из освободившейся плитки, используя ее как своего рода кирпич, и выкладывают (разумеется, без раствора) невысокие заборы. Когда строительство заканчивается, их быстро разбирают, а плитки возвращают на прежнее место.
Иногда во время прогулок по Пхеньяну я встречал и рынки - новую для того времени деталь городской жизни. Говорят, что в начале шестидесятых, после полного запрета любой частной торговли и ликвидации приусадебных участков, рынки как таковые полностью исчезли из городов Северной Кореи. Но жизнь, экономические реальности еще раз доказали, что они сильнее идеологических построений и административных запретов: рынки, правда, полулегальные, вновь начали появляться в стране вскоре после их искоренения. Около 1980 г., то есть незадолго до моего приезда в Корею, их существование было официально признано, и с тех пор рынки действуют вполне законно.
Большинство рынков ютилось тогда в укромных местах, во дворах или маленьких переулочках, а главный из них расположился под большим виадуком на самой восточной окраине города. Сколько всего рынков было в те времена в Пхеньяне - точно не знаю, но полагаю, что около десятка. Почти все они были не очень-то велики и представляли отгороженные высокими заборами площадки, на которых расположились торговые ряды. Вокруг рынка всегда крутилось множество народу. Местами собирались кучки тревожно озирающихся по сторонам людей, которые мгновенно распадались при приближении любого подозрительного: там продавали товары из-под полы. Часто эти кучки состояли из одних мужчин и оттуда доносился характерный звон стекла: самогон гонят и в Корее. Вообще на рынке продавали абсолютно все, но сравнительно с советскими рынками социалистических времен, бросалась в глаза бедность ассортимента продаваемых товаров и небольшая доля среди них собственно продовольствия. На прилавках можно было увидеть яблоки, мясо, уток или куриц, пророщенную сою, самодельные сладости, изредка - рыбу или картофель. Однако, большинство продавцов, (думаю, две трети их) торговало не продуктами, а самыми разнообразными вещами: одеждой, заграничными лекарствами и фотопленкой, всякими ремесленными поделками. Товары подороже, вроде магнитофонов или фотоаппаратов, тоже, как говорили мне корейцы, иногда продавались на рынках, но из-под полы и с некоторыми мерами предосторожности.