Страница 4 из 26
— Круто у вас на Земле, но пора на боковую, — произносит Анхварт. — Лишней подушки для нас не найдется?
Нахожу требуемое, и вся честная компания (кроме Ратора) заваливается спать, а мне в мозг поступают их радостные эмоции от прошедшего дня.
Меня охватывает сильное желание тоже подышать свежим воздухом. Гляжу на часы: восемь с лишним.
— Ну что, Ратор, кто быстрее до леса? — произношу я, отправляя готовую статью.
— Родители отпустят? — интересуется он скорее для проформы.
— Да кто их спросит? — отвечаю с той же целью. На самом–то деле, я всегда спрашиваю их, можно ли куда–то уйти, но то ли они считают, что я уже самостоятельный, то ли им немножко все равно. Я не люблю думать, какой из вариантов более правильный.
— Я подышать! — бросаю, закрывая дверь. Ратор сидит у меня на плече.
— Хорошо, иди аккуратнее и вернись к одиннадцати, — летит в ответ дежурная фраза.
— Пока, вернусь, — отвечаю им так же дежурно.
Вроде бы, никакого конфликта поколений, но как подумаю об этом, на душе как–то противно.
— Не засоряй себе голову неизбежным негативом, — советует Ратор.
— Не буду. Пошли мерзнуть!
— Пошли. Хотя я питаюсь от живой энергии, поэтому мерзнуть не могу.
— И снежками с тобой не покидаться…
— И снежками со мной не покидаться. Зато в прятки — самое то. В темноте особенно.
Запись седьмая.
Я лежу в темноте, водя глазами по потолку, наслаждаясь жизнью и даже не думая, сколько времени до будильника. Даже мысли, что все произошедшее — сон, не возникает. Слишком уж я выспался. Впервые за несколько лет. И настроение уж очень хорошее, какое давно уже не продиралось через подростковую депрессию. С тех пор, как… Не буду об этом, сами что–нибудь вставьте. Скажу только, что никто не умирал и «отношения» здесь тоже ни при чем. Хотя я уже упоминал, что их у меня не было.
Ну вот, извечная проблема человека, записывающего мысли и идеи, которые уже перестали быть просто шутками. Пока напишешь что–то, такая грусть начнется… Интересно, обитатели моей головы сильно натерпелись от моих постоянных депресняков? И сейчас им, наверно, не очень–то по нраву это слушать.
— Да нормально все, — приходит мысль Ратора. — Нам все равно, какую энергию потреблять, только от разрушительной нас малость колбасит. А твои перепады настроения толкали нашу эволюцию, так что не приспособить их себе на пользу было бы неправильно. Хотя лучше бы тебе, конечно, без них. Ну да перерастешь еще.
— А у вашего народа нет такой вот ерунды?
— Я ж говорил, — удивляется Ратор. — Детей маленьких не бывает, а сформированные личности не занимаются саморазрушением. Извини, не хотел тебя обидеть.
— На правду не обижаются, — отвечаю ему прописной истиной. — Это когда подписчики блога начинают удивляться, что я такой молодой и так зрело пишу, раздражает. А быть маленьким, незрелым и безответственным даже круто.
— Кстати, о блоге, — вспоминает Ратор. Я чувствую какой–то особенный щелчок: он мысленно подключается к сети. — Если ты про свой основной сейчас, а не про мой, то там сейчас семнадцать с небольшим тысяч подписчиков. И активность дикая.
— Небось, загадили… — уныло протягиваю я.
— Обижаешь! — В телепатическом виде шуточная обида звучит интересно. — Сам же просил умных людей подогнать. Ну да что я тебе говорить буду? Лови!
В мою голову перетекает поток комментариев к одному из постов. Читаю. Господи, мечты сбываются! Сплошные аргументированные дискуссии. Отмечаю пару новых названий книг, даже несколько новых точек зрения на проблемы, не говоря уже о скрытых смыслах моих постов. Ну ничего ж себе! Никогда не верил, что так получится.
Хочется как–нибудь отблагодарить Ратора. Но что я могу для него сделать? Ничего практически. Материальные ценности этот народ не интересуют, да я и не имею к ним доступа, доступ к духовным сейчас открытый, я же как человек мало что собой представляю.
В голову залезает глупый вопрос, который я просто должен озвучить:
— А какую энергию ваша братия любит больше всего?
— Вот эту самую, — отвечает Ратор. Недоуменно на него кошусь. — Которая от тебя волнами пошла, когда ты комментарии читал.
Наконец звенит совсем позабытый будильник. Встаю, ни во что не врезаясь и без проблем открывая глаза. Какой же это кайф! Судя по лицам моих квартирантов, я опять излучаю благодарность. Чую, хороший у нас симбиоз получится. И мне хорошо, и им сытно.
Наблюдаю, как Анхварт строит своих подданных в какую–то местную разновидность известных «трех шеренг». Ратор стоит в сторонке:
— Я лучше с Игорем поезжу, — говорит он Анхварту. — Ты ведь не против?
Давно уже мою компанию так явно не предпочитали чьей–то другой. Обычно общаться приходится с теми, чьи друзья болеют, гуляют или не желают продолжать общение. Поэтому моя физиономия говорит сама за себя, а «серенький» пеняет:
— Эй, мы тоже толстеем! Хватит меня сладким закармливать!
— По дороге расскажешь, что у вас используют, чтобы сбросить вес, — советую ему я. — А то ментальные подтягивания сложно себе представить.
Ратор так громко хохочет, что я боюсь, как бы он не разбудил родителей:
— Извини, просто это действительно смешно звучит, — говорит он.
— Как и все представления о том, чего мы не знаем, для знатоков, — отзываюсь я, в который раз ловя себя на привычке говорить «умные вещи». Погружаюсь в самокопание. Ратор карабкается мне на плечо и дергает за ухо:
— Эй, там, на корабле! Выше нос! Поехали!
Запись восьмая.
Вчера никаких уроков толком не получилось, и сегодня класс предвкушает продолжение банкета. Поэтому мой рюкзак сразу окружен пристальным вниманием и перерыт раз пять.
— Эй, а где? — спрашивает Лена. — Я слишком закомплексованная, чтобы начать тебя обыскивать. Олег, не окажешь услугу?
— Веселый народец отправился в свет, — спешу я их разочаровать.
— Ну–у–у… — Если вы школьник, то не хуже меня знаете, как звучит этот разочарованный вой, раздающийся каждый раз, когда учитель возвестит о чем–то сложном.
«Спасибо, — приходит от Ратора, который отсиживается за воротом свитера. — Не люблю внимание к своей персоне».
«Знаю, сам такой».
Дальше все, как обычно: болтаем с Олегом о разных хороших группах, переглядываемся с Леной, у парты постоянно возникают охотники что–нибудь списать, отшиваю их свежевыдуманными ругательствами. Я говорю мало, больше слушаю музыку, как обычно. Только в этот раз вместе со мной ее слушает еще и Ратор — да–да, прямо через мою голову. И, пожалуй, впервые можно выбирать любые песни без оглядки на второго слушателя (которым обычно оказывался Олег, недолюбливающий русский рок; в последнее время мы с ним находим все меньше общей музыки, и не то чтобы меня это радует, потому что с музыкой пропадают и темы для разговоров). Извини, серый, не хотел тебя обидеть. Это скорее положительное качество.
Где–то к концу рабочего дня Ратор начинает сильно ерзать, а потом и вовсе собирается вылезти.
— Куда это ты, друг?
— Знаешь, Игорь, я, кажется, начинаю подслушивать чужие мысли. И кое–кому сейчас может понадобиться поглотитель отрицательной энергии.
— В добрый путь тогда. Расскажешь потом, если не сильно тайное дело окажется.
— Насколько я чую, это касается тебя.
Ратор вылезает из–под свитера, сбегает по моим ногам и устремляется на другой конец класса. Там сидят еще две гордости класса (в женском роде) — Саша и Настя. С Настей мы не особо общаемся, с Сашей преимущественно кидаемся музыкой. Еще была традиция обмениваться стихами, но потом я подхватил депрессию и впал в заумь, и переписка постепенно заглохла. Сейчас перебросимся иногда репликами — вот и все общение. Иногда задумываюсь: интересный, вроде, человек, а я ее совсем не знаю. И вот теперь от нее исходит отрицательная энергия, судя по реакции Ратора, даже посильнее моей. Да еще и со мной связано…
«Тебе надо это увидеть!» — раздается по нашей ментальной связи удивленный вопль Ратора, и в мой мозг врывается поток образов и картинок.