Возлюбленная Габриэля (ЛП)

Габриэль не понимал.

- Течка? Что это значит?

- Сексуальное возбуждение, - пояснил Дрейк. - Как у кошек.

- Но это невозможно, - возразил Габриэль. Течка означала возможность родить. - Она вампир. У женщин вампиров не бывает течки, они стерильны.

- Я знаю это. Ты думаешь, я не в курсе? Но она вампир не в полной мере. И другая ее часть вызывает течку.

- Так это пройдет? - если это действительно сексуальное возбуждение, оно, безусловно, временное.

- Пройдет, но…

- Но что?

- У нее жар. Слишком сильный для ее тела. Она может умереть. И есть только один способ прекратить лихорадку.

Габриэль не стал слушать дальше.

- Умереть? Нет. Нельзя допустить этого. Нельзя позволить ей умереть. Док? Должно быть что-то, что мы можем сделать.

- Не мы, - сказал Дрейк. - Ты.

Габриэль внимательно взглянул на Дрейка и ведьму.

- Я?

Ведьма сделала шаг к нему.

- Единственный способ остановить сексуальное возбуждение, удовлетворить ее.

Ее слова эхом раздались в его голове."Удовлетворить ее".

- Как?

У Дрейка хватило смелости посмеяться.

- Я полностью оставляю это на тебя. Верю, что ты знаешь, как удовлетворить женщину.

До Габриэля, наконец, дошло. Они хотели, чтобы он занялся любовью с Майей. Подойдя ближе к доктору, он тихо прошипел под нос:

- Но я не могу. Ты знаешь, что не могу.

Томас откашлялся позади него.

- Если хочешь, это могу сделать я. В конце концов, это словно трогать сестру. Это не будет ничего значить.

Габриэль повернулся.

- Нет!

Несмотря на то Томас был геем и не имел никакого интереса к Майе, Габриэль никогда бы не позволил прикоснуться к ней другому мужчине.

Томас криво улыбнулся, и Габриэль понял, что он предложил это только для того, чтобы увидеть его реакцию.

Ну, он ее получил, и если Томас не станет осторожнее, то получит кулаком в дополнении.

- Я не говорю, что ты должен трахнуть ее, - добавил Дрейк. - Боже, я бы не предложил сделать такое с бессознательной женщиной, но есть и другие способы. Используй свои руки и рот. Ей нужен оргазм. Это единственный способ сбить жар.

Глава 15

В комнате было до жути тихо, не считая тяжелого дыхания Майи и шороха простыней, когда она ворочалась. Ведьма и врач уехали, и даже Томас оставил их наедине.

Он знал, что Томас все еще где-то в доме, но ушел достаточно далеко, чтобы его чувствительный слух не уловил, что делают Габриэль и Майя.

Было и так достаточно неловко из-за того, что они знали, что должно произойти. Тем не менее, это не охладило его возбуждение.

Конечно, не так он это планировал. Для начала, при занятии с ней любовью, Габриэль хотел, чтобы она оставалась в сознании и в полной мере понимала все... полностью концентрировалась на нем... а не пребывала в лихорадочном состоянии, в котором сейчас находилась, и без сознания.

Но он хотел касаться и заниматься с ней любовью, даже зная в каком положении находится Майя, и проклинал себя за это. Она была уязвима, и Габриэль собирался использовать ее для своего удовлетворения.

Испытывая отвращения, он отвернулся от кровати. Возненавидит ли его Майя, когда придёт в себя и поймет, что Габриэль сделал, возненавидит ли за прикосновения, которые не разрешала? Потеряет ли он ее и призрачный шанс на то, чтобы когда-нибудь получить ее любовь? Но у него не осталось выбора, потому что Габриэль не мог позволить ей умереть.

Даже в бреду она стремилась к нему. Майя извивалась рядом, как во время кормления от него. И то, как она сосала его большой палец, разве не было достаточным доказательством того, что она хотела его?

Ее сильно колотило, и это заставило его вернуться к ней. Майя нуждалась в нем и не важно, что случится потом, он не может игнорировать эту потребность. Быстро сняв обувь, Габриэль взобрался на кровать и притянул ее в свои объятия.

- Я здесь, детка, я здесь.

Казалось, ей стало легче дышать, когда он прижал ее горячее тело к себе.

Пока она лежала в его руках, стала горячее, чем несколькими минутами раньше. Доктор прав, если Габриэль не удовлетворит ее, Майя сгорит.

Он не станет раздевать ее, чтобы оставить ей как можно больше достоинства в данных обстоятельствах. И Габриэль не снимет ничего из своей одежды, чтобы сохранить подобие дистанции.

Только его рука будет касаться ее под ночной рубашкой. Он не станет смотреть на ее обнажённое тело, только касаться. Так Майя поймет, что у него не осталось выбора, и он сделал все, чтобы не воспользоваться ею.

Габриэль наклонил ее подбородок рукой и устремил свои губы к ней для легкого, как перышко, поцелуя. Он ощутил вкус соли и женщины, способной к зачатию и возбуждённой.

Габриэль знал, что не обязан целовать ее, но когда вдохнул запах, то потребности тела затмили разум. Он мог только следовать вековым инстинктам, призывающих к спариванию. Габриэль не мог объяснить, откуда знает, что она его, но инстинкты говорили, что женщина в его руках идеально ему подходит. Он никогда не чувствовал подобного к кому-то еще, даже к Джейн, жене, которая бросила его после брачной ночи.

Никогда не чувствовал связь, которую испытывал с Майей, словно их жизненные пути были связаны. Один дополнял другого.

Чем больше он вдыхал ее аромат, тем глубже ощущал, что их жизни связаны. Когда ее губы приоткрылись под его губами, Габриэль вторгся в рот Майи и захватил ее язык своим, поглаживая и облизывая, танцуя и отступая.

Его слюна смешалась с ее, и вкус их объединенных жидкостей опьянял его. Он знал, что-то происходило между ними, и это не могло объясняться только притяжением и похотью. Габриэль поговорит об этом с врачом, но не сейчас. Сейчас нужно спасти женщину, которую любит.

Любит?

Осознание потрясло его. Но потом успокоило.

- Я люблю тебя, - прошептал он ей в губы, и провел ртом вдоль ее шеи, чтобы поцеловать горячую кожу Майи. Он ощутил соблазнительный аромат ее крови, исходящий из припухшей вены, и зарычал. Его клыки удлинились и толкнулись, раздвигая его губы.

Габриэль резко от нее отскочил. Нет, нельзя кусаться, нельзя позволить себе такой интимный поступок - пить из своей женщины, если она не позволила этого.

Своя, да, он назвал ее своей, потому что сейчас она принадлежала ему.

Его взгляд скользнул по ее дрожащему телу и кроваво-красной ночной рубашке на ней. Ткань едва доходила до середины бедра и была настолько тонкой, что Габриэль отчетливо видел очертания твердых сосков на вершинах пухлых грудей.

Бретелька рубашки съехала, когда Майя повернулось. В конце концов, они спадут с ее плеч, и ткань, прикрывающая прекрасные округлые полушария, опустится.

Его рука скользнула к груди и накрыла одно из них. Оно заполнило его руку, а твердый сосок потерся о центр ладони. Большим пальцем Габриэль исследовал её, ласкал кожу сквозь тонкий шелк и задевал сосок.

Майя перестала дрожать и выгнулась от его прикосновения. Недолго думая, он потянул ткань, разорвал лямку и освободил прекрасную грудь, которую ласкал. Ее кожа оказалась мягкой и гладкой.

Наклонив голову, Габриэль лизнул языком сосок. Он сразу понял, что, не смотря на бессознательное состояние, Майя понимала, что он с ней делает: она обхватила его за шею и притянула к своей груди.

- Да, - пробормотала она. В ее голосе прозвучало облегчение, словно Майя ждала этого долгое время. Она хотела его? Знала, что это он касался ее?

Габриэль всосал прекрасную плоть глубже в рот и стал кружить языком вокруг захваченного соска, одновременно сжимая ее грудь в руке. Он не мог насытиться ею, текстурой кожи, и запахом. Габриэль почувствовал, что его брюки стали теснее, когда член быстро затвердел от желания. Сдерживаться стало труднее.

Только это напрасно. Мысль, что он не станет трахать ее, очевидно, не достигла его твёрдого как сталь члена.

Габриэль провел пальцами вниз к ее животу по шелковым складкам ткани под грудью. Минуя бедра, он достиг края ночной рубашки, завершил свое путешествие и двинулся обратно. Достигнув вершины бедер, погладил трусики. Она тут же застонала и выгнула спину.