Страница 1 из 46
Михаил Лившиц
Большая шляпа средних размеров
ХОККЕЙ ЮРСКОГО ПЕРИОДА
Нам такой хоккей — нужен!
Вот уж воистину, нет лучшего сценариста, чем жизнь! Представьте себе, в июле 2010 года на пляже легендарного острова Капри сталкиваюсь я с россиянином, с которым знаком уже больше сорока лет. Помните старый анекдот про Брежнева, которому в Президиум съезда приносят записку от дамы, уверяющей, что она спала с Генсеком. Тот мучительно вспоминает, кто бы это мог быть, просит привести к нему женщину, и та заявляет: «А помните XXV съезд? Вы спали в Президиуме, а я — в зале!»
То же самое практически случилось и на Капри — некий немолодой россиянин по имени Михаил Лившиц узнал в долговязом стройном господине в яркой цветастой рубашке известного русского поэта Евгения Евтушенко, с которым он встречался в шестидесятые годы на площади Маяковского у одноименного памятника — тот в составе группы молодых дарований (Вознесенского, Рождественского и прочих) читал стихи, а семнадцатилетний Миша Лившиц под эту марку «кадрил» (так тогда это называлось) девочек!
Так мы еще раз познакомились и подружились. А когда через две недели мы пригласили семью Лившиц к себе в гости в Переделкино, выяснилось, что Миша, закончив научную карьеру, стал писать, и о чем — не поверите, о спорте! Мы обменялись книжками, свою я надписал так:
А мне перепала от автора книжица под названием «Хоккей Юрского периода». Я обещал прочитать и честно высказать свое мнение, но предупредил, что читаю медленно и раньше, чем через месяц, ответа не будет, однако ошибся — «проглотил» книжку мгновенно, за один присест, не отрываясь. Я тоже всю жизнь любил спорт, у меня есть роман («Не умирай прежде смерти»), один из главных героев которого известный советский футболист. А здесь автор воскресил «золотой» век советского хоккея, когда в течение более десяти лет не было равных прославленной советской дружине, ведомой великими Чернышевым и Тарасовым.
Оказывается, автору довелось быть лично знакомым с Анатолием Владимировичем Тарасовым, который легко узнается в качестве прототипа армейского тренера Остапова, а также дружить с некоторыми извечными соперниками армейцев — спартаковцами Е. Майоровым, Д. Китаевым и другими. Поэтому автор, как теперь принято говорить, явно «в материале».
Главный герой книги — это, конечно, собирательный тип, в котором не надо искать конкретного игрока. Но судьба его весьма типична для игроков того поколения, к которому автор испытывает нескрываемую симпатию. В его истории прослеживается трагическая судьба той категории советских людей, которых перестройка и последовавший за ней, извините, бардак застали в возрасте сорока пяти-пятидесяти лет. Многим из них не удалось найти своего места в новой жизни.
Нельзя не отметить и своеобразный тонкий юмор, пронизывающий книгу, да и сюжет весьма оригинален. Короче, рекомендую, получите гарантированное удовольствие.
Евгений Евтушенко Переделкино, август 2010 года
Моему сыну, подарившему мне сюжет, а также цель и смысл этой жизни
На традиционную послематчевую пресс-конференцию Закир Маматханов, тренер команды юниоров «Львы Базайкалья», занявшей третье место в турнире «Надежды России», не пришел. Вернее, его не принесли. Нет, Закир был здоров — крепкий, спортивного сложения пятидесятилетний мужчина, что называется, в самом соку. Просто Закир был пьян, но самое удивительное заключалось в том, что вообще-то он не пил. Накануне матча за третье место в гостиничном номере Маматханова собралась небольшая компания, о которой речь пойдет ниже, и устроила собрание-вечеринку, после чего Закир, будучи в твердом уме и здравой памяти, вдруг почувствовал, что его опорно-двигательный аппарат отказал. Заботливые гости не оставили его вниманием и на следующий день, так что опорно-двигательный аппарат так и не включился. Поэтому Маматханова не оказалось на матче команды на своем обычном месте за скамейкой игроков, а все теми же доброхотами он был уложен в кровать, а ближе к отъезду заботливые руки перенесли его в автобус, который должен был отвезти команду в аэропорт.
Закир Маматханов снова стал Закиром Маматхановым после распада Советского Союза, когда местные власти автономных республик новой России стали собирать под свои флаги национальные кадры, получившие известность и признательность в Союзе — тут-то и выяснилось, что закончивший недавно славную спортивную карьеру в лучшем хоккейном клубе страны заслуженный мастер спорта, неоднократный чемпион мира и Олимпийских игр Захар Маматов по паспорту является Закиром Умя-товичем Маматхановым. Так Захар Маматов оказался в столице Базайкалья, обласканный местными властями, получивший — как он думал тогда — полный карт-бланш на развитие хоккея в республике, а заодно и ставший тем, кем он в действительности и родился — Закиром Мамат-хановым…
А родился Закир в глухой деревушке в двухстах километрах от столицы сегодняшнего Базайкалья в обычной многодетной семье. Когда пришло время, крепкий деревенский парень оказался в армии в одном из отдаленных армейских округов на окраине Союза.
После тусклой и однообразной жизни в родном селе служба показалась Закиру увлекательнейшим делом — хозработы его совершенно не отягощали, а армейские занятия были для него просто интересны. Поэтому Закир был на хорошем счету у ротного начальства, а дедовщина тогда еще практически не приняла сегодняшние уродливые формы.
В те времена регулярно проводились Всесоюзные армейские соревнования, на которые все военные округа присылали свои команды по всем видам спорта. Центральные и известные военные округа, такие как Группа советских войск в Германии, например, могли себе позволить — и позволяли — иметь в своем составе так называемые спортроты, в которых «проходили службу» спортсмены, достигшие определенных спортивных высот — как правило, не ниже уровня мастера спорта. Эти спортроты обычно формировались по территориальному признаку: так, например, москвичи, числившиеся в спортроте, жили обычно у себя дома, тренировались там, где всегда тренировались, но выступали уже только за ЦСКА — так назывался в те времена сегодняшний клуб ЦСК.
Готовился к очередной армейской Спартакиаде и округ, в котором служил Закир, но за несколько месяцев до начала соревнований в одной из сформированных округом команд, а именно в боксерской, произошло ЧП — служивый, выступающий в весе до 75 килограммов, ушел в самоволку, там, естественно, напился и подрался с аборигенами. Аборигены совершенно не владели техникой бокса, поэтому в драке оглоблей сначала сломали боксеру руку, а потом уже отметелили его по-простому, по-деревенски.
Восполнить образовавшийся в команде пробел оказалось не просто — те, кто хоть что-нибудь понимали в боксе, а это прежде всего борцы всех мастей, тяжелоатлеты и прочие, никак не соглашались заполнить образовавшуюся вакансию, ибо понимали, что категория до 75 килограммов — не шутка и получить в голову плюху — не подарок, даже если при этом светит десятидневный отпуск на родину.
В тот судьбоносный, как выяснится впоследствии вечер, Закир исполнял очередной наряд — дежурил по кухне. Делал он это как всегда легко, почти с удовольствием, ибо наступил один из самых приятных моментов — солдатики уже покормились и в столовой заканчивал ужин замполит, майор Сомов — не по должности добродушный, урожденный москвич, которого военная судьба занесла в этот, скажем, не самый престижный округ.
Как всякий московский мальчишка, Сомов обожал футбол, в который гоняло большинство послевоенных детей. Играли обычно «двор на двор» с обязательной дракой после игры, но не с такой злобной, какую устраивают современные пацаны, напичканные идиотскими телевизионными сериалами, а дракой по правилам дворовой чести — то есть, либо до первой «кровянки», либо пока противник не окажется на земле. Бить лежачего ногами никому даже в голову не приходило.