Страница 34 из 45
А Альфонс Элрик, лорд Рэмси, рассказывал.
— …Не знаю, каковы природа пространства и времени в нашем мире. Много лет работая над этим вопросом, я не сумел приблизиться к разгадке — не больше, чем многие знаменитые алхимики и мудрецы до меня. Одно известно в точности: поток энергии, который мы называем «жизнью» — возможно, за неимением лучшего термина… — он покосился на Хьюза, — эээ… слова, в нашем мире проходит через некое подпространство, которые мы называем «место за вратами». Свойства этого пространства мне неизвестны, хотя я там и бывал. И не знаю никого, кому они были бы известны, хотя… — он вопросительно посмотрел на Эдварда. — Брат?
— Продолжай, — покачал головой Эдвард. — Не думаю, что знаю больше тебя. Но если мне будет что дополнить — я дополню, не сомневайся.
— Так вот. Там, говорят, находятся ответы на все вопросы. Оттуда берет начало алхимия. Хотя все алхимики косвенно обращаются к тем запасам, лишь немногие могли попасть в само это пространство — даже в те времена, когда алхимия в Аместрис процветала. Тогда в нашем государстве произошел катаклизм. Слишком долго сейчас будет вдаваться в его природу и причины, но нужно сказать главное: это не было мщение сил природы за человеческие грубость и невежество, не было и гневом господнем. Его затеяли не люди, но существа, в полной мере обладающие человеческими слабостями. И люди помогали им.
— Что — затеяли? — напряженно спросил Хьюз.
— О, пустяки, — улыбнулся Ал. — Вероятно, именно то, в чем вы подозревали меня. Они пытались создать гигантскую алхимическую печать и принести весь народ Аместрис в жертву для своих целей. Им нужны были особые люди — алхимики, способные попасть за врата. Не все это могут, как я говорил. Мы с братом жили в то время. Мы были в числе предназначенных «особых», «драгоценных» жертв. Так же, как и присутствующие здесь доктор Марко и полковник Мустанг. Мы все оказались за Вратами. Потом… — Ал потер лоб. — Случилось многое. Думаю, присутствующие меня простят, если я не буду вдаваться в детали. Так вышло, что нам удалось прервать трансмутацию на середине. Но это заперло поток энергии, закольцевало время. Возможность повелевать энергией ушла из Аместрис. Я удивлен, как наша бедная вселенная вообще выжила. Но алхимия из реальности пропала — на много сотен лет. Возможно, она возвращалась постепенно, просачивалась обратно в мир. Я не вижу пока способа это проверить. Либо однажды набралось некое пороговое значение — либо дело было в том, кто именно проводит трансмутацию. Так или иначе, наступил момент, когда одна трансмутация сработала. Это была трансмутацию его величества Эдуарда VII, — он махнул рукой в сторону доспехов.
Хьюз приподнял брови, Мустанг остался невозмутим.
— Да, — кивнул лорд Рэмси, — в юности Его Величество занимался алхимией. И добился определенных успехов. Собственно, двадцать лет назад он оказался в тяжелой ситуации: его власть шаталась, страна была на пороге гражданской войны, война обычная должна была вот-вот закончиться тяжелейшим поражением. Он не знал, что делать, и схватился за соломинку — решил призвать знаменитого золотоглазого героя, непревзойденного алхимика из далекого прошлого, — Рэмси вздохнул. — До некоторой степени у него это получилось: меня он вызвал. Правда, боюсь, я был несколько не тем, на что он рассчитывал: перепуганный пятнадцатилетний мальчишка, голый и растерянный посреди его алхимической мечати никак не мог помочь справится с иноземным нашествием или утихомирить баронов-отделенцев. Но это бы еще ладно. Гораздо хуже, что этот мальчишка — то есть я — не увидел даже того, кто проводил ритуал и призвал его. Все, что он увидел — это кучу одежды на полу и рыдающую девочку, которая причитала «спасите моего мужа».
— Девочку? — удивился Мустанг.
— О да. Они проводили ритуал вместе с Ее Величеством: насколько я понял, брак был заключен не по любви, но супруги достаточно рано стали партнерами. Мне не потребовалось много времени понять, что случилось: в детстве я оказался свидетелем примерно такого же ритуала, с той только разницей, что тогда он закончился еще более плачевно. Точнее, безрезультатно. Полагаю, результативность этого ритуала была связана отчасти с тем, что мы действительно находились во вратах в живом виде — а отчасти с философскими камнями, которые нашлись у короля.
— Философские камни? — насторожился Мустанг. — Откуда они взялись в Аместрис, если здесь вот уже много сотен лет не было алхимии.
— Его Величество еще в детстве нашел под дворцом хранилище. К сожалению, философские камни — не консервы, срока годности у них нет. Они не портятся. И не высвобождают те души, которые в них заперли. Да, суммируя, я думаю, это все вместе послужило к успешности ритуала: и то, что он проводился с философскими камнями, и то, что он проводился личностью, близкой к ушедшим во врата — и то, что сама алхимия начала понемногу возвращаться в мир. Ну да ладно. Итак, я понял, что происходит, и мне удалось использовать эти философские камни, чтобы вернуть душу Его Величества, ушедшую во Врата. Я хотел вернуть и тело — но отчего-то это не вышло. Вернулась душа. К сожалению, даже не вся. Только часть ее. Эту часть я прикрепил к доспехам, стоявшим в той же комнате — анекдотично, не та ли? — Ал улыбнулся.
— О, еще бы, — кисло заметил Мустанг. — Но… Ваше Величество… — он нерешительно адресовал вопрос доспехам. — Сир…
— Слушайте лорда Рэмси, — сказали доспехи неожиданно звучным голосом: кажется, они заговорили едва ли не в первый раз с тех пор, как этот разговор вообще начался. — Я вам ничем не могу помочь.
— Да, это так и есть, — кивнул Альфонс. — К сожалению. Только часть души. Его Величество пишет красивейшие абстрактные стихи — но очень мало разговаривает. Кажется, он боится всего на свете. Мы договорились с ним с самого начала — все вопросы он переадресовывает на меня или Ее Величество.
Доспехи безмолвствовали. У Роя закралось странное подозрение: если это только часть души, и если он всего боится, но почему-то держит на коленях Эдварда, и Рэмси не возражает… что это может значить? Это насмешка, ирония или что вообще?
— А сейчас вы проникнитесь иронией ситуации еще больше, — спокойно продолжил лорд Рэмси. — Как я уже сказал, мне удалось вернуть только часть души. Но все остальное — и душа, и тела — по всей видимости, были почти идентичны нашему другу Эдварду Элрику. Не знаю уж, петля времени выкинула такие коленца, или дело в простой генетической наследственности — но здесь, спустя много сотен лет, рождаются люди, очень похожие на тех, что жили в мое время. Его Величество. Ее Величество. Леди Хоукай…
— И вы ожидаете, что я поверю в эту чушь?! — вдруг взорвался Хьюз. — Алхимия-шмалхимия, это все смахивает на какую-то дурную шутку, на розыгрыш господ аристократов — да вы хоть понимаете…
— Или вы, мистер Хьюз, — так же спокойно продолжал лорд Рэмси, и эта простая фраза отчего-то заставила Маэса замереть. — В прошлой жизни вы тоже были верным другом сэра Мустанга. Пока не умерли. К сожалению, нам так и не удалось отомстить за вашего двойника, хотя мы и пытались. Мне очень жаль.
Хьюз уселся обратно в кресло.
— Тогда почему я ничего не помню? — спросил он. — Рой помнит — а я нет?
— Потому что полковник — не двойник, — пояснил лорд Рэмси. — Теперь я подхожу к самой сложной части, я не знаю, насколько это будет понятно… Двадцать лет назад, оказавшись здесь, я уже знал это — очевидно, я узнал во Вратах. Я знал, что все те алхимики, что попали во Врата во время катастрофы, оставались там все это время. И все они так или иначе вернулись, все были перерождены. Прежде меня. Около пятидесяти, около сорока, около тридцати лет назад. Доктор Марко. Учитель Изуми… вы ее не знаете, сэр Хьюз. Шрам и полковник Мустанг. Мэй Чань… она позднее, впрочем. Почему так случилось, как они могли вернуться, если Врата тогда были закрыты, а алхимия не действовала — я не знаю. Но это точно те же души. У них даже память есть. Те же души, но тела, принадлежащие этому времени. Я в растерянности. Только у нас с братом, только у нас из всех сохранились тела из прошлого.