Страница 9 из 23
Рузский предполагал задержаться перед Гнилой Липой — но здесь, конечно, совершенно прав был Иванов, потребовавший от 3‑й армии «стремительного натиска». Русское командование не могло позволить себе такую роскошь, как потеря темпа. 29 августа началось сражение на Гнилой Липе.
В последующих боях все попытки австрийцев действовать активно были отражены. Русские армии, конечно, задержались на рубеже Гнилой Липы — но цена, которую за это заплатил неприятель, была очень высокой. 12‑й армейский корпус был разбит, примерно половину его сил удалось собрать и вернуть в строй только 2 сентября.
Тем не менее за 29–30 сентября 3‑я и 8‑я армии почти не продвинулись к Львову.
Люблин — Холмекая операция: сражение у Томашова 31 августа
На фронте 5‑й армии наступил кризис операции. На севере разрыв с 4‑й армией продолжал расширяться, причем 25‑й корпус даже не обозначил наступление на Краснослав и фактически продолжил отход к Холму. 19‑й и 5‑й корпус были полуокружены, боеприпасы у них заканчивались, а новые невозможно было доставить далее Грубешова, от которого до линии фронта оставалось 35 километров «ничейной земли». Выход корпусов из боя был возможен только по километровым гатям, проложенным через болота.
Плеве не имел никаких резервов, кроме двух казачьих кавалерийских дивизий, которые он и направил на выручку 19‑му корпусу — задача, совершенно непосильная для кавалерии. Она была непосильна и для пехоты.
Импровизированный кавкорпус ночью прорвал линию неприятельского охранения (9‑я кавалерийская дивизия) и устроился на ночлег практически в расположении 2‑го австрийского корпуса. Утром этот корпус начал очередную атаку на позиции корпуса Горбатовского. В свою очередь, казаки атаковали австрийские артиллерийские позиции, а приданные им батареи открыли огонь с тыла по наступающей австрийской пехоте, которая попросту разбежалась (что–то удалось собрать вечером километрах в 15–20 к северу). В результате 19‑й корпус вернул потерянные за ночь позиции, укрепив свой фланг. Удалось продвинуться вперед и 5‑му корпусу. 17‑й корпус реальной помощи центральным корпусам не оказал — достаточно было и того, что он отбил наступление противника и даже на 2–3 километра сместился к западу.
Положение на левом фланге армии Плеве начало ощутимо меняться: южнее 3‑я армия Рузского развивала успешное наступление на Львов, 31 августа ее присутствие начало ощущаться в тылах группы Иосифа — Фердинанда.
К вечеру Плеве ничего не знал об успехах казаков и о готовности южной группы корпусов не только сражаться, но и перейти в наступление. Зато он получил известие о катастрофе в Восточной Пруссии, окружении центральных корпусов 2‑й русской армии и о самоубийстве ее командира Самсонова.
В ночь на 1 сентября Плеве приказал всей 5‑й армии отойти на три перехода к линии Холм — Новгород — Волынский.
Ауффенберг выиграл это сражение и получил почетную приставку «Комаровский» к своей фамилии. Кстати, совершенно напрасно — в Томашевском сражении он «завелся» и наплевал на стоящие перед армией стратегические задачи во имя оперативной цели — окружения центральных корпусов 5‑й армии. Ради этого он потребовал помощи от Данкля, смещая наступление 1‑й армии с ее северного фланга на южный. Ради этого он связал боем группу Иосифа — Фердинанда, подставляя ее при дальнейшем развитии операций под фланговый удар. Ради этого он поддерживал боевое напряжение в районе Комарова, безоглядно тратя свою пехоту. В последние дни августа он думал только о том, как «наказать» 19‑й и 5‑й корпуса и полностью игнорировал текущую обстановку на других участках гигантского сражения. И даже в этом, в «наказании» выдвинутых и полуокруженных российских дивизий, Ауффенберг в конечном итоге не преуспел.
Люблин — Холмская операция: прорыв на Травники 28 августа — 1 сентября
Мы оставили генерала Эверта в момент отхода 4‑й армии к Люблину. 4‑я армия находилась в неважном состоянии, но австрийцы вели преследование достаточно медленно, поэтому оперативная конфигурация постепенно восстановилась. На правый фланг армии вышел 18‑й корпус, который завязал бои с группой Куммера и принудил ее перейти к обороне. 14‑й корпус, хотя и с трудом, удержал свои позиции. С 29 августа центр тяжести сражения смещается к югу, где 5‑й и 10‑й австрийские корпуса атакуют 16‑й и гренадерский корпуса русских, пытаясь одновременно еще и продвинуться к Краснославу для оказания содействия 5‑й армии. Увлечение Ауффенберга сложной и длительной операцией на окружение начинает оказывать негативное воздействие на армию Данкля, усилия которой раздваиваются.
31 августа на фронте Эверта также наступает кризис. Его левофланговые корпуса скованы неприятельским наступлением и не могут удержать своих позиций, в то время как обозначился охват левого фланга 4‑й армии. 24‑я австрийская дивизия, двигаясь в оперативной пустоте, разделяющей две русские армии, в ночь на 31‑е заняла Краснослав, откуда повернула на Люблин. Утром она внезапной атакой разгромила 82‑ю дивизию, а к ночи вышла на железную дорогу Люблин — Холм, захватив станцию Травники.
Эверт обратился в Ставку с требованием поставить 5‑й армии задачи на случай оставления ею Люблина.
Галич — Львовская операция: 31 августа — 1 сентября
31 августа стало кризисным днем сражения. 3‑я австрийская армия отходит на Львов. Становится понятным, что с выходом правофланговых дивизий Рузского в район Равы — Русской оставлять армию Ауффенберга в районе Томашова нельзя — между тем от действий этой армии австрийское командование ожидает решительного успеха.
Конрад не утверждает приказ Брудерманна об отходе к городокской позиции и приказывает удерживать Львов. Столица Галиции становится стратегической осью сражения, позволяя продолжать операции в районе Люблина и Комарова, где наметился крупный успех. Нужно иметь в виду, что австрийцы весьма преуспели в информационном обеспечении войны, создав у русского командования преувеличенное представление о Львове как о крупной современной крепости, подготовленной к обороне. Соответственно, Рузский сосредотачивает свои силы для штурма этой крепости и настаивает на содействии со стороны 8‑й армии.
В результате критический день 31 августа потрачен на медленное преследование австрийцев, отходящих на линию львовских фортов и за Днестр.
Люблин — Холмская операция: отход 5‑й армии, 1–4 сентября
Решение Плеве начать 1‑го сентября общее отступление оказалось неожиданным для командиров корпусов южной группы, которые шесть суток вели непрерывные бои в неудачной конфигурации (под частично реализованной угрозой окружения) против превосходящих сил противника, удержали свои позиции и готовились наступать. Это решение было неожиданным и для Ауффенберга. Но представляется, что Плеве был абсолютно прав: именно быстрый отрыв 5‑й армии от противника дал возможность провести второй этап Люблин — Холмской операции со всеми удобствами, включая сомкнутые внутренние фланги 4‑й и 5‑й армий.
Оставаясь в районе Томашова, 5‑я армия предоставляла противнику тактические шансы — в особенности учитывая положение 10‑го армейского корпуса 1‑й австрийской армии в районе Краснослава и Травников. Отход 5‑й армии на одну линию с 4‑й ставил австрийское командование перед серьезной проблемой: достигнут крупный успех, но непонятно, как его использовать, если крупных подкреплений нет и не предвидится, а в тылу армии Ауффенберга нарастает угроза, которая только усугубится с продвижением австрийских войск к Холму.
Ни Плеве, ни Иванов не предвидели блестящего стратегического решения Конрада фон Гетцендорфа.
Галицийская битва: 1 и 2 сентября
Первого сентября Конрад вновь обращается к Мольтке с просьбой направить войска на Седлец или хотя бы перебросить в район Перемышля два армейских корпуса. Корпусов этих не существует в природе, и Конрад об этом знает.