Ночь Охотника (ЛП)

Эта группа нашла немало этих естественных грязевых бомб, особенно трое, что шли рядом с высоким конем, который нес мужчину и девушку. Они казались почти монохромными, с ног до головы они были коричневыми, и даже их редкие улыбки показывали пятна грязи. Каждый шаг тяжелых сапог сопровождался хлюпаньем, при вытаскивании их из земли.

- Конечно, я не буду скучать по этой грязной земле, - сказала дворфа, она подняла ботинок и повернула ногу, чтобы очистить грязь. Однако из-за этого она потеряла равновесие и споткнулась, влетев в большого коня, который фыркнул в знак протеста и сильно топнул своим пламенным копытом, обрызгав грязью и отправив дворфу и двоих из ее отряда в лужу.

- Ах, следи за своим вонючим кошмаром! - проревела дворфа.

- Да, - небрежно ответил Артемис Энтрери со своего высокого насеста. - Он не втоптал тебя в землю, не так ли? И поверь мне, когда я говорю, что адский конь не хотел бы ничего больше.

- Ба! - фыркнула в ответ дворфа Амбер, и вытерла пятно грязи с плеча, а затем бросила грязью в Энтрери.

- Я полагаю, что это не лучшая пора для пересечения тундры, - промолвил Брат Афафренфер. Монах обучался на Землях Кровавого Камня, в горах Дамары, прямо рядом с замерзшими концами Ваасы, таким образом, он был самым опытным в отряде в плане местности Долины Ледяного Ветра. - Было бы хорошо провести еще десятидневку в одном из городков.

Афафренфер говорил не глядя, держа голову низко под шерстяным капюшоном, и поэтому он не видел гримасу девушки, сидящей на кошмаре позади Энтрери.

- Еще через десятидневку от зимней спячки проснется больше чудовищ, и они голодные будут бродить вокруг, - промолвил Энтрери. Все остальные признали, что он сделал такое замечание просто, чтобы успокоить Далию, которая была в дурном настроении, так как они оставили Дзирта До’Урдена на склонах Пирамиды Кельвина дюжину дней назад. Никто из пяти отважных искателей приключений, конечно, не боялся таких монстров, и, действительно, они все жаждали борьбы.

Они проснулись в заколдованном лесу, пока они спали, прошло восемнадцать лет, хотя им казалось, что прошла одна ночь. После их оцепенелого шока они попытались увидеть светлую сторону своей волшебным образом созданной дилеммы, ибо, как сказала Амбер, они заснули беглецами, их искало множество могущественных врагов, а проснулись свободными, даже неизвестными, если это было их выбором, за прошедшие десятилетия о них забыли.

Но с той ночи на Пирамиде Кельвина настроение испортилось, особенно у Далии, и, ни один не мог освободиться от мрачной пелены, топая по бесконечной слякоти Долины Ледяного Ветра.

- Мы еще не в цивилизованных землях, - предупредил Эффрон, пятый из группы, маленький и тощий тифлинг-чернокнижник с изувеченным и искривленным телом, его воротниковая зона и плечи были так искорежены, что его правая рука бесполезно болталась позади него.

Все глаза обратились к нему. Это были едва ли не первые слова, которые он произнес после того, как они ушли с горы.

- Значит, ты их видел? - спросил Энтрери.

- Разумеется, за нами следят, и меня пугает, что я путешествую со спутниками, которые не заметили очевидные признаки.

- Ты не мог бы перестать говорить загадками? - спросила Амбер.

- За нами идут, - ответствовал Афафренфер. – Уже больше суток. – Гигантские фигуры, больше, чем гоблины, даже чем хобгоблины.

- Великаны? - спросила дворфа с блеском в глазах.

- Йети, - ответствовал Афафренфер.

- Рассказывай. - Энтрери скрестил руки на шее своего магического коня и наклонился вперед, будто был удивлен.

- В Ваасе известны такие твари, - пояснил монах. - Они довольно свирепы, и простая царапина их когтей, как известно, вызывает болезнь и медленную смерть, то есть, если вам достаточно повезло не быть съеденными ими живьем.

- Никогда о них не слышала, - промолвила дворфа.

- Я тоже, - добавила Далия.

- Тогда давайте надеяться, что они останутся лишь предостережением усталого монаха на грязной тропе, - сказал Афафренфер и пошел вперед.

- Ну, раз вы двое сидите высоко и не ползаете в грязи как все остальные, возможно вы должны не спускать глаз с горизонта, - промолвил Эффрон. В его голосе был явный оттенок презрения, лежащего в основе общего недовольства, которое следовало за квинтетом из Десяти Городов, этот аргумент стал особенно ядовитым между кривым тифлингом-чернокнижником и его матерью, Далией.

Далия ответила на его слова свирепым взглядом, а на лице Энтрери была насмешливая ухмылка.

Они взобрались на узкую тропинку по лабиринту рассыпанных в беспорядке валунов, и оказались на краю, так как огромные камни обеспечивали прекрасное прикрытие любому сидящему в засаде. Дорожка вскоре выровнялась, а затем начала спуск в ущелье, проходящее через непреступные горы. Любой, кто когда-либо проходил этот путь, не мог не вообразить врагов наверху, льющейся смерти на них в форме стрел или камней.

Энтрери и Далия следовали впереди на кошмаре, и это был удачный выбор. Едва группа вернулась на равнинную местность, широкую часть тропы, ведущей среди валунов, земля перед ними взорвалась. Огромное, толстое и мохнатое существо выскочило из укрытия в грязной луже.

Выглядящее как помесь высокого человека и дородного медведя, неповоротливое существо в мгновение ока встало во весь рост и подняло высоко над головой свои тяжелые лапы, грязные когти были готовы к атаке.

Кошмар встал на дыбы и выдохнул клубы черного дыма из своих широких ноздрей, но не испугался как обычная лошадь. Адские кони не знали страха, только ярость.

Далия грациозно скатилась со спины скакуна, когда его передние ноги поднялись в воздух. Она приземлилась на ноги, однако чуть не поскользнулась, и быстро отскочила в сторону, подальше от опасных задних ног сражающегося кошмара. Она начала заряжать свой магический четвертной посох возле коня и Энтрери, но едва она приземлилась, как закричала Амбер позади. Далия инстинктивно обернулась и увидела, что этот тундровый йети пришел за ними не в одиночку.

Он был так удивлен, поскольку тундровый йети прекрасно смешивался с окружающей грязью, Энтрери едва удалось удержаться в седле, со всей силой сжав поводья.

Кошмар набросился своими передними ногами, поскольку йети атаковал его когтями, оба чудовища жестоко схлестнулись, йети тяжело хрюкнул, ибо удар копыт отбросил его назад, а кошмар издал потусторонний вопль боли и гнева.

Конь опустился на все четыре ноги и потащил Энтрери назад с такой силой, что почти перевернул его вперед через свою голову, и, действительно, убийца разбил лицо о шею кошмара. Он почувствовал тепло крови, сочащейся из его носа и волну боли, он снова был вынужден отчаянно держаться, ибо его скакун прыгнул вперед, дабы продолжить бой.

Энтрери стряхнул свое головокружение, и, не желая быть частью этой чудовищной путаницы, соскочил с кошмара прежде, чем столкнулись сильные бойцы. Он кувыркнулся по лужам и грязи, и встал на одно колено, когда область позади него взорвалась брызгами грязи и камней, второй йети поднялся из укрытия, возвышаясь над коленопреклоненным, казалось бы, беспомощным человеком.

В задней линии Эффрон развернулся и увидел, что йети выскочил из-за валуна, лежащего на вершине высокой скалы. Он ударил в свою сильную грудь и издал громкий рев.

- Кричи громче, - тихо попросил его Эффрон, когда он опустил свой костяной посох и атаковал болтом темной магии, который выстрелил из глазниц маленького черепа на вершине сильно зачарованного оружия.

Луч ударил йети по брюху, опалив его бурый мех, и, действительно, он ревел все громче, от удара почти падая с дальнего конца скалы.

Эффрон не собирался ждать, пока существо перегруппируется и сотворил второе заклинание, то, что он всегда держал наготове, его тело истончилось, став двумерным, тифлинг стал скорее тенью, а не живым существом; и йети заревел еще громче, в знак протеста, когда кривой чернокнижник просочился в землю.