Страница 18 из 117
Фидель участвовал на процессе в качестве свидетеля. На вопрос прокурора он ответил: «Я даже не совсем уверен о том, что Уберто Матос имел какое–либо понятие о том, что такое настоящая революция». Он напомнил, что в Мексике их не считали «коммунистами». А сегодня газета «Диарио де ла Марина»: ссылается на Уберто Матоса, утверждавшего, что «налицо коммунистическое проникновение». Затем он напомнил, что реакционная печать постоянно обвиняла Рауля Кастро и Эрнесто Гевара в принадлежности к коммунистам и требовала их устранения из армии и правительства. «…Я хотел бы иметь дело с такими товарищами, как Че, какой бы пост он ни занимал», — заявил Фидель.
Матос, защищаясь, отрицал предательство, так как он и 14 офицеров подали в отставку в знак протеста против аграрной реформы. Фидель цитирует письмо Матоса к нему: «Я также думаю, что …всякий, кто имел бы смелость прямо говорить с тобой о проблеме коммунизма, должен уйти раньше, чем его выкинут». На заявление Матоса в письме: «Наш единственный и боевой народ ничего не достигнет, если не будет действовать на основе программы, которая в равной степени удовлетворит интересы и чаяния всех», Фидель ответил: «Внутри общества есть интересы, которые несовместимы». Отвечая на вопрос Матоса: «куда держит путь революция?», Фидель сказал: «Я попросту считаю, что мы, Революционное правительство, лишь выполняем то, что обещали народу, и не более того».
Фидель напомнил, что еще во время изгнания в Нью — Йорке он заявил: «Кубинский народ хочет чего–то большего, чем простая смена власти. Куба жаждет радикальных перемен во всех областях государственной и общественной жизни. Народу необходимо дать нечто большее, чем абстрактная свобода и демократия, нужно предоставить каждому кубинцу возможность достойного существования».
Матос был осуждён.
1960‑й год был объявлен «Годом аграрной реформы».
В феврале Кубу посетил А. И. Микоян в качестве заместителя председателя правительства. Было подписано соглашение о товарообмене. 20 мая были оформлены дипломатические отношения между Кубой и Советским Союзом.
29 июня был принят Закон о национализации нефтеперерабатывающих заводов. 6 июля американский президент Д. Эйзенхауэр издал распоряжение о сокращении квоты экспорта кубинского сахара. 6 августа вошел в силу Закон о национализации американских предприятий, в том числе горнорудных. 19 ноября США запретило экспорт на Кубу американских товаров и экономическую помощь латиноамериканским странам, оказывавшим Кубе содействие. 16–29 августа на Съезде министров ОАГ в Сан — Хосе (Коста — Рика) представитель США обвинил Кубу в нагнетании обстановки в Карибском районе, от имени Кубы выступал Рауль Роа. Советское правительство заявило о закупке кубинского сахара в объеме квоты, запрещенной США. В июне экономическая делегация Кубы во главе с Антонио Нуньсом Хименесом заключила в Советском Союзе соглашение о поставке Кубе нефти и нефтепродуктов, а также о культурном и техническом сотрудничестве.
4 марта 1960 г. в гаванском порту произошел взрыв на борту французского судна «Ла Кубр» с оружием и боеприпасами из Бельгии (еще осенью 1959 г. английское правительство под нажимом Вашингтона отказалось от выполнения договора о поставке закупленных Кубой 15 реактивных истребителей). Именно тогда на митинге во время похорон (при взрыве погибло 70 человек) Фидель Кастро впервые произнес: «Родина или смерть! Мы победим!»
Летом активизировалась контрреволюционная деятельность в горах Эскамбрай, которая началась с мятежа отряда под командованием «команданте» Элая Менойо, объявившего себя «Армией национального освобождения». Мятежный отряд (свыше 400 человек) был разгромлен к сентябрю.
2 сентября в Гаване состоялся многотысячный митинг, принявший «Гаванскую Декларацию», провозглашавшую суверенитет республики. В стране стали создаваться Комитеты защиты революции (КЗР). 26 сентября Фидель Кастро выступил на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
В опубликованной в 1960 году книге «Партизанская война» Че Гевара оценивал итоги первого года кубинской революции:
Прежде всего, он подробно остановился на теме «Защита завоеванной власти». Он говорил о необходимости преобразования новой армии, которая должна отличаться от партизанской армии («индивидуалистической», «вождистской»), вместе с тем сохранить принципы ведения партизанской войны. Затем перешел к анализу положения на Кубе, к ее «настоящему и будущему»:
«Более года прошло с того момента, когда в результате длительной гражданской вооруженной борьбы кубинского народа диктатор бежал из страны. Достижения нашего правительства в социальной, экономической и политической областях велики. И все же мы подвергнем их анализу, с тем, чтобы по достоинству оценить каждое мероприятие и показать народу подлинный размах революции на Кубе. Наша национальная — в основе своей аграрная — революция, хотя в ней и принимают активное участие рабочие и представители среднего класса (а в последнее время ее поддерживают и промышленники), приобретает значение не только для Латинской Америки, но и для всего мира. Она опирается на несокрушимую волю кубинского народа. Ее вдохновляют стоящие перед ней цели».
Че перечисляет меропрятия, проведенные революционным правительством, и замечает: «Люди, которые принимали Фиделя Кастро и всех тех, кто совершил эту революцию, за политиканов старого образца или за недалеких марионеток с единственным отличительным признаком — бородой, стали понимать, что происходит нечто более серьезное, идущее из самых глубин кубинского народа, и что их привилегиям очень скоро может прийти конец. Тогда–то руководителям победоносного партизанского движения стали приклеивать ярлык коммунизма, а слово «антикоммунизм» стало сплачивать всех «пострадавших» и лишившихся несправедливых доходов»
Сильным ударом по реакции стал закон об аграрной реформе, который имел исключительно большое значение для всего континента. «При всем этом аграрная реформа осуществляется в капиталистических условиях», — отмечает Гевара. Крестьянам, получившим землю, была предоставлена помощь специалистами, техникой, финансами. Были ликвидированы латифундии и ограничены доходы иностранных монополий.
«…Куба — это символ новой страны, Фидель Кастро — это символ освобождения».
Че Гевара был убежден в том, что «…колониализм мертв во всех странах мира или же находится в стадии умирания».
«…Латинская Америка стала колониальной вотчиной североамериканских монополий, «задворками собственного дома», смыслом их жизни на данном этапе и единственной возможностью ее поддержания. Если бы все латиноамериканские народы подняли знамя борьбы в защиту собственного достоинства, как это сделала Куба, то пошатнулись бы основы монополий; они вынуждены были бы смириться с новой политической и экономической ситуацией и навсегда расстаться со значительной частью своих прибылей. Но монополиям не по душе расставаться с ними, и кубинский пример — этот «дурной пример» национального и интернационального достоинства — распространяется на страны Латинской Америки. Каждый раз, когда какая–либо истерзанная страна бросает клич освобождения, — обвиняют Куб».
Допуская возможность агрессии, в том числе и со стороны какой–нибудь «карманной державы» типа Доминиканской республики, под предлогом войны против «коммунизма», Че рассчитывает на помощь ООН, предостерегая от повторения «корейского варианта».
«…Во всех странах мира миллионы протестующих против агрессии людей, повинуясь долгу международной солидарности, преградят путь несправедливой войне».
«Поэтому, как бы ни стремились монополии к устранению «дурного примера» Кубы, наше будущее лучезарно как никогда».
1961 год был провозглашен «Годом просвещения».
Продолжается экспроприация американских и кубинских частных предприятий. Национализируется внешняя торговля. Ускоренно проводится аграрная реформа. Военные казармы были превращены в школы. Развернулась кампания по борьбе с неграмотностью. Созданы Центральный совет планирования и министерство промышленности, (которое возглавил Эрнесто Гевара), министерства внутренней и внешней торговли, Национальный совет культуры и туризма.