Страница 81 из 81
Осталось три дня.
В четверг Кольцов попытался писать «благодарственную» речь для акта «деспедиды». Получилось с трудом. Последний раз пообедал в «Rondalle». После краткого отдыха пошёл в кино, смотрел «Человеческий мусор», английский фильм о детском исправительном доме. После этого поужинали с Юрскими в «Интерконтинентале». Из дома Сергей позвонил Грачу: с характеристикой всё без перемен. Перед сном посмотрел по ТВ «Семнадцать мгновений весны» (3‑ю серию).
На душе было скверно, очень скверно! Всё–таки «им» это удалось! «Они» его сделали!
31 мая был днём «деспедиды»! Утром Сергей побывал в ГКЭС и посмотрел у Павлова свою характеристику. Всё осталось, как было, то есть «поправку» (фактически означающую «не рекомендацию» к дальнейшей работе заграницей) так и не убрали. На этом настоял Барсуков! По дороге Сергей заехал в парикмахерскую и подстригся (дело здесь редкое из–за своей дороговизны). Из университета съездил в IRENA по поводу попугая и опять безрезультатно.
В университете первый акт (вручение дипломов «слушателям» Кольцова) начался на 40 минут позже. Присутствовали Саша Трушин и его фоторепортёр ТАСС. Второй акт вручения Кольцову диплома «Почётного профессора Национального автономного университета Никарагуа» прошёл в библиотеке лучше, хотя не было ни нового ректора (с которым Сергей не успел познакомиться), ни приглашённого им нового заместителя экономсоветника (работа Барсукова!). В отличие от Векслера инициатива о присуждении Кольцову звания «почётного профессора» исходила от никарагуанского руководства, о чём оно официально (по его просьбе) известило ГКЭС. Потом у Сергея состоялся бесполезный разговор о характеристике с Вартаном, который сказал ему, что начальство согласно на его «продление», если он вернётся вместе с женой. Но Сергей знал, что это уже невозможно.
Вечером «деспедида» Сергея была продолжена на «нейтральной территории» — в доме «Болонье‑2». Началась с запозданием, но прошла очень хорошо. Народу было много. Пришли практически все его никарагуанцы и «интернационалисты», приехали руководители университета Ромеро, Освальдо и Владимир Кордеро. Были также соседи Сергея по дому. Но из преподавательской группы «Планетария» («вартановцы») — никого! Там провожали Нистрюков. Не было никого и из советского руководства. Закончили поздно. Марго впервые выпила много и была на грани истерики! У Сергея же настроение было подавленное. Разумеется, он не мог выпить даже пива. И почти ничего не ел. Не было ни радости, ни грусти! Ничего! Полное опустошение…
Последние события за май:
Из телевизионных новостей: Центральный банк Никарагуа объявил открытым «чёрный рынок». Из Манагуа вылетели на Кубу первые 100 военных советников. США в Совете Безопасности ООН голосовали «вето» против резолюции по Никарагуа. В Манагуа создан Комитет Бедствия (после первых дождей). Даниэль Ортега в Испании встретился с Ф. Гонсалесом и заявил: «Рейган обрекает Никарагуа на голод». Во Франции Даниэль Ортега был принят Миттераном, потом он посетил Италию, Финляндию (всего 14 стран за 25 дней). В Манагуа начал работу I Конгресс Ассоциации экономистов Никарагуа. В своём доме убит Леонель Эчеверия (бывший университетский преподаватель философии, потом работавший в Министерстве внутренних дел). В Италии опубликован список «террористов», которые должны находиться в Центральной Америке.
«Barricada»: Умберто Ортега сообщил, что за первую половину 1985 года уничтожено 1200 «контрас» и предложил Гондурасу военные переговоры. Луис Каррион: 4000 «контрас» готовятся к наступлению в июне. Эден Пастора, после ряда поражений его отрядов, находится в США. Кирпатрик (экс–представитель США в ООН) сравнила «контрас» с кубинскими «гусанос» Плайя — Хирон, обвинив США в их «предательстве». Рейган обвинил Кубу в «коммунистической экспансии» в Центральной Америке. ОАГ в Мексике приняла документ, в котором Советский Союз и Кубу обвиняют в «воодушевлении восстаний в американском полушарии». В Чили появилось утверждение, что советские подлодки и рыболовецкие суда шпионят и доставляют оружие «повстанцам».
1 июня, — 937‑й день пребывания Кольцова в Никарагуа, — остался 1 день!
Утром с помощью Юры Богдановича Сергей сложил две книжные коробки. Пообедал в «Rondalla» (ещё раз!). И затем делать было нечего, пошёл в кино, но не выдержал — ушёл. Вечером заехал Марио Дельгадо (тот студент, который написал на него «донос») — попрощаться. Затем с Юрскими были в ресторане «La vista» в отеле «Интерконтиненталь». Ребята пили коктейли, танцевали. У Сергея настроение было грустное: никто не хотел верить, что он не вернётся! Сергей, может быть, тоже. Ведь всё–таки — три года так просто из жизни не выкинешь!
В аэропорт Сергея отвезли итальянцы. Туда же подъехали Франсиско — Серхио с Нормой, Пако Фьерро и Ломбардо. Всё были растеряны, нервно шутили. Создавалось впечатление, что никто не понимал, что происходит.
После регистрации и сдачи багажа, Сергей с Ломбардо и Ренсо отправились на второй этаж получать разрешение на вывоз попугая. Однако предъявленные ветеринарские документы не произвели на таможенников никакого впечатления. Разрешения от Сельскохозяйственного комитета у Сергея не было. Но, к счастью, Ломбардо заметил, что таможенник это учреждение и не упоминал, ему нужно было любое «разрешение». Тогда Сергей показал ему бумагу посольства: на бланке, с подписью консула и печатью. Вообще–то она была предназначена для советских таможенников (но на всякий случай был сделан испанский перевод). Это сработало! Чиновник шлёпнул на ней свою печать и всё — для Лорки путь был открыт.
Но предусмотрительный Сергей всё–таки подстраховался, зная, что в Шереметьево попугай будет обязательно конфискован «на карантин». Поэтому Лорку он поместил в заранее подготовленную фирменную картонную коробку, в которой в «Дюти фри» аэропорта продавали кубинский «Бакарди» (две бутылки), и которая была опечатана таможенным «пропуском». Сергей аккуратно отклеил наполовину «пропуска» с тем, чтобы использовать его вновь. Для дыхания попугая он сделал в коробке несколько незаметных дырочек. Попугаи в темноте спят, поэтому голоса не подают.
Так с этой коробкой в руках Сергей, попрощавшись с ребятами, спокойно проследовал мимо багажного и пограничного контроля в зал посадки. Самолёт вовремя поднялся в воздух и, сделав круг над Манагуа, покинул Никарагуа, взяв курс на Гавану. Внизу под его крылом остались три самых трудных и самых интересных года в жизни Кольцова.
Прощай, Никарагуа!
Post scriptum
Через некоторое время в Москве Кольцов встретился с Крашенинниковым и Чукавиным (который вскоре уехал консулом на Кубу), а также разыскал в одной из московских «хрущёвок» Хуана Гаэтано, работавшего в никарагуанском посольстве. У него состоялась встреча с Марио Гутьересом, учившимся в университете «Дружбы народов» (вскоре он защитил кандидатскую диссертацию). В «родном» Ленинградском университете он нашёл Ампаро, туда же позже приехала из Ташкента Эллиса Аревало. Побывав в Киеве, Сергей увиделся с Герардо Обандо, который учился университете. Все ребята были рады встречи с ним. Ни с кем из своих советских «коллег» он больше не встречался и не испытывал такого желания. Через десять лет, находясь в Одессе, он встретился с Векслером, который, побывав с делегацией в Никарагуа, рассказал о судьбе некоторых общих знакомых никарагуанцев, оказавшихся в критической ситуации, после того как сандинисты проиграли очередные президентские и парламентские выборы «правым» партиям и были отстранены от власти. Даниэль Ортега вынужден был уступить президентское кресло Виоллете Чаморро. Только через двадцать лет ему удалось вернуть его. Но мир уже за это время изменился, и настали «другие времена»…