Страница 72 из 83
Получил письма от Женьки и Олега (после года молчания?!) из Ленинграда. Мой университетский друг Олег попал под «разборку» по делу Синявского и Даниэля и отсидел под следствием год в ленинградской тюрьме «Кресты». Ответил обоим. Так же написал письмо Николаю, сообщил ему о том, что Неля, после его отъезда пыталась покончить с собой.
Что же, будем ждать, что покажет вторник. Пронесет ли?
Сообщили, что в США убит Роберт Кеннеди. Кто следующий?
15 июня, Сантьяго, 598‑й день (до отъезда осталось 60 дней)
Суббота. Вчера прошло партбюро. Отчет и моя характеристика проскочили без задержки. Последняя выглядит вполне прилично. Мне ясно, что здесь не обошлось без «Виталия». Ну что ж, еще одна удача!
Получил один за одним два письма от отца. У них все в порядке. Старика охватила «коммерческая лихорадка», жаль, что поздновато. Идею мою (о женитьбе) в принципе одабривает, но интересуется «деталями» (кто?). Остатки книг (5) отправил на «Иване Ползунове». По–прежнему зверею от безделья (и одиночества). Вчера страшно болела голова, возможно от повышения давления. Прошлой ночью схватился с ребятами (кубинцами), нервы уже явно сдают. Часы сдал на повторную чистку. В городе почти не бываю.
23 июня, Сантьяго, 606‑й день (осталось 52 дня)
Воскресенье. Вся неделя прошла как–то без чего–либо примечательного. Прочитал книгу «Смерть зовется Энгельхейм» (на испанском языке). Написал письмо домой. Получил гаванские фото, получилось хорошо. Бренчу (один) на гитаре (но получается неважно). Ем глюкозу. Вновь заболели десна. От Чары нет ни звука, странно… Татьяна прислала письмо. Вчера отметили в «Мульти» дни рождения Ольги и Ларисы. Были все «наши», было много, что выпить, еще больше — поесть, много шума, но настроение у меня было все–таки препаршивое. Мои мысли были уже далеко…
6 июля, Гавана, 619‑й день, (осталось 37 дней)
Суббота. Итак, вчера ночью приехал в Гавану. Прощай Сантьяго!
Последние дни прошли в плохом настроении. Деньги на дорогу от кубинцев получить не удалось. Пришлось обменять свои две пары брюк и рубашку (форма «бекадос») на «Бакарди». Съездил попрощаться к нашим ребятам–переводчикам в Viste Alegre. Были почти все.
В среду, наконец, провели перевыборы. Закончилась моя комсомольская эпопея! Всё!
На прошлой неделе прочитал лекцию (о Кубе) вновь прибывшим. Получил письмо от Чары, не ожидал. Со «своими» в университете попрощался весьма холодно. В Plan de Beca перед отъездом меня выставили из комнаты в связи с приездом «иностранцев»! В последний день встретился с Татьяной. Выглядит хорошо, расстались спокойно. В ночь перед отъездом выпили с ребятами–кубинцами в общежитии две бутылки «Бакарди» (обменянные). Луис подарил мне только что вышедший в печати «Дневник» Че Гевары (все ребята оставили на нем свои автографы–пожелания), я ему подарил свои часы «Победа» (здесь — это королевский подарок). Провожали меня Рауль, Мотови и Анатолий (который теперь остается в студгородке один). Потом ждали автобус до 3 часов ночи. В 11 часов вечера я был уже в Nuevo Vedado.
12 июля, Гавана, 625‑й день, (осталось 26 дней)
Пятница. Читаю дневник Че. Интересный и мужественный человек, но погиб все–таки зря!
За эти дни получил (советскую) стипендию (за весь последний год) и обменял ее на сертификаты (500). Из Сантьяго приехала Рита С. (переводчица) и «отпечатала» на них (на свое имя) «мою» машину (в Москве разберемся?!). Был у окулиста и заказал очки. 8 июля сбрил новую бороду, усы и подстригся (Солдатов приказал не пускать «этого партизана» на территорию посольства!). Самому на себя противно смотреть. С В. Макаровым еще не разговаривал. Саша Л. улетает 19 числа, с ним летит Вадим И. (из второй ленинградской группы), нервы у парня не выдержали — стал много пить. Мы с Володей Т. (последние из нашей первой группы) заказали билеты на 7 августа через Алжир. Был у Владимира Игнатьевича Б., говорил честно по вопросу о Чарите. «В принципе» он, конечно, возражает, но разговор, все–таки, предложил «отложить». Предупредил, что будет «масса хлопот», в необходимости которых он «очень сомневается». А самое главное — «кто оплатит перелет» (все–таки — 1000 долларов США!)?
Родители Чары особенно не возражают против нашего брака, хотя тоже серьезно «предупреждают» и не хотят «вмешиваться». Не совсем понятна позиция Чариты. Она, конечно, согласна, но вроде бы не очень представляет последствия своего решения… Меня все это уже начинает раздражать. Похоже, что это нужно только мне… В ближайшие дни в этом надо разобраться. Проблем масса! Где жить (в общежитии!), как ей продолжить учебу? На какие средства существовать (мне еще год продолжения учебы)? Куда я попаду по распределению? И прочее…
Вчера получил письмо от родителей. Они — в истерике! Письма от обоих грубые, оскорбительные. Сначала я чуть не сошел с ума! Сейчас несколько упокоился и думаю…
Наш Санька, кажется, «вылетает» из Университета (с физического факультета, похоже, из–за неуспеваемости). Чертовски обидно (столько в него было вложено) и жаль парня! Мать собирается ложиться на операцию. Отец, вероятно, в Москву (встречать меня) не приедет. Неизвестно, зачем мне теперь машина? И, вообще, хотя я сейчас достаточно спокоен, но оснований для этого нет ни каких. Какой–то кошмар проблем! И не вижу выхода.
Как не хочется возвращаться домой, и как здесь все осточертело!!! Что же делать?
13 июля. Гавана, 626‑й день
Суббота. Все думаю о письме родителей. В пятницу утром был в нашей «Casa Barca». Там по–прежнему живут вьетнамцы, приводя в ужас наших «мамит». Ольга собирается замуж… за Мануэля. Вечером с Чарой были в театре «Garsia Lorca», слушали «Риголетто» при основном составе болгарских солистов.
Сегодня утром были на пляже «Санта — Мария». Все было хорошо. Вечером в баре «Bosqe de la Habana» рассказал, наконец, Чаре о письме родителей. В ответ получил хороший урок мужества и разумности! Удивительный она человек! Но выхода из сложившейся ситуации действительно нет. Все же мне что–то надо решать…
17 июля, Гавана. 630‑й день, (осталось 20 дней)
Среда. Написал, как смог, спокойно письмо домой. Сообщил о «покупке» машины… Совершенно не надеюсь на благоприятный результат. Да, и вообще–то, ни на что уже не надеюсь. Как–то сейчас стал отдавать себе отчет, что два года — это большой промежуток жизни. Ради этого было брошено все. Сейчас вновь придется, на этот раз уже здесь, оставлять частицу сердца и душевных сил. Впереди — черт его знает, что впереди! Так вот и идет у меня жизнь, разбазариваются силы, воля, чувства, бесконечная дорога без привалов с огромным рюкзаком характера за спиной. И без грёз на будущее… И так всегда, всегда. Сейчас я должен вновь оставлять всё, что мне дорого и стало моей жизнью. И ради чего? Ради того, что мне не нужно. Не нужно было всегда! Возвращаться туда, где тебя уже никто не ждет. Бывшие однокурсники и друзья разъехались по всей стране. Лаци вернулся в Венгрию, Людмила — уехала переводчицей в Алжир. Возвращаться глупо, когда ты молод! Всё, от чего я бежал, не думая, куда и зачем, лишь с единственной целью — бежать, искать, жить, — возвращается вновь! Зачем все это было, — разочарование и отчаяние, унижения и трудности, голод и жара?! Зачем все это было пережито?! Вернуться, чтобы начать жить сначала, как будто ничего не было! Но я д о л ж е н все здесь оставить, и, прежде всего, оставить самого себя здесь. И возвращаться! Черт, какая нелепость!
Чарито два дня не звонила. Вчера нашел ее сам. Молчим. Говорить уже не о чем. Все, что было сказано, глупо и подло в сравнении с тем «Ничто», что нас уже разделяет. Я ей, конечно, позже буду еще что–то говорить, и скажу все «правильно». Только зачем это? Глупо, как все это глупо! Каждый из нас возвращается к своей жизни, как после тяжелого, но счастливого, опьянения, приходит в сознание наркоман. Никто никогда не узнает о том, что было между нами, и мы быстро сами забудем об этом, так как «Ничего» не было…
Видел Виталия М. и Владимира Игнатьевича, оба улетают в Союз послезавтра в одном самолете с Вадимом И. и Сашой Л. Сегодня утром вновь говорил с В. И., хотя этот разговор уже был не нужен. Вчера и сегодня посмотрел в ICAIC две серии «Война и мир» (Бондарчука). На этот раз фильм произвел сильное впечатление. Читаю книгу французского журналиста М. Риффауд «С партизанами Вьетконга» (на испанском языке). Мой перуанский друг Сергио пытается безуспешно уехать в Ориенте. Подозреваю, что он приехал специально, чтобы меня проводить, но у меня на него нет времени. В соседней комнате появился боливиец, однажды мы с ним поговорили о «настоящем коммунисте» (Че) и об его дневнике. Сам он был в Союзе, но ничего там не понял.