Страница 57 из 83
3 апреля, Гавана, 157‑й день
Чаро уехала в Матанзас. Субботу весь день просидел дома. Вечером посмотрел детективы по телевизору, одни из них итальянский. В воскресенье с утра был в гостях у семьи Pinegro, (по приглашению женщины, с которой я познакомился в музее). Приняли «спокойно». Кроме отца и матери, два сына, оба занимаются медициной. Отец работает в «Direcsion de cultura» вот уже 28 лет. Интересный дядька. Знает очень много и очень многих из мира культуры. В комнате много картин, подаренных хозяину его друзьями–художниками. Среди них — Victor Manuel и др. Поговорили очень интересно. Они были поражены, узнав, что мне всего 23 года! Унес от них несколько журналов по искусству. Я остался очень доволен встречей.
Вечером в «La Rampa» посмотрел фильм М. Антониони «Приключение» с участием Моники Витти. Фильм вновь об одиночестве. Более сильный, чем «Крик», но более прост и лиричен. Получил огромное удовольствие.
Сегодня — понедельник. Утром сдали с Колькой письменный вариант экзамена по третьей части. Сдали очень плохо по причине чрезмерной осторожности. После обеда был у дантиста. Затем с Юрой поехали посмотреть нашу цветную пленку. Получилось неплохо, но моих кадров очень мало. Заказали снимки. Возвращаясь, неожиданно в магазине отеля «La Habana Libre» увидел 2‑хтомник Арнольда Хаусера «Социальная история литературы и искусства». Отлично издано и иллюстрировано. Купил на последние 8 песо.
Вечером в «Acapulco» посмотрел фильм Хичкока «Фатальный звонок». Как всегда у него, очень приятный детектив.
10 апреля, Гавана, 163‑й день,
Закончил лечение у дантиста, теперь я подкован на четыре зуба, приобрел два новых и за все это удовольствие оставил ему 80 песо. Мы с Николаем сдали устный вариант экзамена по испанскому языку и к нему еще одно упражнение. Все обошлось нормально. Таким образом, мы закончили десятимесячные курсы испанского языка менее чем за пять месяцев. Это — не успех, а жесткая необходимость. Остальному жизнь научит.
В пятницу были в министерстве. Увидел, наконец, легендарную Марию Фернандес, нашего «шефа». Оказалась очень приятной женщиной. Кажется, договорились обо всем. Встретился с Женей М., передал ему 20 книг для переправки в Ленинград. Получил, наконец, веселое письмо от девчонок из Москвы. Потом с Чарой бродили по городу, забрались через порт в «Casa Blanca», «средневековый замок» возле маяка. День был чудесный. Закончили вторую цветную пленку.
Вечером встретился, после долгого перерыва, с Терезой, посмотрели фильм с участием Бельмондо «Человек из Рио». После этого зашли в бар и еле вышли. Не знаю, что с ней произошло, но девочка была вне себя и вряд ли что–нибудь соображала. Просидели в баре до 2‑х часов, пока нас не выгнали. Целый час ждали автобуса, так что она уехала в три часа. Для нее это было смерти подобно!
В субботу с утра был на соседнем пляже («Патриса Лумумбы»). Вечером с Колькой бродили (прощались) по La Rampa. Купили сувениры для ребят, зашли в музей Наполеона. Узнали интересные детали. Музей создан после революции из коллекции какого–то кубинского миллионера. В основном — это вещи, принадлежавшие друзьям и близким Наполеона, или вещи его эпохи, но есть несколько его личных вещей. Например, постельное одеяло, золотой ночной горшок, две–три тарелки, пистолеты. Встретили нас очень радушно и все объяснили. Разумеется, в музее никого, кроме нас не было. Сдали фотопленку и получили старую, получилось плохо, хотя есть ряд удачных снимков (снимаю без экспонометра и не могу приспособиться к освещению). Вернулись домой к ужину, но мои девочки, отчаявшись до меня дозвониться, оставили меня на вечер одного в заключение дома. Посмотрел по телевизору очередной американский детектив и отошел ко сну.
В воскресенье, то есть вчера, утром вновь был на пляже. Вечером приехала Чаро. Днем по телефону говорил с ней резко, но при встрече не заикнулся о том, что два дня она не подавала признаков жизни. Все–таки сегодня — наш последний день! Завтра утром она уезжает на «trabajo voluntario», (т. е. по–нашему: «на картошку»). Зашли в клуб «Paradis». Целый час она непрерывно рыдала, такой я ее еще не видел. Рыдала, не говоря ни слова. Когда немного успокоилась, пошли в «Кони Айленд», покатались по «Русским горкам», на «самолете любви» и прочих аппаратах. Поужинали в «Гималаях». Впервые попробовал Langusta cuchilina с пивом — вкуснейшая вещь! В час ночи привез ее к общежитию… «Yo te quiero mucho!»[39]
Сегодня полшестого утра разбудила меня наша «мамита», звонила Чаро: «Chao! Chao!». Она уезжала. «Ya!»[40] Вряд ли мы еще когда–нибудь увидимся с тобой, моя «первая учительница», мой маленький дружок. Как сложится твоя судьба дальше, что тебя ждет в этой странной стране? Ты спасла меня от одиночества, так пусть ты никогда не узнаешь, что это такое! Будь счастлива, mi amor! Chao!
19 апреля, Сантьяго–де–Куба, 173‑й день
Среда. Итак, мы, наконец–то, в Сантьяго. Произошло это молниеносно, хотя и не без осложнений. В понедельник мы с Николаем получили билеты на поезд, в пятницу — стипендию и, поругавшись с печально известной Марго в министерстве, и, попрощавшись с обаятельной Марией Фернандес, получили деньги на дорогу. В ту же пятницу к нам в дом (уже вместо нас) подбросили Володю Б. и двух болгар. И тогда, наконец, мы и поняли, что уезжаем.
Неделя прошла в сборах и прощаниях. Прощались с надоевшей, мне, во всяком случае, школой. Забежали к Жоре в «Сьерра Маэстра», раздавили у Паши и Нелли бутылочку коньяка. Побеседовали с Квасовым и Рудольфом Ш. Договорились о создании самостоятельной студенческой группы. Получили письмо об этом к руководителю группы преподавателей (в Сантьяго). Написал почти всем письма, некоторые из них отправил с Женей М., вместе с книгами и сувенирами. Женя улетел в понедельник (вторник) ночью.
На этой неделе трижды встречался с Терезой. Были в кино, бродили по «Малекону», разговаривали. В последний день были в симпатичном баре «La Rampa». Прощание обошлось без слез. В пятницу (14‑е) ребята дали «отвальную». В воскресенье утром (16‑го) такси привезло нас на вокзал. Провожали Тереза и Володя Т. Наскоро простились и поехали… Ехали в двухвагонном поезде «Fiat», типа наших скоростных с мягкими креслами («Красная стрела»). Из окон неспешно продвигающегося поезда созерцали остров «Свободы» в его натуральном виде. Пальмовые рощи сменялись бескрайними плантациями сахарного тростника между коричневыми холмами и наоборот. Деревни с хижинами из пальмовых листьев мелькали на горизонте, близ дороги располагались небольшие одноэтажные городки в испанском колониальном стиле с непременным «кафедральным» собором в центре. Ехали хорошо, отсыпались, взбадривались подаваемыми «стюардом» кока–колой и кофе. Но об обеде пришлось думать самим во время остановки в городе Санта — Клара. Остановка была долгой — целый час. В вокзальном «буфете», который был точно таким, как показывают провинциальные придорожные кафе в американских фильмах: с обитой жестью стойкой бара, высокими вертящимися стульями без спинок, с черной деревянной доской, на которой мелом было написано «меню». Местные посетители смотрели на нас, как на «янки» («белых») с Севера. Мы долго выбирали себе блюда из меню, но оба они оказались … живыми малюсками (еще шевелящимися в огромной тарелке) в уксусной приправе. После двух–трех проб, пришлось отказаться от «обеда» и ехать до конца пути голодными (пирожки «мамиты» закончились еще утром). Вечером проехали провинцию Камагуэй и в половине ночи были в Сантьяго. Встречали нас наши ребята (Вадим и Саня). Поднялись (буквально, на холм, возвышающийся над городом) в «Plan de Beca» (студенческий городок), где мы теперь будем жить. Всю ночь пили спирт и беседовали. Иногда Вадим тихо играл на своем аккордеоне. Так встретили рассвет. Вид на просыпающийся город с крыши четырехэтажного дома–общежития, где мы сидели всю ночь, был потрясающий! Красивейшее зрелище!
39
«Я тебя очень люблю!»
40
«Всё!»