Страница 26 из 27
— Да, — коротко ответил фей.
Инга размахнулась и отвесила ему пощечину. Потом еще одну. Аррон даже не пошевелился. Тяжело дыша, она стояла напротив него, глотая обжигающие слезы обиды.
— Почему? — закричала она. — Почему ты мне этого не сказал сам? Почему? Почему ты все спланировал, все предусмотрел, все рассчитал, но не поставил меня в известность?
— А ты бы согласилась? — спросил он.
— Нет!
— Вот именно поэтому!
Всхлипнув, Инга кинулась в свою спальню, заперлась, упала на кровать и заревела. О, да! Она мечтала о сильном, умном, самодостаточном мужчине, не претендующем на ее рабов. И получила. Но почему-то было горько-горько.
— Инга, Инга, — Аррон нервно стучал в дверь. — Инга.
Через какое-то время стук стих. Инга лежала на кровати, обнимая подушку и смотрела, как тускнеет свет лун, как загорается заря.
— Госпожа, — это Эйб, — откройте дверь! Это я, госпожа! Я вам сухариков соленых принес.
Как ни мучилась Инга от разбитого сердца, против такого ее беременный организм устоять не смог. Она впустила эльфа, усадила его между своих ног на полу и принялась грызть сухарики, гладя его по волосам свободной рукой.
— Не злитесь на него, госпожа, — сказал Эйбринейл. — Он вас любит.
— И ты в курсе?
— Конечно, госпожа. Я же ли'сси-ие. Мы любовь видим сразу, тем более — истинную. По всем правилам моего клана я должен был умолять вас продать меня сразу же, как только понял, что между вами с Арроном есть связь. Не место ли'сси-ие, который любит всех, в доме, где существует истинная любовь на всю жизнь. Но он уговорил меня этого не делать!
— Это была идея фейка, чтобы бы спровоцировал конфликт с Бертом? — Инга больно ухватила Эйба за волосы, заставляя запрокинуть голову.
— Нет, госпожа, — искренне ответил он. — Зачем? Это была моя идея, я хотел за вас заступиться. Хотя, уверен, Аррон готовил что-то для Берта, но это было бы значительно хуже, его бы из Университета выгнали, чтобы вам глаза не мозолил. Аррон тогда был очень зол на меня.
Инга доела сухарики, вылизала блюдечко и встала.
— Идем.
— Не злитесь на него, госпожа.
— О, я не злюсь, не злюсь. Я в ярости!
Инга вихрем ворвалась в лабораторию, схватила фея за руку и потащила за собой. Он шел, не сопротивляясь. На лице не было написано ни одной эмоции.
Остальные рабы, испуганно переглянувшись, побежали вслед за ними.
Инга вела Аррона к приемной ближайшего мага-делопроизводителя.
Уже у самого порога приемной Аррон разлепил пересохшие, обкусанные губы и сказал:
— Нам нужно поговорить.
— Нет, мы вчера поговорили, — отозвалась Инга, дубася в дверь.
— Иду, иду же! — открыл маг. — Что случилось? Почему такой грохот.
— Освободите этого! — Инга ткнула пальцем в Аррона. — Сколько нужно денег, чтобы он стал полноценным гражданином Тосума, а не просто освобожденным?
— Сто стандартных золотых. И еще десять за процедуру освобождения.
— Расписки принимаете?
— Инга! — в голосе Аррона звучала мольба. — Остановись!
— Закрой рот, пока ты еще мой раб, — рявкнула Инга, торопливо царапая расписку. — Действуйте, сво маг!
Маг кивнул, с интересом глядя на разворачивающуюся драму. За свою жизнь он видел всякое, но профессиональный кодекс обязывал его молчать.
— А ты! — сказала Инга, упирая палец в грудь фея. — Больше не смей появляться в моем доме. Никогда! Вещи найдешь на пороге.
— Вы ему обязаны выдать пять золотых для того, чтобы обжиться, — заметил маг.
Инга кивнула. В таком количестве деньги у нее были. Связывать себя с Арроном распиской ей не хотелось.
Оставив фея у мага, она выбежала на улицу.
— А что с фейком? — спросил Дрок.
— Свободен, — ответила Инга. — Эйб, собери его вещи и выставь на порог.
Рабы переглянулись, но ничего не решились сказать.
Два дня Инга ревела, валялась на кровати, ела сухарики и опять ревела.
Два дня Аррон каменной статуей, не смотря на жару, просидел на пороге, не двигаясь и отказываясь от еды.
Мужчины передвигались по дому на цыпочках.
На третий день Инга встала, потянулась, умылась, со вкусом позавтракала и отправилась в лабораторию. Работе совершенно наплевать на ее разбитое сердце.
Через какое-то время в лаборатории появился Аррон. С коротких волос на рубашку падали капли воды — предатели мало того, что его впустили, так еще и покормили и позволили принять душ.
Инга сжала челюсть.
— Я ваш ассистент, сво фармацевт, — напомнил Аррон. — Я в праве тут находиться.
Ответить на это было нечего.
До вечера они работали вместе, перекидываясь короткими рабочими фразами. Инга периодически отвлекалась на сухарики, которые ей приносил Эйб, упорно делающий вид, что не замечает ее гневных взглядов (и тайком сующий фею бутерброды). Предатель и есть.
Вечером выяснилось, что в доме никого нет. На кухне был готов ужин на двоих.
— Всех сдам в бордель! — пробурчала Инга. — Козлы.
Стянула с тарелки малосольный огурчик, пожевала его. Запила лимонадом.
Аррон стоял, опершись о косяк, и следил за каждым ее движением черными глазами. По телу Инги то и дело пробегали мурашки.
Инга покрутилась по кухне еще немного. Делать вид, что она не замечает Аррона, с каждой минутой было все сложнее. Посидела в гостиной — фей тенью проследовал туда же. На второй этаж, в спальню, подниматься не хотелось, там царила духота.
Напряжение между ними достигла предела, и Аррон не выдержал первым.
Легко перемахнув через диван, он упал перед ней на колени, охватил руками за пояс, вжался в ее ноги.
— Прости меня, — сказал он. — Прости. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни. Я делал так, чтобы тебе было хорошо. И был не прав. Мне действительно стоило поговорить с тобой. Прошу… только не прогоняй меня! Я не могу жить без тебя! Любимая…
— Ты распланировал мою жизнь без меня! — горько сказала Инга. — Ребенок — это навсегда.
— Еще есть время…
— Нет! Даже не смей думать о таком. Аррон…
— Не прогоняй меня, — он целовал ее ладони. — Я соберу пыльцу, сделаю крем, отдам тебе долг… Инга, ты не в чем не будешь нуждаться, только не прогоняй меня! Позволь быть рядом! Я буду заботиться о ребенке, хочешь — твоя жизнь даже не изменится! Ты его и видеть не будешь… я… я не спросил тебя, сам все решил, Инга, я был не прав! Позволь мне все исправить! Прошу тебя! Инга! Только не прогоняй…
Его лицо было искажено мукой. Гордого принца не смогло сломать рабство, но сломала любовь и осознание своей вины.
Инга молчала. Пока она два дня валялась на кровати, то не только плакала, но и думала. И поняла, что Аррон прав. Она осталась хозяйкой своей собственной жизни. У нее будет ребенок — об этом она мечтала глубоко внутри себя, но не видела подходящего кандидата на отцовство. Но теперь… Ребенок от одаренного, сильного и здорового мага. Перед этим малышом будут открыты все двери, и ему не придется круглосуточно учиться, как Инге когда-то. Маги ценны, их уважают, к ним прислушиваются. Да и внешние приличия соблюдены — был жених, отправился на опасное задание, погиб, не увидев ребенка, какой ужас! А если даже и вернется, Инга сможет с ним договориться.
— Больше никогда так не поступай, — сказала Инга. — Это был первый и последний раз.
— Я понял, — серьезно ответил Аррон.
Она первая потянулась за поцелуем. Он ответил.
Это было похоже на вихрь, на смерч, от которого невозможно спастись. Кровь превратилась в жидкий огонь, разливающийся по венам, сердце выпрыгивало из груди. Каждая клеточка тела Инги тянулась к Аррону. Молодая женщина прижималась к любимому всем телом, а он, лихорадочно снимая с себя и с нее одежду, целовал ее, целовал, не в силах оторваться ни на миг.
В миг, когда они соединились, перед глазами Инги как будто взорвался фейерверк.
Влюбленные лежали на диване, Инга обхватила Аррона ногами, вжимая его в себя глубже, теснее, сильнее. Он удерживал свой вес на одной руке, а другой обхватил Ингу за спину, тоже прижимая ее к себе. Быстрые, резкие движения, полные страсти и любви…