Страница 7 из 25
Авторы, опираясь на заявления многих немецких асов, пишут:
"Этот список потерь истребительной эскадры помогает разрушить легенду о том, что с русскими было легче воевать. Особенно с 1943 года об этом не могло быть и речи. Интересно, что известные немецкие асы, сражавшиеся столь успешно на Западном фронте, а затем переброшенные на Восточный фронт, вскоре погибали или попадали в плен. Вспомните судьбу таких асов, как Аси Ган, Зигфрид Шнель, Герхард Хомут, Эрих Лейе, и других. Причины тому были различные: психологические, технические, материальные и даже погодные. Многое зависело от тылового снабжения и организации аэродромной службы. Восточный и Западный фронты нельзя сравнивать..." (с. 332).
Сам Хартман совершил 1404 боевых вылета. Наши летчики сбивали его 14 раз, но он спасался с парашютом или садился на вынужденную. Один раз он даже попал к нам в плен, но в прифронтовой полосе обманул конвоиров (знал русский язык), бежал. Наши же асы А. И. Покрышкин и И. Н. Кожедуб совершили 600 и 330 боевых вылетов соответственно. Если приплюсовать сюда еще и вылеты В. И. Фадеева, то получается, что Хартман совершил столько боевых вылетов, сколько эти три наших аса, вместе взятые. Почему так получилось? На этот вопрос я уже ответил чуть выше, но повторюсь еще раз. Подсчет сбитых самолетов у нас и у немцев был разным. У нас необходимо было подтверждение из трех источников, что самолет сбит наверняка, а это не всегда было возможно доказать. У немцев же считался сбитым самолет,
если в него попало столько-то снарядов или пуль, что определялось после проявления кинопленки. Наши истребители таких кинокамер на борту не имели. Причем сбитый самолет - это значит выведенный из строя, хотя оставшийся в живых летчик мог дотянуть самолет до своей территории.
Под каким бы слоем пропагандистского грима ни подавались события и факты минувшей войны, правду истории не исказить. Сегодня становятся известными все больше архивных документов, проливающих свет истины и помогающих найти ответы на вопросы, волновавшие и волнующие миллионы людей.
Живы и многие участники великих сражений, в том числе воздушных. Их объективные воспоминания должны дополнить и обогатить летопись борьбы и побед советского народа, его армии, Военно-Воздушных Сил.
Так я стал воздушным стрелком
В 6-м УТАПе кипела жизнь. Прибывали новые полки "безлошадников" на переучивание, убывали группы летчиков и техников на авиационные заводы за получением новой техники. Авиаторы, прибывшие с фронта, рассказывали о последних боях, а те, кто получал новые самолеты на авиационных заводах, пространно расписывали жизнь в глубоком тылу.
Летчики и авиаспециалисты знакомились с техникой прямо в цехах, а затем на аэродроме готовили ее к перелету на фронт.
В УТАПе доходит до курьезов. Вдруг оказаваются "дезертиры наоборот" летчики, которые под разными предлогами "бегут" на фронт. Многие техники, младшие авиаспециалисты доказывают, что они в свое время учились на летчиков, но документы, мол, потерялись, и они хотят переучиваться на новые самолеты. Все, конечно, становилось на свои места, но так, было!
Зимой 1942/43 года на советско-германском фронте стратегическая инициатива стала переходить к Советским Вооруженным Силам.
Немцы понесли сокрушительное поражение под Сталинградом, почти полностью был очищен Северный Кавказ, кроме Кубанского плацдарма.
Армии итальянцев, румын и венгров понесли также большие потери. Войска Красной Армии на Украине возвратили свои позиции, утраченные в ходе наступления немцев летом 1942 года.
На стенде, вывешенном в нашем общежитии, висела вырезка из газеты:
"В Народном комиссариате обороны.
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать 590-й штурмовой авиационный полк в 43-й гвардейский штурмовой авиационный полк..."
Командиром полка был назначен подполковник Соколов Александр Дмитриевич.
Тех, кто завоевал это почетное звание, осталось мало: полк понес большие потери в боях. Теперь мы должны были получить на вооружение штурмовики Ил-2.
На аэродроме техники внимательно рассматривали самолет. Обтекаемая форма фюзеляжа, стеклянная кабина, лобовое пуленепробиваемое стекло фонаря и выступавший далеко вперед острый капот мотора с конусообразным обтекателем винта. Все это придавало самолету хищный вид. Из передней кромки плоскостей смотрели две пушки, два пулемета, под крыльями - восемь металлических реек - направляющих для реактивных снарядов. В центроплане четыре бомбоотсека, да еще и два замка для бомб под фюзеляжем. Мотор, бензобаки, кабина летчика одеты в броню. Скорость у земли развивал около 350 километров в час.
Вот это машина!
Оружейники взялись за ее изучение. Вскоре мы узнали о боевых возможностях этого "летающего танка".
Первые серийные штурмовики Ил-2 оснащались двумя пушками калибра 20 мм, двумя пулеметами 7,62 мм. Они устанавливались в крыльях. Самолет мог нести до 600 килограммов бомб. Под крыльями прикреплялись направляющие для восьми реактивных снарядов РС-82.
В ходе войны работа над усовершенствованием боевых возможностей штурмовика продолжалась. В кабине воздушного стрелка был установлен крупнокалиберный пулемет Березина калибра 12,7 мм. Пушки стали заменять на 23 мм, а позже - на 37 мм. Использовались реактивные снаряды большого калибра - четыре РС-132 мм. В вариантах бомбовой нагрузки были специальные противотанковые бомбы кумулятивного действия. Ни одна армия в мире в то время не имела такого, даже приблизительно равного по боевым качествам, штурмовика.
В полк начали прибывать воздушные стрелки. Среди них и бывшие курсанты летных училищ, которые не стали летчиками не по своей вине: в период нависшей угрозы прорыва немцев на Кавказ они были посланы в пехоту, принимали участие в боях, а затем их снова отозвали в авиацию. Теперь им предстояло летать воздушными стрелками. Но были ребята, ранее в авиации не служившие.
Знакомясь с поступившим пополнением, командование полка видело, что уровень подготовки воздушных стрелков невысок. Нужно было заниматься их боевой подготовкой в полку.
В числе первых воздушных стрелков, которые прибыли в полк, запомнился Александр Паршиков, Виктор Барсачев, Михаил Черноусов, Тимофей Столяров, Леонид Кравцов, Иван Алясов, Георгий Багарашвили, Ахкар Ходжаев. Однажды меня вызвал заместитель командира полка по политчасти, исполнявший в то время и обязанности командира полка. В его кабинете находился инженер по вооружению В. Ф. Коваленко. Воронцов сказал, что командование собирается привлечь меня к обучению воздушных стрелков, поскольку я хорошо знаю оружие, теорию и практику стрельбы.
Программа подготовки воздушных стрелков предусматривала изучение оружия самолета Ил-2, особенно пулемета воздушного стрелка УБТ, практические стрельбы из него в тире по макетам самолетов противника, изучение теории воздушной стрельбы и тактики штурмовиков, а также опыта воздушных боев против немецкой авиации.
Занятия по изучению оружия проводил инженер по вооружению, а я занимался практической стрельбой в тире и знакомил с теорией воздушной стрельбы.
Как известно, конструктор самолета-штурмовика С. В. Ильюшин первоначально спроектировал его в расчете на летчика и воздушного стрелка, но военные настояли на одноместном варианте. Они считали, что броня сама по себе неплохое оборонное средство, зачем, мол, еще стрелок.
Ил-2 выпускался в одноместном варианте, но уже первые бои показали: их сбивают вражеские истребители, и в ходе войны пришлось перейти на строительство двухместных "илов". Воздушные стрелки успешно отражали атаки вражеских истребителей, и их стали называть "щитом самолета".
Первое свое занятие по теории воздушной стрельбы я начал, как учили меня в школе младших авиаспециалистов, и почти дословно пересказал хорошо мне запомнившиеся слова преподавателя этой, школы Аркадия Ефимовича Литвинова.