Страница 26 из 35
Сестра, поняв, должно быть, по выражению ее лица, о чем она думает, сухо проговорила:
— Никто из нас пока еще не живет вечно, но могу вас уверить, наши постояльцы устроены здесь очень хорошо.
Джудит поняла, что заслужила упрек.
— Я это вижу, — тихо проговорила она.
Господи, как же я вымоталась, подумала она. Конец книги, конец кампании, конец, может быть, ее поискам. Сестра, похоже, приняла ее за родственницу миссис Блоксэм, почувствовавшую угрызения совести и решившую наконец-то навестить старуху.
Они остановились у окна, выходившего в парк.
— Ну, миссис Блоксэм, — проговорила бодрым голосом сестра, — у нас сегодня гости. Разве это не чудесно?
Старушка, маленькая и вся сморщенная, но сидевшая прямо в своем инвалидном кресле, сказала:
— Мой сын в Америке. Больше я никого не жду, — голос ее звучал твердо и совершенно разумно.
— Ну разве можно так принимать гостей? — прогремела сестра.
Джудит коснулась ее руки:
— Пожалуйста, оставьте нас. Все будет в порядке.
У маленького столика, позади кресла, стоял стул. Джудит пододвинула его к себе и села рядом со старой женщиной. Какое удивительное лицо, подумала она. А глаза? Они все еще полны ума. Правая рука миссис Блоксэм лежала неподвижно поверх одеяла, прикрывавшего ей ноги.
— Ну, и кто же ты такая? — осведомилась она. — Я знаю, что старею, но я тебя совсем не узнаю.
Голос ее был слабым, но вполне ясным. Она улыбнулась:
— Знаю ли я тебя или нет, я все равно тебе рада.
На ее лице вдруг появилось тревожное выражение.
— А я должна тебя знать? Они говорят мне, что я стала все забывать.
Джудит поняла, что старой женщине трудно говорить. Придется ей приступить к своим расспросам, не теряя ни минуты.
— Меня зовут Джудит Чейз. Я думаю, вы знали моих родных много лет тому назад, и я хочу вас о них спросить.
Блоксэм подняла левую руку и похлопала Джудит по щеке:
— Ты такая хорошенькая. Ты ведь американка, правда? Мой брат женился на американке, но это было так давно.
Джудит сжала холодную, покрытую крупными голубыми венами руку старухи.
— Я говорю о более давних годах. Это было во время войны.
— Мой сын был на войне, — сказала старуха. — Он попал в плен, но в конце концов вернулся домой. Не то, что многие другие.
Ее голова опустилась на грудь, и глаза закрылись.
Все это совершенно бессмысленно, подумала с отчаянием Джудит. Постепенно дыхание миссис Блоксэм сделалось ровным, и она поняла, что старуха заснула. Ожидая, когда она проснется, Джудит внимательно разглядывала ее лицо…
…Блэмми любила нас с Полли. Она всегда угощала нас пирожками и читала нам разные истории…
Прошло не менее получаса, прежде чем Мьюриэл Блоксэм открыла наконец снова глаза.
— Прости. Это все старость, — сказала она, и ее взгляд и новь с вниманием обратился к Джудит.
Джудит поняла, что нельзя терять ни секунды:
— Миссис Блоксэм, постарайтесь вспомнить. Вы помните семью по фамилии Парриш, которая жила в Кент — Хаусе во время войны?
Блоксэм покачала головой:
— Нет, я никогда не слышала этой фамилии.
— Блэмми, ну постарайся же вспомнить, — взмолилась Джудит.
— Блэмми. — Лицо Мьюриэл Блоксэм прояснилось. — Никто не называл меня так после близнецов.
Джудит постаралась сдержаться и спокойным тоном произнесла:
— Да, близнецы.
— Ну конечно же, Полли и Сара. Такие красивые малышки. Элейн с Джонатаном въехали в наш дом сразу же, как только поженились. Она была такой красивой. И он, темноволосый, высокий, симпатичный. И они так сильно друг друга любили. Его сбили через неделю после рождения близнецов. Я старалась во всем помочь Элейн. Бедняжка совсем упала духом. А потом, когда рядом с нашим домом взорвался этот самолет-снаряд, она решила увезти малышек из Лондона. Ни у нее, ни у Джонатана не было никого из родных, и я договорилась, что она какое-то время поживет у моих знакомых в Виндзоре. В тот день, когда они собирались уехать, рядом с вокзалом упала бомба.
Голос миссис Блоксэм дрогнул.
— Ужасно… Ужасно… Элейн была убита. Маленькую Сару, должно быть, разорвало на куски, как и многих других, так как ее тело так и не было найдено. А Полли сильно ранило.
— Полли жива?
На лице миссис Блоксэм появилось непонимающее выражение.
— Полли Парриш, Блэмми. Что с ней случилось потом? — Джудит почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы. — Ты должна помнить.
Блэмми улыбнулась:
— Не плачь, дорогая. У Полли все хорошо. Она иногда мне пишет. У нее книжный магазин в Беверли, в Йоркшире. Называется «Парриш пэйджис».
— Извините, мисс, но вам пора уходить. Я и так позволила вам пробыть здесь дольше положенного.
Сестра казалась недовольной.
Джудит поднялась и, наклонившись, поцеловала старую женщину в макушку:
— До свидания, Блэмми, и благослови тебя Бог. Я еще приду.
Уходя, она слышала, как Мьюриел Блоксэм рассказывает сестре о близнецах, которые звали ее Блэмми.
Огромная машина Скотланд — Ярда по сбору информации занялась тщательным изучением биографии Джудит Чейз. Через несколько дней полученные результаты были положены на стол коммандера Слоана. Документы, относящиеся к годам ее детства, психологические характеристики, статьи, написанные ею для «Вашингтон пост», официальные отзывы, школьные отметки, названия посещаемых ею клубов, резюме интервью с ее коллегами, имена ее издателя и банкира.
— Все это — одна хвалебная песнь, — сказал Слоан Филиппу Барнсу. — Ни одного намека на антиправительственное выступление или связь с левыми с того самого момента, как она родилась. Три раза она избиралась президентом класса в своем пансионе, была президентом студенческого совета в Уэлсли, участвовала на общественных началах в кампании по ликвидации неграмотности, проявляла неизменную щедрость в делах благотворительности. Хорошо, что мы не выставили себя на посмешище, сэр, и скрыли наш интерес к ней.
— Меня заинтересовал лишь один момент.
Барнс держал перед собой открытый ежегодник пансиона. Под школьной фотографией Джудит, с обычной краткой биографией, было одно предложение, которое он подчеркнул: «Ярко выраженные способности к механике. Говорит, что собирается стать писателем, но, вероятнее всего, будет в скором времени строить мосты».
— Хотя эти бомбы были сделаны довольно грубо, они оказались весьма эффективны. Если Уоткинс дал ей лишь гелигнит, требовался немалый инженерный талант, чтобы бомбу не обнаружили при осмотре.
— Не вижу здесь ничего особенного, сэр, — возразил Слоан. — У моих сестер тоже врожденные способности к механике, но они не используют свой талант для организации террористических акций.
— Тем не менее, я хочу, чтобы за мисс Чейз продолжали вести круглосуточное наблюдение. Могут Линч и Коллинз что-нибудь сообщить?
— По существу, нет, сэр. Большую часть времени она проводит дома. Правда, вчера она ходила в Кент — Хаус на Кенсингтон — Корт. Она интересовалась семьей, которая жила там много лет назад, знакомыми ее тети.
— Ее тети? — Барнс резко вскинул голову. — У нее нет никаких родственников.
Слоан нахмурился. Именно это его и беспокоило.
— Мне следовало бы это заметить, сэр, но потом она отправилась в Бат, в дом для престарелых, где разговаривала с очень старой женщиной, так что все это показалось мне вполне невинным.
— О ком она спрашивала?
— Здесь мы не можем точно ответить. Когда Линч пытался поговорить с той старушкой, у него ничего из этого не вышло. Похоже, она совсем плохо соображает.
— Придется вам самому посетить эту старую женщину. Может, вам удастся что-нибудь у нее узнать. Не забывайте, Джудит потеряла родных в годы войны. Она Могла встретить людей, знавших ее в прошлом, и попасть под их влияние.
Барнс поднялся:
— До выборов всего шесть дней. Пока консерваторы не намного впереди, но, я думаю, они одержат победу. Поэтому-то нам и надо как можно скорее полностью очистить Джудит от всяких подозрений, а то может получиться так, что новое правительство свалят, прежде чем оно успеет приступить к своим обязанностям!