Страница 15 из 34
После празднования Йоля я узнал кое-что новое о датчанах и их богах. Рагнар приказал выкопать огромную яму на поляне в лесу за домом. Мы с Рориком помогали копать: рубили топором корни и оттаскивали землю. Рагнар требовал рыть все глубже и глубже и успокоился только тогда, когда, встав на дно ямы, ничего из нее не увидел. В эту яму, рядом с которой возвышался курган вынутой земли, вел пологий скат.
На следующую ночь мужчины из дружины Рагнара, одевшись и вооружившись, словно на войну, и не взяв с собой женщин, отправились к яме. Мы, мальчишки, несли факелы, пламя которых трепетало под деревьями; дрожащие тени поглощала тьма.
Слепой Равн ждал в яме, стоя напротив спуска и нараспев восхваляя Одина. Время тянулось и тянулось; слова, резкие и ритмичные, словно удары барабана, описывали, как великий бог сотворил мир из тела великана Имира, как забросил на небо солнце и луну, как гномы выковали в подземных мастерских его копье Гунгнир – величайшее оружие на свете. Пока длился рассказ, люди продолжали собираться у ямы. Они покачивались в ритме стиха, кто-то повторял отдельные фразы, и, признаюсь, я скучал не меньше, чем тогда, когда Беокка начинал бормотать на своей латыни. Поглядывая в лес, я наблюдал за тенями и гадал, кто там движется во мраке, и думал о скедугенганах.
Я часто вспоминал о скедугенганах, Движущихся Тенях. Впервые мне о них рассказал беббанбургский кузнец Элдвульф, велев ничего не говорить Беокке. Я и не говорил, а Элдвульф рассказывал мне, как до прихода Христа в Англию, давно, когда в Англии поклонялись Вотану и другим богам, все хорошо знали о Движущихся Тенях: почти невидимые, они молча блуждали по всей земле – таинственные существа, способные менять форму. Вот только что они были волками, а потом вдруг становились людьми или орлами… Они не были ни живыми, ни мертвыми, а просто тварями из мира теней, ночными охотниками.
Я смотрел на темные деревья, и мне хотелось, чтобы там, в тени, таились скедугенганы – существа, о которых знаю только я; сила, которой испугаются датчане и которая вернет мне Беббанбург, столь же могущественная, как магия, даровавшая победу датчанам.
Конечно, то были просто детские мечты. Когда ты мал и слаб, ты мечтаешь об обладании волшебной силой, а когда становишься взрослым и могучим, заставляешь слабых мечтать о том же. Ребенком я жаждал силы скедугенганов. Я помню, какое волнение охватило меня той ночью, какое желание овладеть силой Движущихся Теней, – пока негромкое ржание не заставило меня снова обратить внимание на яму.
Люди у спуска расступились, и из темноты вышла странная процессия: жеребец, баран, собака, гусь, бык и кабан. Каждое животное вел воин Рагнара, а замыкал вереницу английский пленник, человек, работавший в полях, с такой же, как у животных, веревкой на шее.
Я узнал жеребца – лучшего коня Рагнара, огромного, черного, по имени Всполох. Рагнар любил этого коня, и все-таки Всполоха вместе с остальными животными принесли в ту ночь в жертву Одину.
Это сделал сам Рагнар.
Обнаженный до пояса – шрамы на его груди были ясно видны в свете пламени, – он убил животных топором, одного за другим. Всполох умер последним. Он выкатил глаза, показывая белки, когда его тянули по скату в яму, и упирался, напуганный запахом крови, стекающей по земляным склонам. Рагнар подошел к нему с лицом, мокрым от слез, поцеловал Всполоха в морду и убил одним верным и сильным ударом между глаз. Жеребец упал, взбрыкнув ногами, и мгновенно умер.
В заключение умер человек, это было не так волнующе, как смерть коня. Стоя в кровавом месиве, Рагнар поднял окровавленный топор к небу и прокричал:
– Один!
– Один! – эхом ответили все мужчины, потрясая копьями и мечами над дымящейся ямой.
– Один! – прокричали они снова, и тут я увидел Веланда-змею, глядящего на меня с другой стороны освещенной факелами кровавой ямы.
Все тела вытащили и подвесили на деревьях. Кровь жертв досталась обитателям подземного мира, а их плоть – богам наверху. Потом мы засы́пали яму, сплясали на ней, чтобы утрамбовать землю, и по кругу пошли фляги с элем и меха с медом. Мы пили под висящими тушами и призывали Одина, грозного бога, потому что Рагнар с дружиной отправлялся в поход.
Я подумал о клинках мечей над кровавой ямой, подумал о пирующем на трупах боге, который должен благословить этих людей, и понял, что вся Англия падет, если не найдет столь же сильного волшебства, как магия этих могучих людей. Мне было всего десять лет, но в ту ночь я понял, кем стану.
Я присоединюсь к скедугенганам и стану Движущейся Тенью.
Глава вторая
Весной 868 года, когда мне было одиннадцать, «Летучего змея» спустили на воду. На воду, но не в море – на реку. «Летучий змей» был судном Рагнара – прекрасный корабль с дубовой обшивкой, с резной змеиной головой на носу, с головой орла на корме и с треугольным медным флюгером, украшенным нарисованным черной краской вороном. Флюгер прикрепили на верхушку мачты, хотя она пока лежала на двух деревянных подпорках на дне длинного корабля.
Воины Рагнара гребли и пели, их раскрашенные щиты висели вдоль бортов. Гребцы пели о том, как могущественный Тор ловил ужасного Змея Мидгарда, кольцом опоясавшего землю, как змей заглотил крюк с насаженной на него бычьей головой и как великан Хюмир, испугавшись гигантского змея, перерезал снасть. То была славная история, и под ритм этой песни мы поднимались по реке Трент, притоку Хамбера, текущему из самого сердца Мерсии. Мы держали путь на юг, против течения, но путешествие оказалось легким и мирным: пригревало солнышко, берега реки были усыпаны цветами.
Часть дружины ехала верхом по восточному берегу, держась вровень с нами, а за нами шла флотилия кораблей с головами чудовищ. Армия Ивара Бескостного и Уббы Ужасного – войско северян, датских воинов, – шла в поход.
Вся Восточная Нортумбрия теперь принадлежала им, Западная Нортумбрия находилась в вассальной зависимости, а дальше они собирались завоевать Мерсию, королевство, лежащее в самом центре английских земель. Территория Мерсии простиралась на юг от реки Темез, отделявшей ее от Уэссекса; с запада королевство окаймляли горы, где жили валлийские племена, а на востоке оно граничило с полями и болотами Восточной Англии. Мерсия, хотя и не такая богатая, как Уэссекс, была богаче Нортумбрии, и река Трент вела в самое сердце королевства, а «Летучий змей» был наконечником датского копья, нацеленного в это сердце.
Рагнар хвастал, что «Летучий змей» пройдет не только по такой неглубокой речке, но и по луже, и почти не преувеличивал. Издалека корабль выглядел длинным, изящным, похожим на лезвие ножа, но с борта было видно, что от киля днище широко расходится в стороны и корабль не разрезает воду, как кинжал, а лежит на ней, словно пустая плошка. Даже когда на борту находилось человек сорок-пятьдесят с оружием, щитами, запасом провизии и эля, осадка оставалась небольшой. Время от времени длинный киль царапал по гравию, но мы следовали плавным изгибам реки, и глубины хватало. Поэтому мачту и сняли: проходя повороты, мы скользили под нависшими деревьями, и мачта могла бы за них зацепиться.
Мы с Рориком сидели на носу вместе с его дедом Равном, и наша работа заключалась в том, чтобы рассказывать старику обо всем, что мы видим. Это были в основном цветы, деревья, камыш, речные птицы и форель, отправляющаяся на нерест. Деревенские ласточки вернулись из теплых краев и носились над водой, а городские суетились по берегам, собирая глину для гнезд. Заливались певчие птицы, голуби ворковали в молодой листве, зловещие соколы безмолвно парили под рваными облаками. Вслед нам глядели лебеди, а порой мы видели детенышей выдры, играющих под бледными ивами: при нашем приближении зверьки с плеском уплывали. Иногда мы проходили мимо поселений – деревянных домиков, крытых соломой, но там уже никто не жил.
– Мерсия нас боится, – сказал Равн. Он распахнул свои белые слепые глаза навстречу ветру. – И правильно делает. Мы – воины.