Наёмник

— Нет, ― секунду подумав ответила ксионийка, затем она посмотрела на своего спутника и строго произнесла: ― Не увлекайся!

— Хорошо, хорошо, родная! ― радостно воскликнул прилизанный типчик, мигом устраиваясь рядом с Тайнис.

Ксирс-Тис-Сат помедлила ещё секунду, достала кредитку и на столе перед типчиком появились фишки. Примерно тысяч на двадцать.

Ничего себе ― не увлекайся, обалдело подумал Кирк. Весь его выигрыш на сегодня составлял едва ли тысяч пять.

Что-то сейчас будет, подумал Кирк. Однако никакого беспокойства он не почувствовал. Наоборот ― ему было чрезвычайно интересно, что произойдёт дальше. И Кирк уже догадывался, что дальше случится нечто занятное.

2.

Попадание торпеды можно было оценить с различных точек зрения. С одной стороны, всё обошлось более или менее благополучно ― взрыв почти не повредил корпус Имперского линкора «Таран». Но с другой стороны всё было очень плохо, потому что это стоило жизни одному единственному офицеру, от которого зависело будущее многих. Правда, до самой своей смерти офицер об этом даже и не подозревал. Равно, как не подозревали об этом и упомянутые уже «многие» ― население третьей планеты Ранзарма. Кроме того, данный случай наглядно показывал, насколько порой бывает опасно слепое соблюдение буквы устава. Тем более что во время выполнения боевых заданий бóльшая часть состава Имперских десантных бригад считала своим почётным долгом послать куда подальше статьи воинского устава, которые казались им лишними.

На линкоре по уставу полагается ходить с оружием. Но положенная офицерскому составу «Кобра» обладала небольшой энергоёмкостью, и в бою оказывалась малоэффективна. Поэтому в бой офицеры предпочитали ходить с «Драконом» ― ручным плазменным бластером средней мощности. «Кобры» же болтались на поясе «для красоты».

Но в рубке связи находиться с «Драконом» устав также запрещал. А с лейтенанта ещё не осыпались шелуха десантных курсов и излишнее уважение к глупым словам, писанным в штабе людьми, никогда не выходившими в космос.

Неожиданная атака на линкор произошла тогда, когда капитан-радист был на совещании в штабе. Подменявший же его лейтенант, не ко времени вспомнив соответствующие статьи устава, схватил «Кобру» вместо привычного ему «Дракона». Кое-как прицепив к поясу кобуру, лейтенант за полторы минуты достиг рубки связи и занял место дежурного офицера-радиста.

Кресла в радиорубке проектировались из соображений прочности и простоты, а не из расчёта доставить максимальное удобство находящемуся в нём. Пристёгнутая же второпях кобура с бластером сводила удовольствие от нахождения в кресле радиста к минимуму. И лейтенанту пришлось расслабить ремень и сдвинуть кобуру на живот.

Через тридцать пять секунд после этого на одной из частот трэк-передатчика было зафиксировано какое-то шифрованное сообщение. Не в меру ретивый лейтенант счёл своим долгом перехватить его и расшифровать, полагая, что оно может оказаться сообщением мятежников. Ошибку своего предположения лейтенант понял ровно через восемнадцать секунд после окончания расшифровки ― сообщение было из штаба командующего Имперским военным флотом. И ещё через двадцать секунд в линкор угодила торпеда. Маломощная. Против десантных ботов она, может быть, и была бы эффективна, но линкору это было, словно комариный укус.

Выпустивший торпеду корабль попытался уйти, но орудия «Тарана» не позволили ему этого. Корабль так и остался неопознанным, но большого значения это уже не имело. Выстрел лишь подтверждал, что дольше тянуть с высадкой десанта на планету просто немыслимо.

Лейтенант в этот момент уже собирался покидать рубку ― полученное сообщение было чрезвычайно важным, могло в корне изменить ситуацию, и его следовало немедленно доставить командованию. Лейтенант затянул и поправил ремень, взялся за рукоять бластера и развернул оружие таким образом, чтобы увидеть индикатор батареи и убедиться ― «Кобра» готова к выстрелу.

Взрыв торпеды, попавшей в линкор, оказался достаточно сильным для того, чтобы лейтенант покачнулся и случайно нажал на спусковой крючок.

«Кобра» стояла на максимальной мощности, и выстрел разворотил лейтенанту низ живота, выбив из него, помимо завтрака, какое бы то ни было желание, кроме желания избавиться от невыносимой боли.

На крик офицера в рубке связи мгновенно оказались люди. Несчастный случай, произошедший с лейтенантом, отвлёк внимание присутствующих от всего остального. Никто даже и не подумал проверить, было ли занесено в компьютер какое-либо новое сообщение.

Полученное ранение оказалось несовместимо с жизнью, и лейтенант, промучившись ещё две с половиной минуты, отбыл в иной и, смеем надеяться, более лучший мир. Но за двадцать секунд до того корпус линкора «Таран», приписанного к Четвёртой Имперской десантной бригаде, несколько раз подряд ощутимо дрогнул, выпуская из своего чрева двенадцать средних ударных десантных ботов «Акула». И результатом несчастного случая в рубке связи оказалась гибель полумиллиона кассилиан.

То «занятное», чего с таким нетерпением дожидался Кирк, случилось буквально к следующей партии. К тому моменту в игре принимали участие уже шестеро ― гвардеец-кассилианин, прилизанный любовничек ксионийки, шумный и говорливый паренёк, которого сопровождала компания невнятно одетых девушек, ещё какая-то ксионийка, Тайнис и сам Кирк ван Детчер. Гвардеец-кассилианин продолжал проигрывать с упорством, достойным лучшего применения; ксионийке удача улыбалась через раз; шумный молодой человек чаще проигрывал (и тогда сопровождавшие его девушки начинали горестно ему сочувствовать), но когда ему удавалось выиграть, его соблазнительная «группа поддержки» разражалась радостным визгом, перекрывавшим даже музыку в зале; Кирк был единственным из всех, кто если и проигрывал, то лишь какую-то сущую ерунду, зато выигрыши его были потрясающими ― перед ним уже громоздилось фишек не меньше чем на тридцать тысяч, и ван Детчера всё чаще и чаще посещала мысль об отставке и азартных играх в качестве дальнейшего средства к безбедному существованию. Что касается Тайнис, то она лишь делала вид, будто играет. Фишками Кирка совершенно не злоупотребляла, проиграла около сотни кредиток, не больше. Азарт прилизанного типчика тоже был напускным, Кирк заметил это, когда тот невпопад огорчился после выигрыша. Такое впечатление, что игра ему совершенно неинтересна.

Кирк поискал взглядом его спутницу ― ксионийка по имени Ксирс-Тис-Сат стояла в отдалении, не выпуская однако своего любовника из виду. Кирк покосился на Тайнис и увидел её горящие глаза, раскрасневшиеся щёчки и руку прилизанного типчика, елозящую по её колену. Ксионийка этого, вероятно, со своего места видеть не могла. Но Кирк мог. И, разумеется, могла это видеть (и чувствовать) сама Тайнис, которой подобные оглаживания явно были по вкусу ― она глубоко дышала, в глазах её появилось блаженное выражение, на щеках играл румянец...

— Ты не перепутал игры, приятель? ― громко осведомился Кирк, пристально разглядывая прилизанного типчика.

— Что?! ― типчик недоумённо задрал брови, однако даже руки своей с колена Тайнис не убрал. Голос его оказался тоненьким и каким-то женственным ― Кирку даже почудилось, что типчик сейчас, обращаясь к нему, добавит «дорогой» или «милый». Ничего подобного он, разумеется, не сказал, но Кирка всё равно передёрнуло. Однако эти слова произнесла Тайнис.

— Милый, перестань, ― нежно улыбнулась она Кирку.

— Сударыня, извольте замолчать, ― так же нежно ответил ей Кирк, постепенно наполняясь яростью. ― Хотя бы на ближайшие полчаса.

— Если тебе не нравится меня слушать, ― возмущённо дёрнула обнажённым плечиком Тайнис, ― то я могу и помолчать, ― она взбила и без того пышную причёску и опять очень нежно улыбнулась Кирку. ― Кто бы спорил, а я не буду, ― с прежней нежностью добавила она.

— Какие неотёсанные, эти военные, ― пространно заметил прилизанный типчик, горестно вздыхая. ― В них нет самого главного ― глубины чувств. Грубость, хамство, заносчивость... а всех достоинств-то у них ― умение убивать... которым они почему-то так гордятся...