Страница 6 из 61
она задрожала, представив, что почувствовала бы, если этот палец скользнул по
ее спине.
– Знаю, Дэлайла, – ответил он, но не поднял взгляд.
И это все? Это так и останется неизменным: она битый час смотрела на
него в первый день в школе, следовала за ним до дома, а теперь и унизилась
сегодня. Она оттолкнулась от земли, чтобы встать.
Гэвин схватился длинными пальцами за ее предплечье.
– Не уходи. Мне все еще хочется услышать парочку историй об ужасах
католической школы.
– Ужасах? – сев обратно, спросила она. Ничего ужасного не приходило в
голову. Только постоянные наказания в углу и скука, когда изголодавшиеся по
отношениям девочки устраивали драмы там, где в них не было нужды.
– Изгнания демонов, – предположил он, задумчиво сжимая губы. –
Жестокие монахини. Общежития с привидениями. Расскажи что-нибудь
интересное, Дэлайла.
Она вдохнула и задержала дыхание, глядя на него. Он был слишком хорош, чтобы быть реальным, и ей хотелось, чтобы он как-то показал ей, что она в нем
не ошиблась.
– Как насчет дикой лесбийской оргии?
Его глаза игриво округлились.
– Я весь внимание.
– Тогда ты будешь разочарован. Там не было ни жестоких монахинь, ни
изгнаний демонов, по крайней мере, я не видела. Но все тайком выпивали, принимали наркотики и водили мальчиков.
– Мальчиков? – его брови медленно поднялись.
Дэлайла рассмеялась: ей понравилось, что именно эта часть была самой
шокирующей. По правде говоря, у нее было мало опыта общения с парнями.
Она целовала нескольких, одного даже затащила в постель, чтобы попробовать
новые ощущения, но не более того.
Подняв руки, он заметил:
– Нет, понятно, что парни не такие запрещенные, как наркотики, но
неужели пройти так сложно?
– Не обязательно. То есть, тебе было бы сложно переодеться в девушку и
пролезть внутрь даже посреди ночи. В тебе двадцать метров роста. Но
остальным парням было не сложно притвориться девушками, чтобы пройти.
Он фыркнул.
– Вот, значит, как все устроено. Тогда тебе нужно вернуться в католическую
школу, чтобы мы проверили, смогу ли я пробраться.
– Пробраться куда? – низким голосом многозначительно спросила она. – В
мою комнату?
Но она расслабилась и забыла, как хрупка была ее новая дружба. Его
улыбка слегка увяла.
– Для начала в здание.
– Прости. Рядом с тобой я всегда веду себя странно. Обычно я не такая.
Клянусь.
– А какая ты обычно?
Она подумала над ответом.
– Скучная. И ищущая кого-то, кто спросит о приведениях или демонах.
Он отвел взгляд, рассматривая школу вдалеке.
– Даже не знаю, что с тобой делать, Дэлайла Блу. Похоже, ты пытаешься со
мной подружиться.
– Потому что ты мне нравишься, – откровенно сказала она.
– Все еще? – спросил он с вновь расцветающей улыбкой.
– Думаю, ты мне нравишься немного иначе, чем в одиннадцать лет. Хотя и
не обязательно. Может, так ты мне тоже нравишься.
Но он не давил и не спрашивал, на что она рассчитывала, а ведь мог
уточнить: «А как именно? Скажи, как я тебе нравлюсь, Дэлайла». Вместо этого
он пожал плечами, словно ему и этого было достаточно, и сказал, что всегда рад
другу.
***
– Как же я мог забыть, что тебя вечно тянет на ужастики? – простонал
Давал. Он уже практически надулся. – Мы могли сходить в Сенека-парк [зоопарк
– прим. перев.], выпить из моей фляжки, поболтать о мальчиках.
– Я не пью, – напомнила ему Дэлайла. – И когда это мы начали открыто
говорить о мальчиках?
Он пожал плечами. Дэлайла всегда знала, что Давал – гей. Они об этом не
говорили, но им и не нужно было. Позапрошлым летом Давал рассказал ей, что
в последний учебный день поцеловал Эйдена Миллера за трибунами. Дэлайлу
лишь злило, что его первый поцелуй случился раньше, чем у нее. Она
переживала, с кем целуется Давал, так же сильно, как и о том, какую обувь он
выбирает: главное, чтобы не было больно.
– Родители разрешают мне лишь один свободный вечер в месяц, – сказал
он. – Один. Так что не важно, пьешь ли ты. Пить буду я, а ты расскажешь мне о
безумных вечеринках в католической школе.
Дэлайла фыркнула.
– Почему все думают именно так?
– А разве это не правда? – он расслабленно улыбнулся. – Весь последний
семестр ты жила в комнате одна. Не разбивай мне сердце, не говори, что ни разу
не приводила туда парня.
Она решительно взглянула на Давала.
– Я хочу посмотреть фильм. И не хочу гулять по городу и пить в парке.
– Не всем повезло учиться в закрытой школе за пределами Бостона, –
сказал Давал с таким ужасным акцентом, хуже которого Дэлайла еще не
слышала. – Может, только поездки в парки в Уичито и могли скрасить время
здесь.
Она схватила Давала за руку и повела его к машине.
– Нас ждет слэшер. [жанр фильмов ужасов, обычно убийца психопат, жертвы-
подростки и много крови – прим. перев.] С меня угощение. Обещаю, тебе понравится.
Кинотеатр в Мортоне был захудалым, таким Дэлайла его и помнила. А что
вообще изменилось? Ее спальня все так же была выкрашена в ярко-лиловый
цвет, и она все так же спала на маленькой кушетке. Родители носили ту же
одежду, так же укладывали волосы. На месте осталась и трещина в дорожке
перед домом. Казалось, пока ее здесь не было, время остановилось, и рос только
Гэвин.
Дэлайла заплатила за билеты и потащила за собой упирающегося Давала.
– Попкорн?
– Нет, – дуясь, ответил он.
– Конфеты?
Упоминание о сладком приподняло его настроение. Но когда они
приблизились к стойке с едой, Дэлайла подняла взгляд и рядом с киоском
увидела Гэвина. Всякий раз, что она его видела, не могла поверить, что он
настоящий. Он не был похож ни на кого другого. Такой красивый и идеально
странный.
– Ты знала, что он здесь работает? – зашептал ей на ухо Давал. – Это
потому мы здесь – из-за твоего друга?
Гэвин поднял взгляд и слегка улыбнулся, скромно помахав рукой.
– Нет! – зашипела в ответ Дэлайла. – Это ты должен об этом знать и
рассказывать подруге, которой не было здесь целых шесть лет! – она
попыталась улыбнуться в ответ Гэвину, но понимала, что получилось криво.
Его глаза засверкали от удовольствия, когда он заметил их перешептывания.
– Я не знал, – прошептал Давал. – Я же не хожу на эти чертовы фильмы, помнишь? Не могу же я строить парням глазки в темноте!
Дэлайла расправила плечи и подошла пылесосу, на который облокотился
Гэвин. Он какое-то время разглядывал ее, двигаясь взглядом от обуви к ее рту, щекам, а потом и глазам.
– Привет, Дэлайла.
Почему-то она почувствовала себя абсолютно обнаженной.
– Не знала, что ты тут работаешь.
Он пожал плечами.
– Мы ведь все время говорили о том, как мне пробраться в твою старую
школу. И не обсуждали, чем я занимаюсь.
– Верно, – Дэлайла почувствовала, будто в груди у нее мечется стая птиц.
Почему он так ее разглядывал? Если хочет узнать ее мысли, она и сама бы ему
рассказала. – Даже и не знала, что в кинотеатрах такое еще используют, –
Дэлайла указала на пылесос. А потом улыбнулась, потому что улыбнулся он, и
это было что-то вроде неторопливого флирта.
– Да. Их еще используют, – его улыбка стала заговорщической, придав его
словам легкий укор.
– Ага. Видимо, так, – следующие слова вырвались у нее так стремительно, что она не сразу заметила: – Может, отложишь свою вакуумную метлу и
пойдешь на фильм с нами?
Его глаза потемнели, но в этом не было ничего недружелюбного.
Внутренняя борьба, видимо, или смятение.
– Прости, но мне придется остаться здесь, – он выпрямился и кивнул в