Небо зовёт

— Как ты уже знаешь из моих писем, произошло много чего хорошего, а самое главное то, что мы встретились с тобой, и я осуществил свою мечту — стать лётчиком. Ведь штурман — это тоже лётчик, только наделён другими функциями.

— И как это тебе удалось? Ведь когда мы с тобой расстались, учебный год во всех училищах уже начался.

— Когда человек чего–то очень хочет, и небо идёт ему навстречу. Так и у меня. Счастливое стечение обстоятельств, и мечта моя сбылась. Многое из того, что было со мной, ты прочитала в моих письмах, которые я пересылал твоим родителям. В них описаны мои дела, мысли и чувства, а вот что происходило с тобой, я мог только догадываться да строить фантастические предположения. Впрочем, сейчас это уже неважно, всё осталось позади, главное, мы вместе, а всё, что было с нами, — это уже история.

Лена пододвинулась ко мне, обняла за шею, посмотрела в глаза, и мы слились в долгом поцелуе. Отпало всякое желание говорить и слушать. Вот так бы и застыть навеки в объятиях любимой, забыв обо всём, что творится на нашей грешной, но прекрасной земле. Взволнованная, раскрасневшаяся, счастливая, с сияющими глазами, Лена встала, выдвинула ящик письменного стола, извлекла пачку писем, перевязанных бечёвкой, передала её мне, сказав:

— Это все мои письма, которые я не могла тебе отправить. В них описано всё: где была, чем занималась, о чём думала и что чувствовала. Их ты прочитаешь, когда мы расстанемся. О том, что нельзя было писать, я тебе расскажу чуть позже, а пока расскажи, как ты так быстро добрался?

— Долетел на крыльях любви. А если серьёзно, то дело было так. Вчера, во второй половине дня, получив от тебя письмо, выпросил у начальника училища увольнительную и в шесть вечера вышел на марафонскую дистанцию. Правда, из пятидесяти километров, отделяющих Олсуфьево от Брянска, пешком прошёл километров тридцать, а остальные помогли преодолеть шофера попутных машин. На рассвете я был уже в Брянске. Даже успел часок поспать в скверике на лавочке и проспал бы может дольше, если бы не дворничиха, которая меня разбудила и даже показала дорогу к твоему дому.

Мой рассказ прервала её мама:

— Лена, веди своего гостя, будем завтракать.

Мы, как по команде, встали и прошли в горницу, где на столе уже стоял чайник и кастрюля с варёной картошкой. Дмитрий Николаевич уже сидел за столом и ждал нас. Тамара Ильинична принесла блюдо с солёными огурцами и ещё одно с только что испечёнными румяными пирожками. Поставив всё на стол, села рядом с мужем. По всему было видно, что родители встревожены и заметно нервничают.

Потом глава семьи, не вставая, сказал:

— Значит так, Василий, давайте завтракать, а то у нас мало времени. Лена через два часа уезжает, её надо собрать и проводить, но через месяц у неё будут каникулы, вот тогда приезжай, обо всём и поговорим.

Теперь мне стало понятно, отчего нервничали родители Лены. Я ворвался в их семью неожиданно и нарушил привычный и размеренный жизненный ритм. Ходики на стене показывали семь часов. Перекусив наспех, родители, не сговариваясь, встали и вышли из комнаты. Им на восемь надо было быть на работе. В душе я был рад, что застал дома Лену и почти два часа проведу наедине с любимой и объяснюсь с ней в своих светлых и высоких чувствах. Первой нарушила молчание Лена:

— Вась, ты целую ночь не спал, шёл пешком, как будто знал, что можешь меня не застать.

— Я не знал, но чувствовал, что встреча эта будет решающей и судьбоносной. Я ждал её целых семь месяцев и надеялся побыть с тобой хоть один день, наглядеться на тебя, наметить планы и обсудить наше совместное будущее. Поскольку времени у нас опять мало, я предлагаю не откладывать разговор в долгий ящик, а начать его прямо сейчас. Ты согласна?

— Я тоже об этом думала. Но сначала расскажу о том, о чём нельзя было писать, и опять же, взяв с тебя слово, что эту тайну ты будешь носить в себе всю жизнь. Информация, в которую я тебя посвящу, является государственной тайной, о неразглашении которой я дала подписку. Ты согласен хранить эту тайну даже под пыткой?

— Лена, ты ещё спрашиваешь. Я даю тебе слово, что об этом знать будем только мы с тобой и никто другой, так что можешь на меня положиться, как на себя.

— Хорошо, тогда слушай. Почему так неожиданно, не спросив нашего согласия, в условиях строгой секретности собрали нас и вывезли на эту практику? Это только месяц спустя я поняла, в какую историю попала. Это была вновь образованная женская разведшкола. Спорить и протестовать с этим ведомством опасно и бесполезно, поэтому пришлось пройти весь курс обучения и встать на учёт в соответствующей секретной спецслужбе. Правда, нас успокоили, сказав, что будем работать по своей специальности, а когда наступит время, нам сообщат и пошлют неизвестно куда. Так что я теперь сама себе не хозяйка и буду жить в постоянной тревоге. Моё сердце разрывается на части от мысли, что все наши планы могут быть перечёркнуты в любой момент. Я даже не знаю, что мне теперь делать?

— А я знаю. Выходи за меня замуж. Родишь ребёнка, и никто тебя не посмеет никуда послать.

— Вася, милый, ты что, делаешь мне предложение?

— Да, Лена, я тебя люблю и прошу стать моей женой. Я много думал над этим и ехал к тебе с таким намерением. Так вот, мне осталось учиться только год. После окончания училища получу офицерское звание, назначение на службу, получим квартиру и будем жить–поживать и добра наживать.

— Вася, твоими бы устами да мёд пить. В твоих словах больше романтики, чем здравого смысла. Ведь мы пока не утвердились в жизни, всё это время были на иждивении родителей и государства, ничего ещё не сделали своим умом и своими руками. Сегодня мы всё видим в розовом свете, и жизнь представляем прекрасной, безмятежной и счастливой. Однако это далеко не так. Реальная жизнь полна многочисленных потрясений и жестоких испытаний. Делая такой шаг, надо задать себе вопрос: выдержим ли мы всё, что готовит нам судьба?

— Леночка, дорогая моя, все твои доводы и аргументы совершенно справедливы, но про самый главный аргумент ты не сказала — это наша любовь, а с ней ничего не страшно. Я осознаю, что будет нелегко, что жизнь нам готовит немало сюрпризов, в том числе и горьких, но на лёгкую жизнь никто из нас и не рассчитывает, да это было бы и неинтересно. И потом, какой–то самостоятельный шаг мы уже сделали, а это значит, что хоть мизерный иммунитет против трудностей, но всё же приобрели. Ты согласна?

— Вася, все твои слова были бы более, чем убедительны, если бы у нас была работа, жильё и какой–то жизненный опыт, а то прямо с пелёнок и сразу во взрослую семейную жизнь. Мне как–то страшно, и я не знаю, что тебе ответить.

— А я и не требую прямо сейчас от тебя ответа. Это решение должно созреть. Я согласен ждать столько, сколько потребуется тебе. И всё же мне кажется, когда рядом любимый человек, и трудности легче преодолевать, и радостней жить, ведь рано или поздно семьёй надо будет обзаводиться, ибо это наше главное предназначение.

— Я ценю твою пылкость и зрелые суждения, но давай этот серьёзный разговор отложим хотя бы на год. Я поработаю, приобрету некоторый опыт, а ты закончишь училище, повзрослеешь, вот тогда по–взрослому и поговорим. Считай, что я на твоё предложение дала положительный ответ, но со свадьбой повременим. Ты согласен?

— Я не хочу повторяться, ибо сказал, что буду ждать тебя столько, сколько потребуется, а сейчас давай поговорим на отвлечённые темы, порадуемся жизни, наглядимся друг на друга, а то ведь через час с лишним дела нас снова разлучат.

— Ну, теперь разлука будет недолгой. Сдам экзамены, получу диплом, и месяц буду отдыхать, да и у тебя будут каникулы. Я думаю, теперь нам никто не помешает встречаться. Ты моих родителей уже знаешь, уверена, что понравился им, поэтому приедешь, когда захочешь, и будешь для всех нас желанным гостем.

— А почему ты решила, что я им понравился? Ведь виделись мы каких–то полчаса.

— Наверное, потому, что я убедила их в том, что ты самый лучший в мире человек, и никто не может с тобой сравниться. Сегодня они сами в этом убедились и оценили мой выбор.