Страница 9 из 15
— Я бы на твоем месте спросил у мастера о другом, — неожиданно сказал Агриппа. — Я бы узнал у него, как именно ты получил рекомендательное письмо и кем оно было написано. И непременно поинтересовался бы, почему какой-то барон из занюханного Лесного края едет через весь континент именно в эту школу магов. Что, поближе не нашлось учебных заведений? Или она чем-то так прославилась?
В этот момент я ощутил себя идиотом. А ведь верно Агриппа подметил. Про пламенные арсеналы всякие меня в этом Вороньем замке спрашивать не будут, а такие вот вполне логичные вопросы зададут непременно.
— Будем последовательны, — мастер Гай снова поворошил угли, — если уж пошел такой разговор. Вообще-то вопрос с письмом и подробности того, зачем ты мне понадобился, я хотел оставить на послезавтра, но почему бы об этом не поговорить сейчас? Тем более здесь нас точно никто не подслушает.
Я насторожился — эта тема интересовала меня куда больше, чем всякие магические штуки-дрюки. От этого зависело мое будущее.
Но, против моих ожиданий, мастер Гай не стал мне немедленно выдавать подробные инструкции или объяснять, как себя вести с незнакомыми мне пока обитателями Вороньей горы. Он начал издалека.
Маги, с его слов, были плотью от плоти Рагеллона. То есть, по словам мастера, сначала боги создали землю и воду, потом — человека, а затем, практически сразу же, — первых магов. Я в это не слишком поверил, но головой покивал: мол, понятное дело. Маги — венец мироздания.
Впрочем, мне показалось, что он вообще переоценивает роль магов в существовании нашего мира. Если его послушать, так именно они управляли человечеством на протяжении тысячелетий, маленько ослабив удила только за последние лет триста, по известным обстоятельствам. И королей на троны сажали, и Черного Властелина на заре времен извели, и все блага простым людям тоже они подарили — от зерновых культур до ароматических курений.
Впрочем, если отмести в сторону все эти «мы, маги» и «куда без нас», то он рассказал мне немало интересного.
Слова мастера о том, что каждый может стать магом, были не совсем верны. Количество чародеев, проживающих в Рагеллоне, как выяснилось, ограничено самими богами. Когда-то давно они решили: «Если все магами будут, то какой в этом смысл?» Так что к обучению допускается весьма ограниченное число соискателей чародейского посоха, вот какая штука. Сколько магов покинуло этот свет, столько и прибавится, как-то так. Мало того — даже попав в соответствующее учебное заведение, нельзя быть уверенным в том, что ты уже достиг своей цели. К концу первого года обучения отсеивается едва ли не половина студиозусов. Кто-то отбраковывается в процессе инициации, другие уходят сами еще раньше, поняв, что сели не в свои сани. Кого-то отчисляют из-за неспособности усваивать учебный материал, иные просто гибнут. Да, представьте себе, гибнут. Штука в том, что особой жалостью в магических школах и академиях никто не страдает, и условия обучения там максимально жесткие. Никаких снисхождений — жизнь мага не для тех, кто хочет существовать спокойно. И это все происходит только на первом году обучения. Про последующую учебу мастер Гай ничего не рассказывал, но обмолвился о том, что в его выпуске было всего четыре человека, больше никто до торжественной процедуры вручения посоха не дошел. Не знаю, сколько с ним было народу на старте, но наверняка больше десяти человек. Вот такой компот.
Надо заметить, что абы кто учить магии тоже не может, причем получить право на обучение юной поросли работников посоха очень и очень непросто. В первую очередь, потому, что решение принимают не люди, им подобное не дозволено. Право набрать учеников и сделать из них полноценных магов дают боги. К любому из действующих магов в один прекрасный день может прийти человек в плаще с капюшоном. Открыв футляр, обтянутый красной кожей, он достает из него короткий скипетр с вделанным в навершие драгоценным камнем. Это значит то, что боги выбрали мага наставником молодежи, и теперь он вправе набрать себе учеников. Никто не знает, по каким принципам происходит подобный отбор, почему боги обращают свой взор на тех или иных магов, но дело обстоит именно так. Только так, и никак иначе.
Правда, не всякий чародей пользуется дарованной привилегией, поскольку не каждому она нужна. Ученики — это почетно, удобно и иногда даже прибыльно, но очень хлопотно. Кто-то сразу отказывается от скипетра, и посланец, не говоря ни слова, покидает дом такого чародея, кто-то принимает дар богов, но учеников не набирает. В этом случае скипетр в какой-то момент просто пропадает из дома этого мага, чтобы через какое-то время снова оказаться в руках посланца богов.
Бывает и так, что боги признают свою неправоту, осознав, что не тому доверили молодежь Рагеллона и что этот наставник ничему никого не научит. Или наоборот — научит, да не тому, чему следует, как это случилось две тысячи лет назад. Некий маг Виталий в своей школе подготовил аж дюжину чародеев, ставших его ближайшим окружением и основной военной силой после того, как он провозгласил себя новым Черным Властелином, идейным наследником того, что был в древние времена. Надо заметить, что без подобных сподвижников Виталий вряд ли смог бы завоевать половину континента и довольно долго бороться со всеми магами Рагеллона (что примечательно — боги в эту свару не ввязывались). Кончилось, правда, для него все плохо, это факт. Учеников потихоньку перебили — кого в бою, кому в спину стрелу пустили или сонному по горлу ножом полоснули (маги от подобных вещей мрут точно так же, как и обычные смертные, как я и говорил. От ядов — нет, тут они покрепче, чем простые люди, а вот от стали и им не уберечься), а после и его самого захватили, кстати, приблизительно в этих самых местах, недалеко от Западного океана. Захватили и спалили на горе Штауфенгрофф, знаменитой тем, что именно с ее вершины боги некогда обозревали сотворенную ими землю. Горел маг долго, проклял и своих бывших коллег по цеху, и тех, кто его не понял и предал, и даже по богам прошелся мелким гребешком, прекрасно осознавая, что посмертие у него будет такое, что не позавидуешь. Впрочем, насколько я понял, у магов со смертью особые отношения, именно по этой причине чародеи очень не хотят умирать.
Что примечательно — именно после сожжения Виталия маги перестали быть, как выразился мастер Гай, «узкими специалистами». В старые времена чародеи делились на воздушников, огневиков, целителей и много кого еще. Виталий, к слову, был магом смерти, промышлял некромантией и прочими неприятными вещами. Из своих учеников он подготовил отличных специалистов, которые со знанием дела поднимали с кладбищ мертвецов, насылали на своих противников чуму и прочие гадости, кидали налево и направо проклятия. Они вообще оставили след в истории магического Рагеллона, эти двенадцать парней и девушек.
Уже на следующее утро после аутодафе каждый чародей континента с удивлением осознал, что совершенно не помнит какие-то заклинания из тех, которые были в его арсенале, зато у него в голове появились новые, из разных областей познания.
Сначала была жуткая путаница, особенно убивались целители и погодники, потерявшие верный заработок, но сменилось поколение, потом еще одно — и такая универсальность стала нормой вещей. Хотя какие-то рудименты (забавное слово, интересно, что оно означает?) от старых времен остались — одним лучше дается огненная магия, другие успешно борются с болезнями и проклятиями, третьи охотно принимают участие в локальных войнах, орудуя боевыми заклинаниями. Но никто не может похвастаться тем, что в совершенстве изучил ту или иную область магии, это отныне чародеям неподвластно.
И количество наставников уменьшили до пяти как раз после того, как Виталий заявил права на весь континент, до его демарша их было куда больше. Теперь же скипетров всего пять, и школ магии тоже всего пять, не больше. Меньше — бывает, если, например, наставник не оправдал доверия богов или пребывает в раздумьях о том, надо ему это или нет.