Ушедший

— Значит Иблис останется без флота.

— Возможно, одно сообщение сможет изменить его решение и направит все наши силы против общего врага: Империи, — продолжила настаивать Амидала, опасаясь, что он сейчас развернётся и уйдет. Всю его напускную злость следует направить в нужное русло и не позволить развернуть очередной конфликт между ним и Иблисом.

— Одно сообщение не прибавит мозгов вашему другану, — этот разговор уже стал утомлять его. Он вообще не собирался даже выслушивать их, тем более на что-то соглашаться. Но Амидала была права. — Нам известно место сбора его флота. В точке перегруппировки вам, королева Органа, будет разрешено отправить одно сообщение Иблису, и постарайтесь донести до него: моё терпение уже закончилось. Любая агрессия в нашу сторону и я сначала направлю все военные ресурсы Белого Миротворческого Флота на него, а уже потом на Империю.

Угроза произвела необходимый эффект. Амидала экстренно обдумывала следующий ход, но Лорд решил, что с него хватит, и покинул помещение. Оставив после себя давящую тишину.

Тело ещё было живо. Она слышала своё дыхание и сердце билось. Её разбили, смяли, вывернули, выскребли всё содержимое, а потом снова собрали уже пустую. Боли не было, была только пустота. Незачем было приходить в себя.

Кто-то сидел рядом, она слышала дыхание, глубокое, мужское.

«Он вернулся», — она попыталась открыть глаза. Ей нужно сейчас открыть глаза. Он может уйти. Она хотела коснуться его рукой, показать, что пришла в себя, но тело не слушалось. Надо открыть глаза. Надо.

Веки задрожали, голова повернулась на бок. Она была права: он рядом. Сквозь слипшиеся ресницы, она видела, как крупная рука, смуглая на белой простыни, еле касалась её. Мужская ладонь казалась большой, пальцы немного пухлые, чистые с идеальным маникюром. Ещё затуманенный взгляд скользнул вверх: одежда из серого шифера, аккуратно подстриженная чёрная борода, тонкие аристократические губы и обеспокоенные карие глаза. Она сморгнула, пытаясь вспомнить овальное смуглое лицо с вздёрнутыми бровями.

«Не важно, — решила она, пытаясь повернуть голову в другую сторону и осмотреться, — где он? Он вернулся? Где он?»

— Падме? — мужской голос бы с хрипотцой в нём сквозило беспокойство, — Ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? — мягкий акцент с мелодичным протягиванием.

«Где он? Он ушёл?»

— Падме, всё хорошо, ты в медцентре и в полной безопасности, — продолжил мужчина, видя её панические попытки оглядеться. — Всё будет хорошо.

Она закрыла глаза. Его нет. Их нет. Внутри была пустота.

Ей незачем заставлять себя держать глаза открытыми, незачем вставать, идти, незачем…

— Медперсонал, нам нужна помощь, — услышала она этот же голос. — Срочно, — сдержанный, резкий, полный беспокойства и даже отчаянья.

— Падме, если ты меня слышишь – подай знак. Тебе больно? Сейчас придёт помощь. Всё будет хорошо. Я обещаю.

Чувствительность возвращалась. Она ощутила тёплое и влажное прикосновение к своей руке. Мужчина рядом поцеловал её, он переживал, ему было небезразлично, но она не помнила его. Она помнила только мужа с пронзительными синими глазами, резким подбородком и упрямыми губами. У него тонкие руки, с длинными пальцами, с сухой кожей и обломанными ногтями. Она всегда недовольно хмурилась, объясняя, что руки у мужчин должны быть идеально ухоженными, а он позволял делать маникюр, отсмеивался, что не посол, не сенатор и даже не король. Его забота победа Республики и мир во Вселенной. А ещё она. Он клялся любить, беречь и заботиться. Он ушёл? Где он?

— Состояние в норме, опасности для жизни нет, — услышала она электронный голос. — Не стоит беспокоиться, сенатор Органа, ей нужно время, чтобы прийти в себя.

Сенатор Органа…

— Бейл, — вспомнила она мужчину и открыла глаза. — Не стоит волноваться, — собственный голос был неузнаваем: слаб, хрипл и… неживой.

Мужчина тут же присел рядом с ней:

— Я рад, что ты пришла в себя, — он старался выдержать уравновешенный тон, но это плохо получалось, похоже, сказывались часы переживаний. — Как ты себя чувствуешь?

И снова этот вопрос. «Как она себя чувствует?»

Она потеряла долгожданного и любимого сына, а единственный человек, который ей сейчас нужен, её бро… нет рядом. Она из вежливости открыла глаза и из уважения попыталась улыбнуться:

— Уже лучше.

В кабинет вошёл Оби-Ван, приветственно поклонился, пряча хитрую улыбку в усах.

— Не издевайтесь, учитель, вставать я не буду.

— Тяжёлый день, Лорд Главнокомандующий? — наставник сел в кресло напротив, скользнув по столу рассеянным взглядом. Только Лорд хорошо знал джедаев, а в особенности бывшего учителя, и именно поэтому быстро скидал все деки в стол. Незачем рисковать и ставить Кеноби в неудобное положение: магистр в любых обстоятельствах выберет интересы Ордена. Лорд искренне уважал и ценил дружбу с Кеноби, и старался делать максимум, чтобы оставить их отношения на таком уровне, не допуская спорных ситуаций.

— Учитывая, что ваше спасение прервало мой долгожданный и заслуженный выходной, и я ещё не спал, — Кеноби был единственным, кому он мог по-человечески пожаловаться. — И, кстати, не ел. Составишь мне компанию?

— Благодарю, но нас покормили. И должен отметить, что хорошо покормили.

— Только не раскрывайте секрет успеха Альянсу.

— Если отвлекаю, могу зайти попозже, — предложил Оби-Ван, наблюдая, как адъютант ставит поднос напротив Лорда. Офицер вышел, не проронив ни слова.

— Позже я планирую поспать, если ваши милые дамы ничего не вытворят.

— И насколько сильна угроза, отправить всех в открытый космос посреди гиперпрыжка?

— Я думаю, что пару часов в холодном ангаре никому не повредят, о жизни подумать успеют… — он с жадностью стал вгрызаться в кусок мяса. — Будут выступать – выкину за борт. Достали они меня.

— Сегодняшняя речь была внушительной.

— Спасибо, я старался, — с сарказмом ответил Лорд, вставая и доставая из специального отдела обещанное бренди с парой фужеров. — И, надеюсь, что это будет иметь результат.

— На Люка ты произвёл неизгладимое впечатление.

— На кого? — он разлил коллекционное «Мусмура» по фужерам, поставив один бокал рядом с учителем, и подвинул тарелку с закусками на середину стола.

— На Люка, моего падавана. Вы знакомились вчера.

— Светловолосый, голубоглазый, с маниакальной любовью к скорости и твоя головная боль на следующие десять лет?

— Я надеюсь поменьше.

— Ваше здравие, учитель, — Скайуокер приподнял бокал.

— За твои успехи, мой бывший падаван, — магистр с наслаждением вдохнул аромат напитка и только после этого пригубил.

Лорд довольно ухмыльнулся, делая один большой глоток. Бренди было замечательным, насыщенным и терпким, именно то, что любил его наставник. Возможность порадовать учителя, не вмешиваясь в сложную политику, выпадала не так часто, от чего становилось ещё приятней.

— Ты прав, — усмехнулся Оби-Ван. — Альянс не может себе позволить поить генералов такими напитками.

Энакин ухмыльнулся в ответ, рассматривая наставника. Около глаз появилось больше морщин, виски побелели. Он стал плотнее укутываться в мантию, но по-прежнему складывал ногу на ногу, вальяжно рассевшись в кресле. Зато больше не ворчал, не читал нотаций, не доставал упрёками и поучениями, запретами и наставлениями. Теперь с ним можно пить хороший алкоголь, жаловаться на жизнь, и просто разговаривать. Интересный собеседник, который не желает угодить, не боится и честно может смеяться в глаза, обсуждать его действия, воспринимать просто человеком. Все это было огромной редкостью в его теперешней жизни.

— Альянс вообще мало чего может себе позволить, — поправил Лорд, приступая к еде.

— Потеря сенатора Органы и адмирала Акбара серьёзно скажется в нынешней ситуации.

— Амидала управится и за себя, и за муженька.