Бесчестье

— Заказчик, чтоб ему, помешан на диетах и пунктуальности. Если заказал десять бочек груш с Тивии, то подайте ему их точно в десять утра — специально вписал это в договор поставки, так что я решил подстраховаться и вышел пораньше.

— Кто вообще ест эту тивийскую дрянь? — офицер хмыкнул. — Меня от одного их запаха блевать тянет.

— А думаешь, почему я на палубе все время торчу, хотя с ночи на воде еще — ух как свежо! — ловко подхватил и развил панибратскую нотку Оорин. — Весь трюм им провонял, ума не приложу, как выводить теперь.

Офицер вздохнул.

— И все же порядок есть порядок, обязан проверить соответствие груза. Проведи вниз, шкипер.

Короткая лесенка вниз опасливо поскрипывала под тяжелыми сапогами. Томас, кажется, вообще перестал дышать, голова звенела от недостатка воздуха, но мозг старательно заполнял нос воображаемым приторным запахом.

Шаги остановились совсем рядом с его бочкой. В крышку глухо ударил кулак.

— Плотно закрыты, как мне кажется, откуда же такая вонь? Попробуй раствором щелока обмыть, Смотрители, я знаю, у себя борются с запахами именно так. Кровь, блевота — то-се.

Шаги протопали по лестнице вверх, и поперек палубы.

— Спокойной поездки, шкипер.

— Благодарю, сэр, — голос Оорина оставался почтительным. Со скрипом убрали сходни, и патрульный катер, оставляя едкий дымный запах, заработал мотором. Томас вспомнил, закашлявшись, что нужно продолжать дышать.

— Вот что, дорогие мои грушевые странники, — сообщил Оорин им через некоторое время, снова спустившись в трюм. — Приближаемся к Колдриджу, до Башни с полмили, так что уже можете выбираться из бочек, да и выползать на палубу. Все сделано в лучшем виде.

Первым из отвратительной духоты выскочил едва не теряющий сознание Томас, потом вылетела крышка из бочки Дауда, главарь «китобоев» выбрался из нее одним гибким движением, словно распрямившаяся пружина. Юрий и Барнарт, подмастерья, предназначенные работать вторыми номерами, торопиться не стали — демонстрировали Дауду свою основательность.

На палубе было ветрено, солнце просвечивало сквозь низкие полупрозрачные облака, в вышине кричали и кружились чайки. Слева проплывала тронутые разрушением здания рядом с «Песьей ямой», вдалеке вонюче дымила чья-то фабрика, а справа уже вырисовывалась светлым нерушимым силуэтом Башня Дануолла, на всех шпилях трепетали голубые флаги Колдуинов. Вот только…

Никаких следов корабля Лорда-защитника.

— Неужто проворонили? — Дауд воткнул в глаз крохотную лупу, похожую на ту, которой пользуются часовщики, но выполняющую, скорее, функции бинокля. — Не похоже… Вон и лодки стражи у шлюзовой камеры все еще дежурят, никуда не делись. Значит, опаздывает.

Он повернулся к Оорину.

— Извини, старик, придется потерпеть нас еще немного. За простой доплатим.

Время тянулось медленно, солнце лезло по небу все выше. По реке несколько раз прошли китобойные суда с грузом, к Колдриджу один за другим прибывали тюремные катера с новыми партиями заключенных, и тогда Оорин начинал тревожно стрелять глазами. Но никто, похоже, не обращал внимания на бот, одиноко вставший на якорь у противоположного от Башни берега.

— Есть! — Барнарт увидел цель. Обыкновенный китобой, какие постоянно ходили по Ренхевену, но под личным флагом Императрицы. Корво Аттано прибыл на место.

— Ждем, — коротко обронил Дауд. — Сейчас стража самая нервная. Пусть спустят шлюпку, пусть зайдут в шлюз.

Так и случилось — маленькая четырехместная моторная лодка быстро шмыгнула в распахнутые ворота длинной шлюзовой камеры. Створки медленно сошлись, протяжно взвыли электрические насосы, подававшие воду на тридцатиметровую высоту. Здесь был опасный момент — план предполагал, что им удастся проникнуть внутрь камеры, чтобы потом через служебные тоннели попасть на крышу. А внутрь можно было проникнуть только если камера была пуста, а ворота открыты. Стоит ленивым техникам промедлить со сбросом воды — и Корво с Императрицей отправятся в Башню, откуда доставать их будет куда сложнее.

Но «китобоям» в этот день определенно везло. Раздалось шипение, у запертых пока ворот вскипели пенные вихри — лишняя вода с усилием сбрасывалась в Ренхевен. Моторные лодки императорской стражи заревели моторами и, окутавшись клубами черного дыма, отошли подальше.

— Сейчас, — определил Дауд и встал. — Заводи мотор, старик, нам нужно быть по меньшей мере в двадцати метрах от ближайшего поплавка.

— Слишком близко, — запаниковал внезапно Оорин, — патрульные нас тут же примут, нужно бы дальше, вам и так сойдет…

— Быстро! — рявкнул Дауд. Вокруг левой перчатки разгоралось мертвенное, неживое сияние. — Счет пошел на минуты, поэтому заткнись и двигай свою лоханку!

Оорин заткнулся. Бот хрюкнул двигателем и принялся разворачиваться в сторону Башни. Слишком медленно.

— Не успеем, — неожиданно сказал молчаливый Юрий. — Чертов шкипер испоганил весь план. Нужно прыгать, Дауд, добираться своим ходом.

— Потерять всю маскировку и засветиться еще до начала операции? — покачал головой Дауд. Шрам на смуглой щеке налился трупной белизной — Нет. Успеем.

Они успели. Ворота, за которыми больше не было сплошной стены воды, открывались, когда бот, фырча двигателем, неторопливо проплыл в сотне метров от них, точно по тальвегу Ренхевена, в полном соответствии с правилами речного судоходства.

— Ну, пошли, — Дауд был совершенно спокоен. Перчатка пылала ровным белым огнем, воздух вокруг нее дрожал и переливался острым светом бриллиантовых граней. Томас стал рядом, вторые номера — за ними.

«Пересечение» — совсем простое заклинание, его «китобои» осваивают одним из первых. Мгновенный перенос на несколько десятков метров в любом направлении, точная дистанция и время подготовки зависит от физического состояния, решительности, настроения и еще десятка параметров, точный смысл работы который наверняка не понимал сам Дауд. И у Юрия, и у Барнарта «пересечения» получались особенно хорошо.