Бесчестье

— Да ведь мы взяли с собой триста пятьдесят, и еще кучу всякой мелочи, вместе, наверное, никак не меньше четырех сотен. За эти деньги Оорин довез бы нас с ветерком до любой точки в Дануолле, и еще бы и на шухере постоял.

— Само собой, — они шли, держась, в основном, боковых улиц. Появление вместе с Билли Лерк в людном месте не сулило ничего хорошего ни им, ни этому месту. — Но только он и за двести монет золотом сделает то же самое, потому что других заказов у него нет. Остальные-то капитаны все отказались, если я правильно понял, так что этот мог бы заломить какую угодно цену. Но он согласился — потому что в отчаянном положении, и будет отрабатывать деньги до последнего медяка. А сэкономленную сумму мы лучше потратим на что-нибудь более полезное. Премию себе, скажем.

Билли Лерк с невольным уважением посмотрела на худого бухгалтера. Он тоже, судя по всему, неплохо умел управлять.

***

После Оорина все пошло как по маслу. Билли, кажется, нащупала верный рецепт манипулирования людьми: если хочешь провернуть что-то по-настоящему крупное, разбей его на маленькие фрагменты, и пусть над каждым из них трудится отдельный исполнитель. Так она и поступила — расписала будущую операцию по минутам, выделила несколько десятков действий, складывающихся в общую мозаику, и очертила поле деятельности для каждого, так или иначе участвующего в покушении.

Величайшая истина, открывшаяся ей в эти напряженные, занятые подготовкой недели, звучала так: каждый должен быть занят своим делом, и это дело по отдельности должно выглядеть невинно. А весь план целиком существовал только у нее в голове.

Заместитель главы службы надзора за рыболовством на Ренхевене за небольшой, но с душой подобранный подарок подписал разрешение на размещение нескольких крупных мереж неподалеку от Башни Дануолла. Разумеется, месторасположение мереж было отмечено большими поплавками, похожими на буи, они были настолько устойчивыми, что на несколько секунд могли бы выдержать даже вес человека.

Сержант, троюродный брат которого работал инженером в шлюзовой камере Башни, по пьяной лавочке рассказал о боковых тоннелях, где были установлены аварийные насосы, достаточно широких, чтобы по ним могли передвигаться ремонтные бригады в случае поломки.

Путем проб и ошибок постепенно выяснилось, кто из гвардейцев, охраняющих Башню, не брал взяток. Их взяли на заметку. От тех, кто брал, попросили оказать не вполне законные, но в целом совершенно безвредные услуги — достать кисточку Антона Соколова, забытую им в беседке около Башни, или, скажем, в определенный день поменяться дежурством с товарищем.

Одна из юных фрейлин императрицы совершенно случайно столкнулась на пороге булочной, куда обычно ходила, с ужасно милым молодым блондином. Они приятно поболтали о всякой забавной всячине — молодой человек работал помощником управляющего на какой-то скучной фабрике на другом берегу Ренхевена, но вел себя на удивление учтиво — и договорились как-нибудь встретиться еще.

И так далее.

***

Прошло шесть недель, начался месяц Земли. Отосланный с секретным поручением Лорд-защитник, судя по всему, еще не возвратился — и это было очень кстати. Почти все пункты плана, намеченные Билли, были выполнены, удалось даже заполучить план первого этажа Башни, хотя предполагалось провести операцию в тот момент, когда Императрица с дочерью будет гулять в саду. Билли рассчитала, что на все понадобится примерно шесть минут и четыре человека.

Город жил своей жизнью, борясь с чумой и делая вид, что побеждает. Проводились благотворительные вечера и ярмарки, беднякам раздавались пузырьки с эликсиром и горячая еда, снова запустили несколько больших строек — среди прочего, решили обновить сразу два проекта мостов через Ренхевен, по обеим сторонам от Башни — это должно было дать городу несколько тысяч рабочих мест.

И вместе с тем, чума наступала, просачивалась через щели в дверях, через неплотно притворенные окна, капли пота и тяжелое дыхание. Под ударами болезни не выстоял и рухнул Ткацкий квартал, большинство портных и их клиентов выехали в течение суток, и престижный еще недавно район оказался под контролем сразу нескольких конкурирующих банд. Водоснабжение квартала было перекрыто, и чума распространялась по нему как лесной пожар.

Выяснилось, что лошади тоже болеют чумой — и окраины Дануолла оказались усеяны гниющими тушами. Аристократия массово избавлялась от ездовых красавцев и пересаживалась на рельсовые автомобили и экипажи. Торговцы пускали под нож надежных тяжеловозов, а мясники, ухмыляясь, подсчитывали прибыль от продаж десятифунтовых жестяных банок с «конскими консервами». Многократно взлетел спрос на рикш и грузчиков — ослы и мулы тоже оказались зачумлены, а волы не справлялись с многократно возросшей нагрузкой.

На улицах появились «верзилы» — патрули лучников, передвигающихся на тонких механизированных ходулях, чтобы избежать контакта с зараженными. Вооруженные зажигательными стрелами, они должны были своевременно локализовывать скопления «плакальщиков» и уничтожать их. Поговаривали, что эта идея принадлежала лично Берроузу. Поговаривали, что императрица закрылась в Башне и больше не выходит наружу — но Билли от своих источников знала, что это не так.

С Делайлой девушка за все это время не виделась ни разу. Не было времени, которое — все без остатка — уходило на планирование и организацию. По крайней мере, именно эту причину Билли назвала бы в первую очередь. Но была и вторая — Делайла ее пугала и одновременно привлекала. Это было ненормально, и это мешало работать. Зеленый светлячок мирно дремал под кожей, не привлекая ничьего внимания.

Убийство Джессамины Колдуин и похищение ее дочери было назначено на вечер 18 дня месяца Земли. Корво Аттано, Лорд-защитник, по слухам, уже завершил свою миссию, и теперь направлялся домой, но прибыть должен был не раньше двадцать первого числа. Времени было уйма, и он не успевал до покушения — никак.

Дауд лично ознакомился с планом и одобрил его, Хайрем Берроуз был извещен о точной дате операции, братья Пендлтоны должны были выступить посредниками в передаче Эмили Колдуин и предоставить ей надежное убежище на период правления будущего Лорда-Регента. Убежище, ха! Билли могла бы поспорить, что девчонку спрячут поблизости от принадлежащего Пендлтонам борделя (официально — купален) «Золотая кошка», или даже в нем самом. Подходящее место, нечего сказать — хотя, с другой стороны, там хотя бы было чисто.

Утро накануне дня операции выдалось тихим и туманным. Ночью ветер нагнал с реки влажную легкую дымку, и взошедшее солнце просвечивало сквозь него старым керосиновым фонарем. Билли сидела за столом в полупустом по случаю раннего часа кабаке и неотрывно смотрела на пульсирующее зеленое пятнышко. Она хотела видеть Делайлу. Она опасалась ее увидеть. Ей было интересно, и тревожно, и не по себе — ей _нужно_ было встретиться.