Страница 63 из 75
В.К. Карамин, К. Я тоже не совсем простак, мой опыт тоже не беспределен. Поэтому о том, как меня нанимал на работу ночным сторожем директор Киржачского Дома культуры, заслуженный работник культуры Карамин В.К., я сейчас умолчу, а напишу об этом рассказ потом, погодя. Это будет не юмористический рассказ, а вроде одного из «Колымских» Варлама Шаламова. Вообще, в Киржаче мне оказали отвратительный прием; никаких лавров – что вы, даже в супе никаких лавров, не то, что на голове. Но вот однажды накануне Нового года зашел я по каким-то делам в отдел культуры администрации к Ушкалову В. А. (см. выше). И что же? Сидят они вдвоем друг против друга (на календаре 30-е или 31-е, еще рабочие дни) – и под столом у них четыре бутылки «Советского шампанского» и на столе еще одна, пустая. Оба подшофе и культурно разговаривают, может, даже и мне кости моют. «Ага, - думаю, - как Ивину заработать на бутылку портвейна «три семерки» - так у них нет ставок и денег, а как дуть шампанское, пускай и накануне праздников, - это без проблем». И взяла меня горькая горечь от такой своей жизни русского писателя: на Новый год он без вина, на Пасху без кулича, а эти у кормушки только говорят слова о трудностях и о том, какая бедная культура. Культура-то бедная, но в любом Скотопригоньевске
к любому из таких вот местных деятелей подключен маленький, но надежный молокопровод: откроют кран, накапают! А это деньги налогоплательщиков, и мои тоже.
В. Якуничева. Землячка не ответила. Может, письмо не дошло? Зря и писал: не могло быть и повода: стихи-то пишет слабые…
В.И.Шашин, ЗнаК. Недавно и у этого издателя видел его собственную книжку. Проздравляю, сподобился! Когда он сидел на Воровского, 17, где «Советский писатель», я много к нему ходил. «ЗнаК» расшифровывается как «Знаменитая книга». Он тогда издавал какую-то детскую классику (Михаила Энде, есть такой?) и 3-томник Джойса. «Ну, думаю, раз Джойс пошел в Россию, значит, и мне пора!». Оказалось, рано закукарекал. Шашин вещал так, точно это он открыл, предвестил и читателям явил Джойса. Я ему сказал: «Ну, правильно! Классику-то, везде переведенную, легко издавать! Ты меня издай. Вот, я тебе принес роман «Пособие для умалишенных». Возможно, у него у самого появились какие-то иллюзии, видя, как самоуверенно я себя веду. Шашин один из немногих, кто читал этот мой роман уже тогда, в рукописи. Господа узеры, тут уместно процитировать название другого известного романа: «И не сказал ни единого слова…». Потому что издатель Шашин даже огорчился – за Энде и Джойса, что есть такая плохая проза, как ивинская. И вот теперь издал себя. А Ивина не издал, толстый роман, 17 листов. Не захотел. Полгода, если не больше, твердил мне, убивая веру в свободное рыночное книгоиздание, о том, как трудно деньги пробивать на издание, да как трудно расходится, то да сё. И хотя все, что он сюда запихнул, я уже читал, но все же наскреб по сусекам и этот трехтомник купил для себя. И на том спасибо. После Шашина я окончательно убедился, что все наши издатели не только трусы, но и без царя в голове (то есть, не видят своей же выгоды).
А.Л.Казаков, Челябинск. Алексей Леонидович, издай мою книжку у себя там на Урале. В память о годах учебы и студенческом общежитии на ул. Добролюбова в Москве. А то навечно пребудешь в этом СПИСКЕ.
Ю.Садовников, Юность. Замещал вечно болевшего Липатова. Или, может, еще прежнего редактора. Читал мои вещи и обещал содействовать публикации. Слова не сдержал.
И.Н.Барметова, Октябрь. От главного редактора - и устные отказы той еще поры, когда она работала заместителем, и за подписью один. Послушать ее (на радио было как-то выступление, в печати), так журнал публикует только первосортицу. Климонтович, что ли, первый сорт? Нейман? Или невнятица Афлатуни - хорошая проза? Такое чувство, что принцип отбора в журнале один: побольше слов, не несущих смысла и оценок, чтобы не было образов, красок, сцен, мыслей, а пуще всего, - чтобы не было изображения боли и страданий, а был бы пустой, пустопорожний треп (желательно дамский). Вот это и есть основное содержание журнала: ПУСТОТА. И один Чапаев – Пьецух. Но на одном Пьецухе, будь он семи пядей во лбу, не выедешь.
О.А.Разуменко, Аграф. С этим редактором был тоже крупный скандал: и дожидался-то ее, и правку вносил, и сотрудничать как рецензент, редактор и переводчик пытался – нет, все не по ней. Мои романы забраковала. Я в то время считал, что «аграф» - это такая брошь на груди. «Вот, думаю, - какое красивое название». А разве оно значит что-нибудь иное, изумится внимательный юзер. А вы подумайте, подумайте, как еще это название перевести, с греческого. Ну вот, видите, как смешно: издательство НЕ-ПИШИ.
В.В.Хатюшин, Молодая гвардия. Отказывал вкупе с другими комсомольскими поэтами (Вершинский, Дмитриев).
А.Н.Позин, Москва. Понимаете, какая штука: когда ходишь по редакциям и встречаешь человека и через 10, и через двадцать лет (и не понимаешь его роли в деле подготовки рукописей), закрадывается сомнение. Помню, что в первый свой натиск на «Москву», в годы застое, при М.Алексееве, я уже встречал его там, в кабинете Селивановой, что ли. И он, как инстанция, подтверждал справедливость оценок всех этих Юриных и Кº. Но и в новом веке я его встретил – там, где прежде сидела Селиванова. И всякий раз я понимал, что вот он-то, молчаливый и строгий человек, вот он-то и есть настоящий главный редактор (хоть вроде ничего не пишет). Поэтому в новом скандале (вокруг заявленного, но не опубликованного романа «Исчезновение») опять он, я уверен, сыграл не последнюю скрипку. За что? Вы хоть бы дали чего почитать свое, чтобы я определил, что вы за человек. Что уж вы прямо так за две стихотворные-то подборки в «Москве» на меня обиделись… Обижайтесь вон на Спорова: его тексты прочесть невозможно, такая скукота, - а вам, небось, в самый раз…
Г.Р.Злобина, ЦГАЛИ. Г.Р.Злобина из Литературного архива хотела у меня купить письмо Астафьева, но не заплатить. Пришлите, говорит, ксерокопию, а то я не верю, что оно у вас есть.
В. Огрызко, + Литературная Россия. Грешен, в новые времена при новом редакторе я отступил от своих принципов и принес не пустячок и информацию 20 строк, как прежде, а два рассказа из «Феноменальных». Вы бы слышали наш разговор с главным редактором, сдержанный, взаимно вежливый. Не в пример другим редакторам, он отказал мне очень четко, без экивоков, и мне такой подход даже понравился. Но при расставании мы друг друга все же обругали: я ехидно заметил, что, может, Котюков и прав в своих оценках главного редактора «ЛР», а он в долгу не остался – прошелся насчет моих рассказов.
Ф.Г.БИРЮКОВ, + Литинститут. Шолоховед Бирюков оценивал мой диплом по окончании института и оценил невысоко. 13 февраля 1981 года он заключил, что диплом можно зачесть. Но писал, что герой – холодный скептик, а потом и циник, что постельные сцены нехороши (с Инной в «Молодом вине»), что стиль еще надо шлифовать, и сюжеты совершенствовать, а может, пересоставлять и переписывать. И название отдает Лермонтовым (диплом назывался «Кремнистый путь»). Как в воду смотрел: чрезвычайно сильно все поправлено и улучшено за 30-то лет!
В.Оскоцкий, Модус вивенди. Это была газета такая, и я в ней хотел опубликоваться. Но, оказывается, не вышел рылом.
Н.Железнова-Бергельсон, Модус вивенди. Как-то у них были распределены роли, что обращался и требовал я всегда от Оскоцкого, а рассказы, стихи и статьи мне возвращала Железнова. Круговорот веществ в природе внутри одной редакции. Напрасно будете искать: не опубликовано ничего.