Страница 29 из 32
По обеим сторонам дороги стояли линии орков-пикинеров; за их спинами мушкетеры поднимали свое оружие, готовясь стрелять поверх голов пеших копейщиков. А на равнине всадников узурпатора ждали рейтары Хьюрина и драгуны Эльфхельма.
— Огонь! — приказал Азагхал и пятьсот орков-мушкетеров дали залп. Дым затянул поле боя; вслед за грохотом над Дунландской равниной разнеслись ржанье раненых лошадей и крики.
Узурпатор Сэорл пал, пораженный десятком пуль; роханский строй смешался. И в эту кашу ударили рейтары Хьюрина и драгуны Эльфхельма. С флангов медленно начали сходиться линии пикинеров. Роханские уланы, атакованные с трех сторон, сбились в кучу; они не могли применить свое главное оружие — длинные пики — и сотнямит гибли под ударами арнорских палашей и орочьих копий. Наконец, знамя с белым конем пало, и уланы бежали с поля боя, преследуемые арнорской конницей.
За холмами еще звучали выстрелы: там продолжала сражаться арнорская и роханская пехота. Но перелом в битве уже произошел. Азагхал, возвышавшийся на коне за строем мушкетеров, улыбнулся. Он победил.
— Не расслабляться, парни, — крикнул генерал. — Работа еще не окончена!
19. Тукборо, 9 июля 1726 г. по летоисчислению Хоббитании
Дорога извивалась по холмистой равнине Хоббиттании, то поднимаясь на возвышенности, то проходя по тихим улочкам хоббитских поселков. Когда с очередной вершины открылся вид на Тукборо, Роза удовлетворенно вздохнула и бросила взгляд на скакавшего рядом офицера.
Поездка была тяжелой, даже для бывалого кавалериста Хамдира и привычной к конным прогулкам Розы. Но у принцессы была причина торопиться… Хота матросы Саэроса шли пешком, они двигались на Аннуминас по кратчайшему маршруту, а самой Розе пришлось ехать в объезд.
Ударив лошадь хлыстом, принцесса въехала на улицу и поскакала между домами. Низкие хоббитские дома, окруженные садами, тянулись вдоль дороги, ведущей к Преогромным Смиалам — резиденции Хоббиттана.
Въехав во двор, Роза спешилась и буквально вломилась в Преогромные Смиалы. К счастью, тан Паладин был дома. Не слова ни сказав по поводу незаконного присутствия в Хоббиттании лейтенанта Хамдира, тан пригласил гостей к столу.
Выслушав печальные новости, тан помолчал немного, потом набычившись, сказал: — Нечего всяким бродягам шататься по Хоббиттании. К Аннуминиасу мы Саэроса не пустим!
— Вы будете сражаться? — воскликнул пораженный Хамдир. — Против гондорских головорезов?
— Да, — отрезал тан. — Барахир — наш король, и мы будем за него сражаться.
— Хорошо, — кивнула Роза. Решение тана ей не силшком понравилось, но возражать было бессмысленно. — Вы ведь будете оборонять Тукборо? (Паладин кивнул). Через три дня я приведу к вам на помощь драгунский полк.
«Да, за три дня парни Эрстера должны успеть, — подумал Хамдир. Они с Розой уже успели обсудить этот вопрос. — Но продержатся ли хоббиты это время? Ведь Саэрос идет за нами со своей матросней».
— Надеюсь, — сказал Паладин. — Слишком долго мы сидели в своих норах, уповая на закон короля Элессара! Теперь нас защитят мечи людей. А закон Элессара должен уйти в прошлое. Чтобы людям не приходилось делать круг по дороге из Аннуминаса в Лонд Ворн, а хоббиты могли встречаться с людьми и торговать с ними на своей земле.
— Ну правильно, — донесся голос от двери. — А то что за безобразие — я даже не могу пригласить в гости собственного зятя. Даже на внуков не могу посмотреть!
— Папа! — воскликнула Роза, бросаясь к отцу.
20. Равнина Энедвейт, 12 июля 1726 г. по летоисчислению Хоббитании
Холодный западный ветер развевел клочья тумана над равниной Эденвейта. Свинцово-серый Сероструй медленно нес свои воды к западному морю. И в утренней дымке на равнине строились в боевой порядок арнорские войска.
Король Барахир, хмурясь, сидел на коне под знаменем Арнора. Туман поднимался, и, как занавесь на сцене, открывал готовую к бою королевскую армию. Равнина здесь плавно поднималась с юго-запада на северо-восток, и король, во главе конного резерва позади боевых порядков арнорских войск, мог видеть всех своих солдат.
Правый фланг армии составляли гномы. Три квадратные баталии пикинеров и алебардщиков построились у реки, причем первая баталия стояла прямо на берегу, у невыского обрыва. Перед подгорными латниками рассыпалась цепь стрелков с карабинами, в кумачовых кафтанах. Дальше на зеленой равнине выстроился серый строй арнорской пехоты — впереди мушкетеры и артиллеристы, во второй линии — пикинеры.
Левый фланг корлевской армии прикрывала арнорская кавалерия — три рейтарских и пять драгунских полков. Подобно Тарандру в Эдорасской битве, Барахир приказал расставить мушкетеров и легкие пушки между конными полками. Арнорским стрелкам и пушкарям предстояло поддержать огнем кавалерию перед неизбежной рубкой.
Сам король возглавлял конный резерв — два рейтарских полка, выстроенных позади левого фланга арнорской армии. Последний резерв, который Барахир намеревался вести в бой лично.
Туман рассеялся, но небо закрывали серые тучи. «Подходящий день для решающей битвы гражданской войны, — подумал Барахир. — Не годиться, чтобы дунаданы убивали дунаданов под ярким солнцем и глубым небом».
С юго-запада, вдоль левого берега Сероструя медленно наступала армия узурпатора Вардамира. Гондорские войска уже были построены в боевой порядок: пехота на левом, кавалерия на правом крыле; левый фланг южан прикрывала река. Перед линией пехоты лошади везли тяжелые пушки.
Подойдя на пушечный выстрел, гондорцы остановились. Артиллеристы спешно распрягали лошадей, готовя орудия к бою.
Загрохотали арнорские пушки — Больг приказал открыть огонь, не дожидаясь вражеских выстрелов. В гондорских рядах прогремел взрыв — одно из ядер попало в зарядный ящик. Но вскоре пушкари узурпатора начали отвечать. Ядра били в ряды арнорской пехоты, выбивая солдат из рядов. Ответным огнем арнорские артиллеристы подбили еще несколько орудий.
— Сигнал ракетой! — приказал король.
Карсная ракета взвилась над полем битвы. Первоначально сигнал не вызвал никаких изменений, на поле сражения, где продолжался огневой бой.
Впрочем, перестрелка длилась недолго: затрубили трубы и гондорская армия двинулась вперед. Арнорские ядра пробивали кровавые полосы в рядах южан, но гондорская пехота неотвартимо приближалася. Левее, поднимая пыль, мчалась кавалерия узурпатора.
И тут на реке показались арнорские корабли. Два черно-желтых галиона спустились вниз по Серострую, и, не убирая парусов, бросили якоря против левого фланга гондорской пехоты. Пока марсовые убирали паруса, корабельные пушки дали первый залп.
Это было страшно. Двадцать шесть пушек били во фланг гондорскому строю, сметая целые шеренги; ядра разбрасывали людей как сломанные куклы. Некоторое время гондорцы еще пытались идти вперед, но, когда пушечное ядро сбило знамя левофлангового полка, левое крыло армии узурпатора остановилось. Затрубили гномьи рога, и баталии подгроных воителей двинулись в атаку.
Те временем атакующая левое крыло арнорской армии гондорская конница попала под огонь мушкетеров и пушек, заранее расставленных Барахиром между конными полками. Под ливнем пуль и картечи лихая кавалерийская атака захлебнулась; а когда арнорская конница контратковала, войска узурпатора начали отступать.
Одновременно баталии гномов смяли рассторенный огнем корабельных пушек левофланговый гондорский полк. В центре пехота узурпатора дошла-таки до арнорской линии. Линии черных и серых прикинеров сошлись в рукопашном бою. Но было ясно: скоро фланги армии узурпатора будут смяты и гнодорский центр окажется в окружении.
Бросив взгяд налево, король увидел облако пыли за левым крылом своей армии. Поглядев в трубу, Барахир различил блеск солнца на латах рейтар и черное с серебром знамя Гондора. Так что, когда к королевскому знамени подскакал разведчик с докладом, арнорский резерв под звуки труб уже разворачивался навстречу врагу.