Страница 58 из 76
– Вес снега вызывает таянье снизу, – шепотом говорил капитан. – Только ночью вода не может вытечь из–за мороза. Теперь течет, и весь склон сейчас скользкий, будто его маслом намазали. Хватит пердануть и все рухнет. Через час солнце высушит землю, большая часть воды под снегом уйдет, и тогда будет безопаснее. По крайней мере до следующего рассвета. Запомни: никогда не веди своих людей в такие места, когда солнце встает после холодной ночи. А если не уверен, то смотри на собак. Они всегда знают.
Лейтенант улыбнулся, услышав тихое повизгивание. Собаки знали. Чувствовали, насколько опасно это место. Это было хорошее время для засады.
Лошади бандитов тоже что–то чуяли. Когда отряд подошел к проходу, шедшие впереди застригли ушами, начали фыркать и нервничать. Банда остановилась. Кеннет ждал, и тут над долиной разнесся глубокий, громкий звук трембиты. Сигнал тревоги. Бургомистр сделал то, что от него требовалось. Лейтенант, как и большинство людей Навера, посмотрел в сторону города. Солнце только взошло, и Арберден, несмотря на расстояние в четыре мили, был виден как на ладони. Кеннет заметил движение на стенах, открывающиеся ворота и выходящих из них людей. Бургомистр должен был поднять всех городских стражников и половину жителей, но выходящая из ворот колонна выглядела впечатляюще. Офицер смотрел, ожидая последней части представления. Как он и приказал, во главе выходящего из города фальшивого отряда вдруг появился длинный шест с красным кругом. Он невесело улыбнулся. Весь расчет строился на расстоянии и убеждении Навера в собственной важности.
Lardoss с красным медведем, стоящим на задних лапах, был символом Пятого Пехотного Полка, и молодой бандит должен считать, будто Империя устроила ему ловушку, которую он избежал, обходя город. Но теперь марширующая быстрым шагом тяжелая пехота за час перехватит его в проходе. С такого расстояния он не мог увидеть, что армия – это всего лишь испуганные купцы и ремесленники, а lardoss – кусок дерева, окрашенный в красный цвет.
Внизу заволновались, колонна пришла в движение, несколько человек пытались прорваться вперед. Порядок был наведен быстро и жестко, паникеров ударами загоняли на свои места. Лейтенант подивился умелости главаря бандитов. Людей успокоили, лошадям завязали глаза, с возов стали сбрасывать груз, чтобы они могли быстрее двигаться. Через несколько минут вся группа была готова начать движение. Это был пример хорошей организации, которой не постыдился бы любой отряд Горной Стражи. Неудивительно, почему Навер Та'Клав так долго водил всех за нос. Из обычной банды он создал дисциплинированный и обученный отряд.
И этот отряд сейчас двинулся навстречу смерти.
Бандиты въехали в проход в полной тишине. Неестественной тишине, убедился чуть позже Кеннет. На таком расстоянии стражники должны были, по крайней мере, услышать звук конских копыт на камнях, бряцанье железа, скрип осей повозок. Он нашел глазами десятников. Берг первым поднял правую руку вверх и выразительно пошевелил пальцами. Магия. Видимо с бандой был священник, в замке он уже показал свою любовь к фокусам со звуком. Но сейчас это ему уже ничем помочь не сможет.
Стражники собирались ждать до того момента, пока колонна не окажется на середине прохода, но, прежде чем она прошла треть пути, собаки впали в неистовство. Скулили, пищали и с поджатыми хвостами пытались вырваться из рук и сбежать. Еще миг, и шевеление на западном склоне привлекло бы внимание находившихся на дороге. Кеннет встал и поднял руку, тут же шестнадцать человек поднялись с земли и схватили инструменты. По два на каждую трембиту, один спереди и один сзади. Стоявшие сзади набрали в грудь воздуха и над проходом разнесся мощный, глубокий звук, напоминающий рев быка. Это и требовалось, звук должен был быть громовой силы, способный сдвинуть с места снег со всего склона горы. Псы прекратили скулить и сначала громко залаяли, а затем, один за другим, начали выть. Маленький подарок судьбы.
Колонна на дороге тут же остановилась. На несколько ударов сердца все замерло, словно бандиты не верили собственным глазам и ушам. Потом до всех дошло, что происходит, всадники пришпорили лошадей и помчались в сторону стражников. Кеннет спокойно поднял к глазам арбалет и прицелился. Их разделяло триста ярдов неровного и каменистого склона. Пытались ли они быстрее добраться до врага, или хотели удрать из опасного места – неизвестно. Оставшиеся на дороге не стали мешкать. Пешие бросились в сторону долины, возницы, после нескольких неудачных попыток развернуться, спрыгнули с козел и побежали за ними.
Дующие в трембиты сделали еще один вдох, и в хребет Старого Вола ударила новая волна звука. Лейтенант сильнее прижался щекой к ложу. Ну, давай. Двигай, сукин сын. И нажал на спуск. Болт попал ближайшей лошади в грудь, животное заржало, споткнулось и упало, словно кто–то подрезал ему передние ноги. Кувыркнулось через спину, придавив всадника, и, что было почти невозможно, сразу же встало. Бандит, выброшенный из седла, лежал неподвижно, а лошадь подняла голову и издала самое пронзительное, полное боли ржание, какое Кеннет слышал в своей жизни. И, быть может, этот звук наконец сдвинул Старого Вола.
В землю словно ударила нога великана. Так все это почувствовали, мощный толчок, и сразу же мгновение тишины, до звона в ушах. Скачущие лошади остановились, закрутились на месте, дрыгая ногами и пытаясь укусить своих хозяев. Собаки попадали на землю, поджав хвосты. Звук трембит прервался. Он больше был не нужен.
Вол затрясся.
Высоко, почти под самой вершиной, по белой глади пробежала темная линия, трещина, расширяющаяся с каждым ударом сердца. Звук был таким, словно рвался огромный кусок полотна. В одно мгновение, вся большая, гладкая до этого времени масса снега сморщилась, пошла волнами и двинула вниз. Наверху и по бокам брызгали фонтаны снега и льда, лавина вздувалась, перекатывалась и бугрилась, замелькал валун, сорванный со своего места невообразимой мощью. Проголодавшийся снежный монстр двигался вниз, навстречу своим жертвам.
У оставшихся на дороге не было никаких шансов. Даже если бы все они были верхом, даже если бы в момент обрушения лавины уже галопом неслись к спасительному выходу, на самых быстрых лошадях из конюшни самого императора. В момент достижения дороги, лавинный вал был высотой около пятнадцати футов и несся со скоростью выпущенной стрелы. Дорога была узким желобом между двумя восходящими склонами, и этот желоб, как узкое место на реке, придал двигающейся снежной массе направление и увеличил скорость. Брошенные повозки, словно детские игрушки, были сорваны с мест, и все еще набирающая скорость снежная масса обрушилась на убегающих. Под звуки рева разгневанного божества. Крошечные фигурки, отчаянно бегущие вперед или пытающиеся в последнюю минуту уйти в сторону, были погребены под снегом, на мгновение показавшись среди снежной купели, а затем исчезнув навсегда. Словно кто–то из Бессмертных, сама Андай'я, Ледяная Госпожа, протянула руку и очистила себе путь. Три сотни человек, меньше чем за тридцать ударов сердца. Вырвавшись из прохода, лавина сыто отрыгнула снежным туманом и на этом все закончилось. Никто не выжил.
Тишина наступила внезапно, и Кеннету показалось, что он оглох. Работал на рефлексах, на многолетней муштре. Опер арбалет о землю, натянул, вложил болт. Его люди делали то же самое. Никто не забыл о всадниках, которым удалось сбежать с пути белой смерти. Первый залп положил десять паникующих лошадей. Последняя дюжина беглецов приходила в себя, одолевая парализующий тело ужас, и возвращая себе способность мыслить. Лейтенант посмотрел на ближайшего из них и знал - пленных не будет. Это хорошо. Он нашел взглядом фигуру в зеленом плаще. У Навера все еще было то, что ему не принадлежало.
Полковник Акерес Геванр откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по столу. Перед ним было два документа: рапорт командира Шестой Роты, и просьба этого же офицера к нему, как непосредственному начальнику. Рапорт… Дьявол. «Попытка провокации…», «приказ выданный дипломатом первой степени…», «плащ с номером роты…». Это еще было ничего, ведь дальше было хуже «…Быстрым, ночным маршем добрались до перевала под названием Скорбный Проход…», «…через четверть часа после восхода солнца, играя на трембитах…», «…остатки банды пытались сбежать…», «…все погибли…», «…без потерь личного состава». И подпись. Все на одном листке, заполненным ровным, аккуратным почерком. Геванр поднял взгляд на вытянувшегося как струна лейтенанта, по–уставному пытающегося просверлить взглядом отверстие в стене, где–то левее его головы.