Страница 4 из 4
Только противно, что она смотрит. Полный жалости взгляд жег спину. Но странное дело, то, что самого его доводило до неистовства, успокаивало зверя внутри, заставляло сворачиваться клубком и благостно урчать, словно ласкаясь к хозяйке, которую он так долго и отчаянно искал.
Микаш сдержанно посоветовал Йордену не красоваться перед господами, а подождать до дома, где норовистую тварь объездят зараченские умельцы. Тот не послушал, бранясь пуще прежнего, показывая, как он зол, что семья невесты оказала ему непочтение. А ведь Микаш предупреждал, что белоземцы не будут терпеть его выходки. Но кто же слушает голодранца?
Йорден, наконец, взобрался в седло.
— Пусти! — приказал он.
Микаш тяжело вздохнул и отступил на шаг. Ну пускай грохнется, может, это спеси в нем поубавит. Конь тревожно заперебирал копытами, подскочил вверх на задних ногах. Йорден бултыхался на нем, кренился в разные стороны, вот-вот грозя выпасть. Но все-таки удержался. Конь замер. Йорден победоносно позвал своих друзей. Совсем рядом просвистел мелкий камень и врезался в конский круп. Жеребец взвился на дыбы и помчался к распахнутым воротам. От неожиданности Йордена качнуло вперёд. Он повис на одном стремени, изо всех сил цепляясь за гриву. Послышался треск. Йорден вместе с седлом рухнул в пыль, а конь понесся прочь от замка, звонко стуча копытами по брусчатке. Присутствующие дружно засмеялись, пока Йорден бранился совсем уж непристойно, пытаясь отскрести себя от мостовой.
Микаш поднял его на ноги и принялся отряхивать, молча снося тумаки, оплеухи и оскорбления. А когда закончил, обернулся к парочке, наблюдавшей за ними с крыши ближайшей башни. Близнецы Веломри. Принцесса и ее несносный братец. Отвлек разговорами и подрезал подпругу на седле. Ну что за детская выходка? Микаш усмехнулся.
Я знаю, тебя терзает та же мука, что и меня. Любовь недостойных сердец, тех, у которых никогда не будет на нее права. Наш мир — мир глупых условностей. То, за что мы готовы отдать все, достанется тому, кто этого не оценит. Оттого мы и полнимся бессильной злобы на всех, а сделать ничего, совсем ничего не сможем. Заложники крови, я — нечистой, ты — родной.
«Глупые дети!»
«Сам ты глупый! Как твое имя?»
«Никак. Забудь».
— Чего стал, увалень?! Лови лошадь давай! — продолжал горлопанить Йорден, присовокупляя к словам подзатыльники.
Кто-то из слуг догадался подвести к Микашу коня. Не сказав ни слова, он вскочил в седло и вжал пятки в конские бока с такой силой, что лошадь выпрыгнула с места на несколько саженей и помчалась вслед за паскудной тварью, поднимая столбы пыли. Микаш уже не слышал, как за спиной белоземцы восхищенно присвистывали:
— Горячий парень! Зареченская кровь огнем кипит!
Старый милорд Тедеску встретил их на полпути в Заречье. Вид был — черней грозовой тучи. Сразу ясно, буря. Всех слуг как ветром сдуло, дружков Йордена тоже. Вдвоем они остались — бежать некуда.
— Что вы натворили?! — начал орать старый милорд, едва спешившись с лошади. — Она сбежала из дома вместе с братом. Ее отец поднял на уши весь орден. Требует, чтобы ее вернули, и обвиняет во всем тебя!
Он ткнул жирным пальцем в сына.
Ну надо же, все-таки сбежала. А Микаш нет. До сих пор нет. Слабак!
— Да что я такого сделал?!
Милорд Тедеску не стал слушать и повернулся к Микашу.
— Я же просил приглядеть, чтобы все было прилично.
— Ну извините, что ваш сын не может держать своего дружка в штанах и не бросаться на первую встречную бабенку.
Милорд Тедеску замахнулся, чтобы отвесить ему затрещину, но Микаш легко перехватил его запястье. В отличие от сына отец умел правильно оценивать силы противника.
— Передайте милорду Веломри, я верну ее целой и невредимой.
Микаш сделал несколько шагов в сторону своей лошади, но милорд Тедеску его остановил.
— Все будет прилично. Мой сын и его наперсники поедут с тобой. Йорден вернет ее милорду Веломри и получит прощение.
Снова обуза? Снова отдать заработанный собственной кровью трофей другому? Быть может, оно и к лучшему.
Я сделаю все чужими руками. Спасу, а ты никогда и не узнаешь, как сильно я люблю тебя.