Страница 79 из 84
Однако старик сделал второе, слегка задев Юлино запястье. Та не стала делать ему замечание.
— Спасибо, дедушка. Теперь надо поскорее позвонить.
Старик ничего не ответил. Он отошел в сторону, поднял лом. Через минуту опять послышались громкие удары. Юля поняла: выбираться ей придется самой.
Она направилась к двери, через которую в подвал проник старик, найдя ее без особого труда. Там было темно, захотелось вернуться к этому странному человеку, но вдруг стало страшно, уже другим страхом, когда ночью боишься не гопников, а летучих мышей. Что делал здесь этот старик, что хотел он закопать в подвале? Или откопать?
Поэтому она ступила в полную темноту, которой была даже рада: так больше шансов. Интуитивно Юля закрыла за собой дверь — было страшно, но, не дай Бог, кто на освещенных этажах услышит эти звуки. Сделав несколько неуверенных шагов, она увидела впереди слабый отсвет и направилась туда.
Через минуту она была в маленькой убогой комнатушке — возможно, служившей жилищем старику. Разумеется, телефона там не оказалось. В углу стоял ящик для дворницких и плотницких инструментов. Подумав, Юля позаимствовала небольшой молоток на длинной рукоятке и опять шагнула в темноту. Перед этим она услышала в покинутом коридоре шаги и хриплые голоса, но потом скрипнула дверь, и они стихли.
Уже более уверенно она шла вдоль стены, стараясь не думать, что сейчас придется вернуться в тот же подвал. Еще десять метров и ее рука наткнулась на нечто, напоминавшее засов. Она подергала его, скрипнула дверь, сразу стало светло, и Юля вышла на последнюю, подвальную площадку лестницы.
В ту же секунду в уши ей одновременно ударили русский мат и французское ругательство:
— Мерд!
— Самое лучшее, что вы можете сейчас сделать — не погубить до конца двух невинных людей.
— Представьтесь, пожалуйста, — Нертов из последних сил сдерживал черный вал тоски, готовый рвануться из глубины души. Их обнаружили, это ясно! Пожалуй, осталось лишь одно — подумать о невинных менте программисте, которых он втянул в эту авантюру.
— Экий вы формалист, — ответил невидимый и пока еще неизвестный собеседник. — Какая разница? Впрочем, если вы настаиваете, зовите меня дядя Игорь. Очень добрый дядя, который никому не хочет зла, и вам в том числе. Вас должен радовать хотя бы тот факт, что я решил поговорить. А мог бы обойтись без этого. Ну, чего молчите?
Нертов озирался по сторонам. Двор был достаточно ярко освещен, и все же казалось, будто где-то неподалеку мелькают тени людей, подбирающихся к будке. Как же он вычислил, зараза?
— Так вот, Алексей Юрьевич, думаю, лучше всего нам поскорее встретиться и обо всем договориться. Заодно увидите своих дам. Если согласны — приходите к Петропавловке к двадцати одному ноль-ноль, к главному входу. Там вас встретят и привезут ко мне. Не бойтесь, менты там вас ждать не будут; мне самому невыгодно, чтобы вас забили в «Кресты». И не надо говорить: я не хочу совать голову в пасть! Ваша голова уже давно в пасти. А вытащить ее оттуда могу только я. Но только, если вы и ваши дамы ответят на некоторые важные вопросы. Вы придете?
— Да, — Алексей старался не показать «дяде Игорю», как внезапно возликовала его душа. Приблизительно так радуется человек, с шеи которого сняли петлю. Его враг не подозревал, что он, Алексей Нертов, уже находится на его территории! И никто не подбирается к будке.
— До скорой встречи, — простился дядя Игорь.
Алексей обернулся к встревоженным друзьям.
— Все по плану. Сколько сейчас? Если без десяти восемь, мы опережаем противника больше, чем на час. Сейчас дождемся обхода и двинемся дальше.
Сменщики появились минута в минуту. Они удивились, скорее, не присутствию в кабинке посторонних, а безмятежной позе «напившегося» Топорова. Тотчас же оба охранника пожалели об отсутствии способности удивляться столь наглому нарушению правил караульной службы: в их головы уперлись два пистолета. Касьяненко, осознав, что уже натворил достаточно (семь бед — один ответ), под руководством Нертова связал пленным руки, Боча вытаскивал шнурки из их кроссовок.
Алексей взглянул на часы. Было десять минут девятого. Пришла пора второго этапа проникновения. Охранники готовы были поклясться, что за двором никто не ведет наружное наблюдение. Пришлось им поверить. Нертов так же поверил их обещаниям не пытаться освободиться. От идеи оставить их под охраной вооруженного Бочи юрист отказался.
Через минуту «гости» были перед главным входом. Хозяева особняка считали внешний пост самым важным, поэтому тяжелая дубовая дверь оказалась не запертой. В огромном мраморном вестибюле торчал одинокий охранник, одетый под швейцара. Нетрудно догадаться, что его удивление немедленно перешло в ужас, и бедняге, в ухо которого уперся ствол пистолета, пришлось самому отвечать на вопросы: объяснять визитерам, куда утащили женщин и где тот самый внутренний отряд — люди Рэмбо.
Отвечал швейцар шепотом. Он рассказал — женщины в подвале — и объяснил, каким коридором попасть туда ближе всего. Бандиты находились неподалеку, в одной из комнат. Вообще, события последних пяти минут швейцару не нравились — назревали скандал и беготня.
Нертов с помощью Димы связал швейцара, на этот раз подыскив и кляп в виде носового платка. При этом он размышлял, с чего начать: с зачистки верхних этажей, или быстро вытащить пленниц?
Его сомнения были прерваны самым неожиданным образом: из глубины здания донесся выстрел.
К Женевьеве, оправившейся после унижения неожиданным захватом, вернулась дневная ярость. Она поняла, что стала невольной виновницей неприятностей Юли, и хотела как можно скорее снова войти в игру. Однако это было непросто. В отличие от Юли, ее держали в маленькой комнатушке, приковав к батарее за правую руку. Левая была привязана к той же батарее. Потом послышались шаги. В комнатушке включили свет, и к Женевьеве приблизились двое парней.
— Бонжур, мадам, — один из них наотмашь ударил девушку по лицу резиновой дубинкой.
Перед глазами Женьки поплыл розовый туман. Пока она приходила в себя, бандит вынул из кармана плоскогубцы, захватил ими нос девушки и слегка сжал рукояти. Новая боль мгновенно вытеснила прежнюю.
— Что ты знаешь про дискету? — спросил второй бандит.
Женька захотела было ударить его ногами, но поняла — в этой ситуации у нее будет лишь одна попытка, и торопиться не следует.
— Я есть гражданка Франции, — ответила она.
— Правда? — искренне изумился первый парень. — Гоша, чего ты мне сразу не сказал? Мы бы ее сперва трахнули. Эй, мадам! Давайте, поиграем в Билла и Монику. Только, чур, не кусаться.
— Ты отмороженная дрянь, — процедила Женевьева.
Плоскогубцы сдавили ее нос на этот раз сильнее. Женька сжала губы, чтобы не закричать, но вдруг хватка ослабла. Бандит достал мобильник и поднес его к уху.
— Чем вы заняты? — мучитель услышал в трубке голос московского гостя.
— Как сказал шеф — доставить сюда мадам и допросить.
— Вы что, не поняли меня? Никаких действий без приказа. Забыли, кто ваш новый начальник? — голос Игоря Борисовича превратился в злобное шипение.
— Помним. Но шеф…
— Считайте, что ему не просто дали по башке, а проломили ее раз и навсегда. Его не существует. Поднять мадам ко мне. Быстро!
Трубка отключилась. Бандиты, ругаясь, отковали Женевьеву от батареи, чтобы тут же опять защелкнуть наручники. Потом на миг прислушались к странным, негромким ударам, раздававшимся неподалеку, но решили время не тратить. Пленницу вывели из подвала и потащили вверх по лестнице. Злость вернулась к Женьке окончательно. Впервые в жизни ее осмелились пытать! И они надеялись остаться безнаказанными!
На первой же площадке у Женевьевы подогнулись ноги, и она опустилась на пол. Бандиты, ругаясь, склонились над ней.
Внезапно скрючившаяся Женька распрямилась и — вуа ля! — одновременно резко ударила обеими ногами каждого из мучителей в пах — «Даже мой строгий сэнсей остался бы доволен»!