Страница 4 из 83
Чего ждать дальше? Сугубо коммерческих наездов? При желании москвичи могли за несколько недель опрокинуть акции «Транскросса» на фондовой бирже. Крупных скандалов, связанных с приватизацией фирмы трехлетней давности? — Нертов не был экономистом, но как юрист знал, что нет приватизации, к которой нельзя придраться. При таком развитии событий он не смог бы помочь Нине будь даже начальником охраны и ее замом по производству одновременно. Что он мог бы сделать? Разве что придти к ней в самый трудный час и сказать: «Из тебя такая же капиталистка, как из меня балерун Большого театра. Сердись на меня потом, или не сердись, но брось эту фирму ко всем чертям». Плохо в этой идее было одно: Нина рассердится точно, но бросит вряд ли. Особенно: если это предложит Алексей
С другой стороны, «рашен бизнес» подразумевает и «рашен конкуренцию». Зачем затевать судебные процессы, если можно просто взорвать за неделю десяток «транскроссовских» грузовиков на Выборгском шоссе? — Такой фирме никто не доверит груза кроме каких-нибудь торговых мазохистов и — крах. А еще проще, даже, не взрывать грузовики, а воздействовать на саму владелицу фирмы. Алексей сообразил, что давно уже забывал сделать одну вещь: узнать, кто же в случае смерти Нины должен получить ее акции «Транскросса». Кто бы ни был ее приемником, конечно, он будет покладистым. Впрочем, есть способ сделать покладистой и саму Нину. Если бы ей пришлось выбирать между фирмой и ребенком… Ее сыном. И его сыном…
Алексей откинулся на стуле. Голова начинала болеть. Обед уже остыл, и ему предстояло остаться несъеденным.
— Слушай, Лидочка, — ласково прошептал следователь, наклоняясь к женщине, — ну, хватит себя и меня мучить. Скажи правду. Надоел он тебе. А в то утро тебя из квартиры обещали выставить. Ведь ты же его задушила, скажи правду.
Лидочка молчала. В правой руке она продолжала комкать носовой платок, будто пыталась его выжать.
— Пойми дурочка, тебе все равно придется признаться в этом. Ведь никто кроме тебя этого сделать не мог. И я так же это прекрасно понимаю, как ты моя красавица с Московского вокзала, это знаешь. Убить храбрости хватило, а сознаться уже слабо. Ну, колись и дело с концом.
Женщина захрипела и подняла голову. Она хотела что-то возразить.
— Давно бы так. — Удовлетворенно хмыкнул следователь, но осекся. Женщина встала, швырнула платок на стол и заорала на всю комнату.
— Гад ты! Все вы менты гады проклятые! Это вы задушили Пашеньку! Вы таких как я ненавидите, поэтому его и убили. Не будет вам на том свете покоя, как мне на этом!
Следователь тоже вскочил и схватил женщину за шиворот, а та, тихая как мышь минуту назад, плюнула ему в лицо и заорала опять:
— Души падла! Души скорей, фиг тебе в твой ментовский рот. Сыночка моего задушить смогли, а меня слабо? Слабо сволочь? Ненавижу вас всех! Ненавижу-у-у!
Часть 1
Глава 1. Следствие ведут циркачи
— Милиция. Дежурный… Что произошло?.. Подождите, переключаю на ваш райотдел…
— Милиция… Протечка? — Вам надо перезвонить в РЭУ…
— Милиция. Слушаю вас…
В эту субботу в здании на углу Литейного проспекта и улицы Чайковского, носящей имя одного из бомбистов или, как бы сказали сейчас — террористов, не переименованной очевидно лишь по недомыслию прежнего мэра, не знавшего однофамильцев известного композитора, все было как обычно. Бесконечные звонки по «02», добрую половину которых следовало бы адресовать кому угодно, но только не дежурившим у телефона сотрудницам…
— Милиция…
— Алло. Милиция. Говорите… Какой ребенок?.. Повторите адрес… Ждите, сейчас к вам приедут…
Через несколько минут после звонка по «02» машина группы захвата уже тормозила у арки одного из дворов. Шустренькая старушка, из под старинной шляпки которой выбивались желтые стружки мелко завитых волос, похожая на героиню из мультика про крокодила Гену, суетясь увлекла выскочивших милиционеров вглубь двора.
— Это там! И негодяйка эта тоже рядом… Вот! Я же вам говорила…
Первый из «гэзэшников», заглянув в детскую коляску, стоящую в скверике посреди двора, отшатнулся, беспомощно оглядываясь на старшего группы.
— Миша, он весь уже синий…
На скамеечке, стоящей чуть поодаль от коляски, развалившись, сидела женщина неопределенного возраста. Бессмысленными глазами уставившись на милиционеров она мурлыкала себе под нос что-то отдаленно напоминающее песню про спрятавшиеся ромашки и завядшие лютики. Даже на приличном расстоянии чувствовалось, что женщина пьяна. Рядом с ней валялся пустой флакончик из-под «Шипра».
— Твоих рук дело? — Резко спросил у нее старший группы.
Икнув, женщина скабрезно ухмыльнулась.
— Моих. Только не рук, а вот этого. — И она ладонью похлопала себя по низу живота.
— Ну и су-ука, — сквозь зубы выдохнул старший, — Бойков, в машину ее, быстро. И вызывай группу…
Ярко накрашенная продавщица наконец-то удосужилась поднять на очередного покупателя глаза, нехотя оторвавшись от не менее яркого и такого же безвкусного как «боевой» макияж, журнала.
— Что вам? — Недружелюбно спросила она.
— Лезвия «Жилетт» пожалуйста. — Покупатель, высокий мужчина, одетый в респектабельное кашемировое пальто, улыбнулся и протянул чек.
Продавщица, бегло проверив выбитую сумму, бросила на прилавок упаковку с лезвиями: «Следующий!» и тут же повернулась спиной к прилавку. А мужчина, засунув покупку в карман, направился к выходу, размышляя, почему ни рынок, ни какие другие нововведения не могут заставить работников прилавка хотя бы улыбаться, не говоря уж о том, чтобы соизволить выдавить из себя «спасибо» или «пожалуйста».
За окнами магазина прогрохотал здоровенный грузовик. Настроение, которое было хорошим с самого утра, вдруг испортилось. Слишком свежи еще были в памяти воспоминания о злосчастном дне, когда такая же махина протаранила автомобиль, которым управлял тогда мужчина. Больше двух месяцев он провалялся в больнице и остался жив, наверное, только благодаря хлопотам друзей. Он до сих пор не был уверен в случайности аварии, хотя сыщики из агентства Николая Иванова, которого друзья чаще называли Арчи (по имени помощника великого сыщика), кажется, проработали все варианты и пришли к однозначному выводу: происшествие не было связано ни с «Транскроссом», ни с бандитскими разборками, с которыми волей-неволей пришлось тогда столкнуться…
Покупатель, выйдя из магазина, решил немного пройтись по улице. Но прогулки не получилось. Неподалеку он увидел несколько припарковавшихся машин. «Странно, я раньше не обратил на них внимания, ведь, когда я входил в помещение транспорт, видимо уже стоял». — Покупатель хорошо знал эти машины — почему-то еще несданный в металлолом уазик местного райотдела милиции, неподалеку от которого стоял «москвич» вневедомственной охраны, «скорая», а чуть подальше — черная «волга» с синим проблесковым маячком на крыше. У машин разговаривало несколько человек.
— Вот бедолаги, — подумал мужчина, — все люди как люди, у всех суббота — выходной, а тут «служба дни и ночи». А ведь и сам чуть было не оказался в такой же шкуре. Не послушал бы тогда, после увольнения из военной прокуратуры знакомых оперов, уговоривших не искать приключений на собственную, (хм-м!), голову и не соваться в «контору», поступил бы следаком в какое-нибудь РУВД, да мотался потом все выходные и праздники по всяким дурным заявам.
Один из людей, стоящих неподалеку от машин, показался знакомым. «Да это же Леонид Павлович. Ну да, точно он, Расков». — Обрадовался мужчина, узнав своего бывшего наставника, у которого лет десять назад он, тогда еще студент пятого курса юридического факультета Алексей Нертов проходил преддипломную практику, постигая премудрости оперативного искусства. Расков тоже заметил старого знакомого и махнул ему рукой, подзывая подойти поближе. Когда Нертов приблизился, раздобревший за последние годы Палыч, ставший уже начальником отдела уголовного розыска, поздоровался, но не стал, как водится задавать пустые вопросы вроде «Как жизнь?», на которые подробно отвечает разве что последний зануда, а места в карьер озадачил: