Затерянные в Чарусах

— Да как это? Что вы умничаете. Он человека погубил!

Профессор помрачнел.

— Поговорите лучше с Николаем, — посоветовал Аркадий Аркадьевич на прощанье.

— А в шахматы не желаете партейку? — спросил Валерий, не скрывая сарказма.

— Нет, сегодня не в настроении. Давайте я провожу вас немного.

Они вышли на улицу. Было прохладно. Деревья, укутанные туманом, печально расставались с последними листьями. Осень. Прекрасная осень. С каждым днем она становилась все противнее и враждебнее.

— А вы, почему не уехали на том вездеходе? — спросил профессор.

— Разве я вам не говорил? Николай аккумулятор испортил.

— Я имею в виду до того, как вы отправились искать рыбака?

Валерий растерялся. И правда, почему?

— А я знаю причину. Вам это и в голову не пришло.

— Действительно не пришло.

— Возможно, и с Николаем все не так просто, — загадочно проговорил профессор. — Вы с ним все же поговорите.

Новый житель деревни побрел назад.

«Это надо же, — думал он, — я мог завладеть вездеходом. И уже на нем искать рыбака. И вместе с ним уехать в город. Допустим, попытался бы помешать Николай. Что ж, в подобной ситуации, когда счет — жизнь или смерть, ему вряд ли удалось бы такое. Рядом было ведро, в аккурат подходящее оружие против топора. И еще можно драться ногами. Я же когда-то умел это делать!»

Он вошел в дом деда Сома. Тот сидел на полу и плел корзину. Отвлекся на секунду, хитровато осмотрел гостя и спросил, не скрывая какого-то подлого ехидства:

— Не желаете научиться? Дело гожее и простое.

— Я бы лучше поел чего-нибудь.

— Так сейчас ни обед, ни ужин, погоди малость. Вот кончу работу и повечеряем…

— Ну, я тогда зайду… попозже.

— Заходи, заходи. Поедим, покалякаем.

20.

Пожалуй, стоило еще раз навестить Николая. И хорошо бы с кем-нибудь. Например, с Лидой. Он побродил по ближайшим окрестностям. Проверил огород, поле. За пламенеющими от кроваво-красных ягод калиновыми кустами увидел Лиду. Она носила в сарай сено и охотно согласилась, чтобы ей помогли. Работая, Валерий внимательно присматривался к девушке — вдруг тот ночной визит связан с нею… Но увы, то была не она. Пусть он и плохой психолог, но так невозмутимо себя вести, после подобного приключения, невозможно.

— Молодец, — похвалила Лида, когда они притащили последнюю охапку. Она смотрела на него, чуть улыбаясь, открыто и невинно.

— Как спала? — спросил он. Девушка простодушно удивилась вопросу.

— Как обычно. А что?

— Сны снились?

— Да… каждую ночь. Один раз ты приснился. — Лида смущенно засмеялась. — Голый. Как тогда в бане.

Валерий смутился. Девушка очень нравилась ему. Хотелось сделать шаг вперед и обнять ее. Он знал: это будет воспринято без ужимок, без писка оскорбленной невинности и прочей чепухи, присущей цивилизованным девушкам. Хотелось сказать ей несколько хороших слов, добрых и значимых. Но что-то не позволяло ему воспринимать это милое создание непосредственно. Противоречивые чувства толкались, ворочались и боролись в нем. И вместо естественного порыва вырвалось нечто убогое:

— Может, к Николаю сходим?

— Давай…

Хозяева дома со стеклянными окнами тоже трудились. Он правил плоским камнем серп, она рубила хряпу в корыте.

— Туман сегодня очень густой, — еще издалека громко сказал Валерий, чтобы в случае недружелюбного поведения Николая, оставалось время сообразить, что делать.

— Да уж, — согласился тот, никак не выразив своего удивления.

Лида сразу разговорилась с Пелагией. О надоях, заготовках кормов и прочей лабуде, ещё не так давно достававшей всех жителей страны в годы Советской власти.

«Надо же, — подумал Валерий, — и здесь говорят о том же». — Он присел напротив хозяина, прищурился многозначительно, но тот и не думал смущаться.

— Рыбу съел?

— Нет еще. А что, хочешь? На ужин пожарим.

— Топор не потерял?

Николай вздрогнул. Тряхнул головой, чтобы космы прикрыли глаза и спросил:

— Откуда знаешь? Нашел что ли?

Теперь удивился Валерий.

— А ведро? Сумка?

— Ведро цело.

— В сумке что было? Не стесняйся, расскажи — я же не прошу отдать.

— В какой сумке? В твоей? Ее же Сом с Мисосом нашли. — Николай с трудом сдерживал волнение.

— Я имею в виду сумку рыбака.

— Рыбака. Сумку?.. Не было никакой сумки. Что ты мелешь?

— Пусть не было. Может, померещилось. А зачем мотоцикл сломал? Почему не уехал?

Николай быстро оглянулся на Пелагию. Та вроде бы слушала Лиду, но внимание ее было направлено в их сторону.

— Пойдем, прогуляемся, — тихо пробормотал бывший водитель вездехода. — Кажется, нас подслушивают.

Они молча дошли до самых болот. Николай присел на корточки, нервно растер пальцы.

— Расскажи, как там все происходило? — попросил он.

Нет, сейчас этот человек не играл. Слушал жадно и даже с каким-то смущением.

— Вот оно как бывает, — вздохнул Николай, когда Валерий закончил повествование.

— А у тебя другая версия?

— Да нет, не другая. Я помню… Ты ушел, а меня вдруг осенило. Надо завести мотор и уехать. Помню, что хотел завести и уехать. А сам взял ключ и замкнул клеммы. Мне нужна была искра. В голове вертелось: нужна искра. Вот я ее и получил. А потом этот вой. Ты слышал? Он гнался за мной по пятам. Как я не утонул, не понимаю… Но в деревне все прошло. Морсу попил и успокоился. Как будто и забыл даже. Вернее не забыл, нет, а вроде как случилось это давным-давно и значения уже никакого не имеет. Ты, вот, разбередил опять. И зачем только вернулся. Лучше бы дорогу свою нашел…

— Или утонул. Да?

Николай посмотрел на Валерия.

— Живи, мне-то что. И Лида мне твоя не нужна. Костлявая. — Николай встал и, будто сбросив с плеч ношу, распрямился и твердой походкой пошел назад.

— А Пелагии ты что, боишься? — спросил Валерий вдогонку.

— Разумеется, — невозмутимо ответил его загадочный собеседник. Однако в ответе этом чувствовался не страх, а скрытая неведомая сила. И не верилось, что такой человек кого-то боится.

— А Прошку? — почему-то никак не мог угомониться Валерий. Ему непременно хотелось зацепить, уязвить и даже разозлить своего несостоявшегося приятеля. От обиды, от разочарования, что ни на йоту они так и не сблизились и уж тем более не стали друзьями.

— И Прошку. И тебя. Всех боюсь. — Николай махнул рукой и ушел.

Валерий посидел еще в раздумьях. Он не хотел возвращаться в деревню. Он хотел домой, или… Да, он хотел, чтобы девушка из сна вернулась и больше никогда не исчезала. Вот с ней… можно было бы… и здесь жить. Валерий потряс головой. Неожиданно он вспомнил об опыте ученых. Крысе в мозг, в центр наслаждения, вживили электрод и подключили кнопку. Рядом поставили тарелку с едой. Крыса умерла от голода, но от кнопки не отошла. А что если и ему всего лишь возбуждали центр наслаждения? Как там выразился профессор? «Фантазия, подкрепленная реакцией организма». Очень и очень на то похоже. Но… вернись та девушка, и он точно знал, что променял бы этот набор слов на что угодно, хоть на саму жизнь.

Сом как раз закончил плести корзину. Он укрепил последний прутик и стал любоваться изделием.

— Учись, — посоветовал Валерию.

— Успеется еще, — сказал тот.

— Конечно, успеется, но навык полезный. Научишься и пользуйся на всеобщее удовольствие.

Лида собрала на стол. Ели молча, и впервые Валерий ощущал неловкость за свое невольное иждивенчество. Пришлось после ужина остаться и помогать квасить капусту. К счастью, хозяева не выразили по этому поводу удивления, восприняли с естественным простодушием, что и помогло гостю быстренько приспособиться и просто работать, а не препираться с излишне назойливым на слова дедом.

Ему показали, как правильно резать кочаны, и за всеобщей несуетливой работой возникла непринужденная, почти семейная обстановка. Потом Валерий толок капусту, пока из нее не выступил сок, после чего в кадушку добавили клюкву, тмин и мелко порезанную морковь. К тому времени дед уже перестал вмешиваться в процесс, уселся в сторонке и принялся чинить рукава в своей тужурке. Работал старик прилежно, не спеша, явно получая удовольствие от всякого приносящего пользу труда.