Страница 41 из 44
На дачу ко мне мы ездили один раз, он меня еще спрашивал, не занимаюсь ли я заготовками солений и варений, и на подпол указывал. Я тогда посмеялась, сказала, что девушка городская и что это не мой стиль. Что в подпол никто не лазил с тех пор, как бабушка умерла… В общем, дурой я не была, смекнула, что к чему. А что было делать? У меня в глазах темнело, когда я сумку закрывала. Там такие деньги… В общем, оставила я их на даче. Пару дней еще ждала, что он объявится, а потом поняла, что жду впустую. Ну и злость такая взяла, что все так складывается… Я поехала в бар, напилась и решила к нему пойти. Дурацкое решение, но спьяну чего только в голову не придет… Уже ночь была, но я на время не смотрела. До его дома недалеко было, минут двадцать пять ходьбы. Я и пошла… У него в окнах свет горел, и это мне придало сил, пьяному море по колено… Я его квартиру набрала, он сразу открыл, даже не спросил, кто. Я опять значения не придала, поднялась, звоню и слышу его голос: открыто. Ну я и зашла. Игорь очень удивился, видимо, не меня он ждал. Сначала удивился, а потом разозлился.
— Чего тебе? — Говорит, а я начала сопли размазывать, мол, ты пропал и прочее в этом же духе.
Он чертыхнулся и вдруг руку из-за спины вытаскивает… Он так и стоял, в одной руке бокал с виски, а вторая за спиной. Вытащил ее, а в руке пистолет с глушителем. Я так испугалась, затряслась вся. Решила почему-то, что он меня убить хочет. Он это заметил, усмехнулся с презрением и сказал, мол, не бойся, это не для тебя. Положил его на тумбу, сам напротив меня встал и начал говорить… — Тут Маринка снова замолчала, и я не сразу поняла, что она плачет. Некоторое время она так и сидела, опустив голову. Потом, вытерев глаза, продолжила, — он такие мне гадости говорил…. Что я однодневка, что наш роман пришел к концу, что он получил все, что хотел, и прочее в том же духе. Я думаю, он меня так спровадить хотел, чтобы я больше не появлялась в его жизни. Он все это говорит, а я стою, как школьница, которую отчитывают за плохие оценки. И тут такая злоба накатила, и отчаянье… Он сказал, тебе лучше удалиться, и пошел в комнату. И тут. — Маринка снова зажмурилась и кулаки сжала, — я не знаю, что на меня нашло. Унижение это, и еще я подумала, что про деньги, наверняка, никто не знает, и про меня тоже… И все это разом навалилось… Я даже не успела сообразить, как взяла пистолет и на курок нажала. Я и не смотрела толком, куда стреляю. Но Игорь вдруг вскрикнул негромко и упал вперед, и кровь начала появляться. А я стою с этим пистолетом, и меня из стороны в сторону шатает. Потом на него посмотрела снова, тут до меня и дошло. Я пистолет бросила, и к нему подбежала, он на живот упал, но лицо было повернуто на бок… В общем, было понятно, что он умер… И тут. Я вмиг протрезвела. Поняла, что натворила, что пути обратно уже нет. Остается или сознаваться, или прятаться. Я не знала, что надо делать, но протерла все подолом юбки: пистолет, и тумбочку, и ручки дверные, и косяки, вообще все, чего я могла касаться. А потом вышла на площадку, дверь закрыла и пошла вниз, и перила все протирала. Ближе к низу меня и накрыло, страшно стало, и чуть не истерика началась, я бросилась к двери, выскочила на улицу, столкнулась с кем-то, но даже не поняла, с кем, и бросилась прочь. Бежала минут десять без остановки. Потом упала в каком-то дворе на скамейку, попыталась в себя прийти. Но выходило плохо. Я поверить никак не могла.
Пошла домой, там никого, и опять страшно стало. А ночью мне Игорь снился… — Маринка вдруг закусила губу и в ужасе затряслась. — Пальцем грозил и все говорил, что я должна вернуть его деньги. Я проснулась, свет везде зажгла, в окно смотрю, и мерещится, будто там стоит кто. Не знаю, как до утра дожила… Днем вроде легче стало. Но ненадолго. Тут я и поняла, что дала маху. Меня словно призраки преследовали, везде Игорь виделся, и по ночам снился, а проснусь, так кажется, сейчас он выйдет из соседней комнаты, весь в крови, и скажет: отдай мои деньги. До дачи я так и не доехала, не могла себя пересилить.
На работе пришлось отпуск взять, я просто не могла представить, что буду с кем-то общаться. Была уверена, что все обо всем догадаются. Это как паранойя, — она подняла на меня глаза, — я начала медленно с ума сходить, а сделать ничего не могу. И уже стала думать о том, чтобы… Чтобы… — Она поймала мой взгляд и сказала, глубоко вздохнув. — Сознаться… Хотя меня никто не подозревал, никто не вызывал меня, обо мне вообще никто не знал. Но я так больше не могла, понимаешь?! — Она посмотрела на меня, и я увидела в ее глазах непрекращающийся страх. Не зная, что сказать, я просто ее обняла.
Ветер сделал мне знак глазами и удалился в кухню.
— Я принесу тебе воды, — сказала я, поднимаясь, и быстро прошмыгнула за ним. Оказавшись в кухне, тут же прошептала, — ничего не хочу знать.
Ветер, видимо, такого ответа и ожидал.
— А как же правосудие?
— Сейчас мне не до этого. Марине надо оправиться, а потом уже будем думать, что делать. — Я налила воды в кружку.
— Надо бы смотаться на дачу, посмотреть, как там деньги. Ты останешься с ней?
— Я не отпущу тебя одного.
— Почему?
Я ненадолго замялась, но все же неохотно признала:
— Это мое дело, я бы хотела довести его до конца.
— Тогда поехали на дачу. Никуда твоя подруга не денется.
— Я не могу оставить ее одну.
— Вызови кого-нибудь, наверняка, у вас много подруг. Туда-обратно смотаться займет не больше трех часов.
— И как я объясню подругам Маринкино состояние?
— Не надо никого звать, — раздался ее голос. Мы обернулись и увидели Маринку на пороге кухни. — Поезжайте на дачу, вот ключи, — она положила на столик связку из двух ключей с брелоком-сердечком. — Я буду дома, ничего со мной не случится. Серьезно. Мне еще надо собраться с духом перед походом в полицию.
Я закусила нижнюю губу, чуть не плача, и посмотрела на Ветра. Он только плечами пожал.
Маринка грустно улыбнулась и кивнула мне, мол, все в порядке.
— Мы быстро сгоняем, и я приеду к тебе, — пообещала я, беря ключи, подруга только снова кивнула.
Вскоре мы на такси подъезжали к ее даче. Оглядевшись, Ветер открыл дверь, мы оказались в небольшом уютном домике.
— Подпол в кухне, — сказала я, и мы прошли туда. Ветер открыл его, спустился вниз и стал рыться.
— На месте, — сказал мне и начал выбираться. Вытащил сумку, подтянувшись, вылез сам и закрыл люк. Сумка оказалась битком набита крупной валютой. Честно говоря, на какой-то момент Маринкины чувства стали мне понятны. У меня в голове даже промелькнула мысль о том, что Хмелев все равно мертв, и эти деньги теперь никому не принадлежат. Но Ветер, словно почуяв что-то, сказал:
— Даже не думай. Деньги надо вернуть в банк, — он начал рыться в сумке и со дна извлек еще один конверт. Взглянув на меня, вскрыл его и быстро прочел.
— Что там? — Выдохнула я.
— Хмелев просит переместить эти деньги в определенное место, а вот это передать следователю, — он вытащил из конверта второй лист, там оказалась расписка Ковалева.
— Значит, мы были правы? И он перестраховался.
— Если можно назвать страховкой письмо на случай смерти.
— А что за место, куда надо отвезти деньги?
— Думаю, оно связано с Ковалевым.
— То есть он хотел подставить его, чтобы в случае смерти Ковалев оказался наказан.
Посадить не только за убийство, но и за воровство?
— Видимо, так. Или только за воровство, ведь убийство могло остаться нераскрытым. — Ветер вздохнул и закурил.
— Что теперь будем делать?
— Вернем деньги в банк.
— Каким образом?
— Я что-нибудь придумаю.
— Конечно, — все-таки не удержалась я, — ты мастер воровать и возвращать. А что с Мариной?
Ветер снова вздохнул, качая головой.
— Решай сама. Найти ее практически невозможно. Если ты скажешь, я не буду ничего предпринимать, хотя мне это совсем не нравится. Убийца должен сидеть в тюрьме. И не смотри на меня так. Что бы она ни говорила, она взяла пистолет в руки и выстрелила в спину человеку. И думала в этот момент не только об униженном достоинстве, но и пачках денег, лежащих у нее в подполе. Так что оправдывать мне ее нечем. Но ты верно заметила, что это твое дело. Так что доведи его до конца так, как считаешь нужным.