Страница 29 из 44
— Может, ты сам с ним поговоришь? — Высказалась я, наблюдая, как он встает из-за стола.
Ветер замер и посмотрел на меня.
— Почему я?
— Мне кажется, с тобой он будет более откровенным…
— Не дури. Если на него падет подозрение, он не меньше тебя будет заинтересован в том, чтобы содействовать раскрытию убийства. К тому же, он молодой мужчина, и я почти уверен в том, что красивая девушка вызовет у него большее расположение, чем мутный субъект вроде меня.
— По-моему, ты можешь на любого оказать влияние.
— Не спорю. Но у меня есть дела поважнее. — Ветер направился в сторону лестницы, и я посеменила за ним.
— Кстати, что у тебя за дела такие, что ты занят и днем, и ночью?
— Тебя они не касаются.
— Это государственная тайна?
— Хуже. Это частная тайна.
Мы прошли по коридору до моей комнаты. Оказавшись внутри, я заметила:
— Спасибо за спальню. Она выше всяких похвал. И в очередной раз хочется задать вопрос: кто ты?
Он посмотрел непонимающе, потом до него дошло.
— Ты об этом… Ирэн, ты заслуживаешь только лучшего.
Я подошла к нему и замерла напротив.
— Какую тайну ты скрываешь?
Некоторое время мы смотрели в глаза друг другу, и я даже подумала, что он ответит, но он только усмехнулся.
— Когда-нибудь ты сама поймешь.
И ушел к себе. Конечно, такой ответ меня не устроил, я разозлилась, но не сильно, потому что ожидала чего-то подобного. Пока смывала макияж, не могла выбросить его слова из головы. Стоило бы подумать о планах на день, об убийстве, о встрече с Вадимом, в конце концов, а я все не могла перестать думать о Ветре. Странный, неуловимый, вечно ускользающий и всегда находящийся рядом. При этом кто угодно, но только не принц из сказки. Не красавец, хотя очень притягателен, богат, но деньги его как будто не интересуют. Благороден, но при этом постоянно занимается какими-то мутными делами.
Опять же, банк ограбил. Но главное, что не покидало мою голову: почему я до сих пор не сбежала от него? Чем он приманил меня? Я вспомнила его записки, его уловки, но больше всего тот разговор в кабинете, когда его голос звучал в моей голове, а образы вспыхивали в голове, словно обрывки прошлой жизни…
Тряхнув головой, я выключила воду и вытерла лицо, снова став самой собой. Как бы там ни было, Ветер обещал раскрыть мне свою загадку. Конечно, он может тянуть сколько угодно, но как только мы закончим с убийством Хмелева, я займусь им вплотную и тогда выведаю все, что можно.
Переодевшись в шорты и футболку, я направилась искать Сашу и почти тут же услышала музыку из кабинета. Подошла к двери и застыла, прислушиваясь: внутри кто-то играл на гитаре. Впрочем, догадаться кто — несложно. На этот раз я, стукнув пару раз, отворила дверь и смогла лицезреть Ветра, сидящего на подоконнике. В руках у него была гитара, а в зубах дымилась сигарета.
— Спать ты не ложился? — Задала я вопрос, застывая и приглядываясь к нему.
— Нет. Сначала были кое-какие дела. Потом надо было подумать.
— О чем?
— О разном.
— А гитара способствует работе мозга?
— Она успокаивает ум. В музыке я отстраняюсь от реальности, прикасаюсь к божественному, очищаю разум. Это позволяет взглянуть на многое с другой стороны. Ты не дружишь ни с каким инструментом?
— В детстве училась на блок-флейте. Говорили, у меня есть способности.
— Замечательно. Мы могли бы с тобой сбежать во Флоренцию, стать уличными музыкантами.
— Тогда меня точно объявят в розыск.
— В Италии нас никогда не найдут.
— Я подумаю над твоим предложением. Какие у тебя планы на сегодня?
— Множество дел ждет меня. Идем вниз, выпьем кофе и займемся ими.
Звонок в дверь раздался, когда с кофе было уже почти покончено. Я бросила взгляд на Сашу, но тот не отреагировал вообще никак, зато Инна Сергеевна проскользнула мимо меня.
— Ты знаешь, кто это? — Спросила я Ветра, он пожал плечами.
— Понятия не имею.
Я прислушалась, и до меня донеслись какие-то сдавленные крики. Саша никак на это не реагировал, я же, встав из-за стола, прошла в коридор и смогла лицезреть на пороге девушку лет тридцати с длинными красивыми черными, как смола, волосами. Она была одета в легкое белое платье, на глазах солнечные очки, но даже так было понятно, что девушка симпатичная.
— А я говорю, вы не имеет никакого права, — заявила она, нервно теребя в руках сумочку, — я знаю, что Саша дома. Мне нужно с ним поговорить.
— Вы можете поговорить со мной. Я все ему передам.
— Да неужели? — Презрительно ответила девушка.
— Милочка, — Инна Сергеевна была непроницаема, как скала, — я передам Александру Геннадьевичу все, что пожелаете, но даже сейчас могу сказать, что услышу в ответ: я не хочу ничего знать об этой девице.
Девушка вспыхнула.
— Да как вы можете… — начала она, но задор уже был не тот, и Инна Сергеевна это поняла.
— Если бы он захотел встретиться с вами, милочка, — продолжила она, — то нашел бы способ, вы же его знаете. Так что лучше спокойно идите домой, имейте, в конце концов, женскую гордость.
И она захлопнула дверь прямо перед носом девушки. Я шмыгнула обратно и уселась за стол напротив Ветра. Уверена, он прекрасно понял, кто приходил, и я принялась сверлить взглядом его непроницаемое лицо, пока он допивал кофе. Надо сказать, то ли взгляды на него в принципе не действуют, то ли мой не казался каким-то впечатляющим, но он продолжал невозмутимо прикладываться к кружке. Инна Сергеевна прошмыгнула в кухню, и я все-таки не выдержала:
— Теперь понятно, почему тетушка так ловко меня выставила прочь. Видимо, часто она этим занимается.
Саша все-таки вздохнул и поставил кружку на стол.
— Так и знал, что подобный инцидент случится, когда не надо.
— А для него есть подходящее время?
— Ирэн…
— Перестань. Да она же просто унизила эту девушку и выставила за дверь. Это нормально?
Неужели тебе не хватило смелости самому с ней поговорить?
— Все очень сложно.
— Ну конечно. Еще скажи, что у тебя на это нет времени.
— В каком-то роде так оно и есть.
— Перестань паясничать, — я сложила руки на груди, — ты отвратительный тип, который использует женщин в своих темных делишках, а потом бросает, причем самым подлым образом.
Это непостижимо, — Ветер посмотрел куда-то в потолок, словно ища там поддержки.
Видимо, он ее получил, потому что ко мне обратился уже совсем иным тоном. — Ирина Дмитриевна, прошу заметить, что моя личная жизнь не должна волновать вас. Мы с вами ведем одно дело, ваши советы по поводу моих отношений прошу оставить при себе, если не хотите получить в ответ что-нибудь в том же духе.
Я посверлила его взглядом, но промолчала. Конечно, Саша был прав, но мне стало жутко обидно за эту девушку. И тут в голову пришла одна мысль. Чтобы успеть ее осуществить, надо было пошевеливаться.
— Мне пора на встречу с Черненко, — встала я, направляясь к выходу, — с Малышевой договорюсь и тебе позвоню.
Если Ветер и удивился моему внезапному уходу, то говорить ничего не стал. Выскочив на улицу, я не сразу сообразила, что вышла совершенно без маскировки, чертыхнувшись, вытащила из сумки солнечные очки и нацепила их на нос. Пиццерийный скутер стоял в гараже, и сейчас мне было некогда его вытаскивать, потому я заспешила в сторону остановки, пригнув голову, чтобы волосы, падая на лицо, хоть как-то скрыли меня. Мне повезло, девушку я увидела недалеко от остановки: она курила, присев на невысокий заборчик и наплевав на то, что на ней белое платье. Достав из сумки блокнот, я быстро нацарапала информацию и, вырвав листок, двинула вперед. Проходя мимо девушки, сунула листок ей в руку и ринулась по дороге, стараясь затеряться в толпе. Тут как раз увидела маршрутку, идущую в сторону дома Черненко, и запрыгнула внутрь. Мне повезло, девушка явно растерялась и упустила меня из виду. Я приметила, как она высматривает меня в толпе, то и дело возвращаясь глазами к листку в руках. Лицо взволнованное. Что ж, Ветер, конечно, мне по голове надает, ну и пусть. Зато потом сто раз подумает, прежде чем так поступать с девушками. Инна Сергеевна, видимо, изрядно поднаторела в деле выставления за дверь, значит, девиц у Ветра было много. И что? Они, как и я, жили у него в доме, или он приводил их к себе, а потом ни ответа, ни привета, и только милый цербер на входе, который не только не пустит внутрь, но и еще и словом добрым одарит? Кажется, Александр Геннадьевич личность относительно женщин легкомысленная и моногамией не страдающая. Я попыталась оценить, как отношусь к этому факту: он мне определенно не нравился. И хотя между мной и Ветром никаких отношений кроме деловых, как он верно заметил, не было, мне, черт возьми, все равно было неприятно.