Страница 65 из 164
Сейчас Иагон был драконидом, а Зо'кар — ящерицей на палочке в его власти. Саламандр придвинулся ближе и грозно навис над жрецом, отчего тот съежился. Когда Иагон заговорил снова, в его голосе послышались хриплые нотки едва прикрытой угрозы:
— Ты уверен, Зо'кар?
— Мало веса, — буркнул Ба'кен и расслабил плечи. Тяговые цепи, прикрепленные к черным перчаткам для силовых упражнений, провисли. Спина Саламандра была похожа на плиту из оникса, твердую и неподатливую, пока он медленно опускал огромные грузы, подвешенные к цепям. Ба'кен присел, мышцы на ногах вздулись, сухожилия походили на толстые тросы. На нем были только тренировочные штаны, так что большая часть его черной мускулатуры была обнажена.
Дак'ир, стоявший у Ба'кена за спиной, ухмыльнулся:
— Больше нет, брат.
— Тогда я подниму тебя, брат-сержант. Становись ко мне на плечи. — Взгляд Ба'кена оставался сосредоточенным, так что Дак'ир не мог с уверенностью сказать, шутит он или нет.
— К сожалению, я вынужден отказаться, — с нарочитой досадой сказал Дак'ир, бросив взгляд на хронометр, висевший на стене гимнастического зала. — Вот-вот начнется перенос внутрь системы. Нам нужно подготовиться к высадке на Скорию.
Ослабив перчатки на огромных руках, Ба'кен опустил их на пол с глухим стуком.
— Жаль, — посетовал он, поднимаясь на ноги и обтираясь полотенцем. — В следующий раз надо будет попросить у интенданта побольше грузов.
Дак'ир вернул на место перчатки, похожие на пару массивных кусков обтесанного гранита. Повсюду вокруг воины третьей роты продолжали упорно заниматься.
Гимнастический зал был огромен. С одного края стояли рядами бойцовые клетки, сейчас полностью занятые: боевые братья бились один на один друг с другом или просто повторяли упражнения с холодным оружием. Другие Саламандры занимались на всевозможных тренажерах, которыми был заставлен обширный пол зала, словно сделанный из черного гранита. Еще там имелись помывочный отсек и углубления потемнее, в которых находились огненные ямы, где Саламандры могли укреплять свою выносливость при помощи горящих углей и раскаленных железных прутьев.
Внимание Дак'ира привлек зал баллистики, где Ул'шан с Омкаром повторяли со своими бойцами ритуалы прицеливания. Лока не было, и два брата-сержанта разделили отделение ветерана между собой для наставлений и оценки их меткости. Отгороженные по понятным причинам от остального зала, боевые братья внутри выщербленных пулями стен зала баллистики виднелись сквозь лист прозрачного бронехрусталя.
Дак'ир стоял к Ба'кену спиной, когда тот заговорил снова:
— И что же ты видел?
Перед тем как прибыть в гимнастический зал, чтобы заняться боевой подготовкой своего отделения, Дак'ир провел несколько часов в одном из солиториумов ударного крейсера. Во время медитации его посетило еще одно видение. Оно отличалось от повторяющегося кошмара о последних мгновениях жизни Кадая и тщетных попыток Дак'ира спасти его. Это было не воспоминание, которое воображал себе его разум в состояния тета-ритма, — скорее, это больше походило на предвидение или даже пророчество. Мысли о видении испугали Дак'ира настолько, что он пришел за советом к одному Саламандру, которого знал лучше всех и которому доверял больше всех.
Дак'ир повернулся к Ба'кену, но не увидел на его лице ни намека на подозрительность или скрытые мысли. Ба'кен просто хотел знать. Огромный Саламандр был одним из самых сильных воинов, каких Дак'ир знал, но ценил брат-сержант в нем прежде всего честность и искренность.
— Я видел двухголовую ящерицу, которая рыскала в темноте безжизненной пустыни, — ответил Дак'ир. — Она охотилась и нашла добычу: маленькую ящерку, блуждающую в одиночестве среди дюн. Ящерица догнала меньшую тварь и проглотила. Потом ускользнула в сумрак и оказалась тоже проглочена. Темнотой.
Ба'кен пожал плечами:
— Это просто видение, Дак'ир, и только. У всех нас бывают видения.
— Но не такие.
— Думаешь, оно предвещает что-то серьезное?
— Я не знаю, что оно означает. Меня больше беспокоит, почему я вообще их вижу.
— Ты говорил с апотекарием Фугисом?
— Он об этом знает, и до смерти Кадая следил за мной, точно дактилид за своей жертвой. А сейчас, похоже, моим сторожем назначили Пириила.
Ба'кен опять пожал плечами.
— Если бы это было проблемой, твоей тенью стал бы Элизий, а не наш брат-библиарий и ты вел бы эту беседу с хирургеонами-дознавателями брата-капеллана.
Взгляд Ба'кена потеплел и посерьезнел.
— Может быть, тебе на роду написано было найти тот ларец на корабле механикусов. Может быть, твое видение двухголовой ящерицы случилось не просто так. Я не знаю, ибо сам в такие вещи не верю. Я знаю лишь одно: ты — мой боевой брат, Дак'ир. Более того, ты — мой сержант. Я сражался рядом с тобой больше сорока лет. Вот то единственное доказательство твоей беспорочности и силы духа, которое мне необходимо.
Дак'ир сделал вид, что успокоился.
— Ты мудр, Ба'кен. Явно мудрее, чем я сам, — сказал он с безрадостной улыбкой.
Здоровенный Саламандр просто хмыкнул, вращая плечами, чтобы разогнать кровь.
— Нет, брат-сержант, я просто стар.
Дак'ир на это тихо посмеялся с редкой теперь беспечностью.
— Собирай бойцов, — велел он. — Через два часа на сборной палубе, в полной выкладке.
Другие сержанты уже начали строить свои отделения. Прислуга стояла наготове с доспехами для тех, кто разоблачился на время тренировки.
— А ты куда? — спросил Ба'кен.
Дак'ир натягивал облегающий комбинезон, поверх которого укладывались и соединялись вместе жгуты электрических мышц, интерфейсные провода и внутренние электросхемы силового доспеха.
— На мостик.
Он пропустил небольшую вольность Ба'кена в общении из-за уважения, которое испытывал к огнеметчику. Дак'ир понимал, что Ба'кен интересовался искренне, безо всякой дерзости.
— Хочу поговорить с братом-капитаном, прежде чем мы сядем.
— А как же «прометейский обычай»?
— Никак. Я хочу знать, что, по его мнению, мы найдем на Скории и считает ли эту операцию тем самым благом, на которое мы все так надеемся.
Ба'кен вроде удовлетворился ответом и, отдав честь, направился к обжигающим струям пара помывочной камеры.
Дак'ир в молчании облачался в доспехи, глядя куда-то в пространство перед собой. Когда прислужник закончил, брат-сержант поблагодарил его и вышел из зала. Он решил, что длинная прогулка до мостика прочистит ему мозги. Воспоминания о недавнем видении грызли его беспрестанно, пока он пытался понять его смысл.
Размышления прервало внезапное появление Фугиса. Апотекарий повернул из-за угла в этой же части корабля. Дак'ир снова вспомнил их беседу снаружи Свода Памяти в Гесиоде. Пелена уныния так и не сошла с апотекария, она просто стала тоньше и шире.
Когда Фугис поднял взгляд, поначалу он смотрел сквозь Дак'ира и даже потом не сразу его узнал.
— С тобой все нормально, брат-апотекарий? — поинтересовался Дак'ир с искренней заботой в голосе.
— Ты видел брата-сержанта Тсу'гана? — накинулся на него Фугис. — Он избегает меня с самого отлета. Мне нужно немедленно поговорить с ним.
Дак'ир опешил от такой резкости, но все же ответил:
— Когда я видел его последний раз, он направлялся к солиториумам, но это было почти шесть часов назад. Вряд ли он еще там.
— А я считаю, наоборот, это вполне возможно, брат, — со злостью откликнулся Фугис и направился к солиториумам, даже не потрудившись объяснить свои слова.
Апотекарий всегда был неприветлив. Дак'ир регулярно испытывал на себе свойственную Фугису холодность, но так — никогда. Апотекария окружала тьма, она душила надежду и глушила оптимизм. Дак'ир видел ее, когда они вместе рассматривали пустыню Погребальных Костров. И увидел ее снова, когда удаляющуюся фигуру Фугиса поглотил сумрак длинного коридора.
Дак'ир пока выбросил мысли об этом из головы. У него было дело на мостике, которое лучше не отягощать беспокойством за убитого горем апотекария.