Страница 4 из 27
А какой из царей «благочестивейший», как не тот, которого причислили к лику святых? И пусть сколько угодно св. Константин обезглавливает своего сына, топит в ванне свою жену, казнит детей политического оппонента — всё позволено равноапостольной гниде, которая «звание не от человек прием»[68]. Даже Кураев признаёт, что «император, к сожалению, в жертву невежеству христиан, плохо знающих свою собственную веру, принёс многие произведения искусства… признал нужным уничтожить их…
Так вместо усилия проповеди, вместо усилия по подтягиванию приходских масс до уровня понимания апостольского учения, был сделан очередной шаг на пути бесконечных компромиссов с „немощными в вере“»[69].
А знай диакон свою веру, он ни за что бы не признал невежество христиан немощностью в вере. Призывы к вандализму Отцы церкви влагают в уста самому Иисусу Христу.{21}
Итак, Христос — главный и, возможно, единственный виновник гонений на язычников. От вандализма Иисусу с его прихвостнями легко перейти к погромам, которые неоднократно учинялись античными христианами, в том числе и под предводительством православных святых. Пустынные местности Византийской империи кишмя кишели бомжующими монахами, которые постами и молитвами убивали себе остатки мозгов и в самом буквальном смысле слова дичали. Этих полузверей попы использовали для расправ с иноверцами и друг с другом. Именно такие «старцы пришли в Александрию, куда пригласил их архиепископ Феофил, чтоб в присутствии их совершить молитву и разрушить храмы язычников»[71]. Вот что учинили эти старцы, в которых свт. Игнатий Брянчанинов усматривает «пример точного исполнения евангельских заповедей».
«В 391 году в Александрии египетской толпа фанатиков-христиан по наущению епископа Феофила громила знаменитый Серапиум, храм древнеегипетского бога Сераписа, под кровом которого работали крупнейшие учёные Античности. Серапиум принял их в свои стены после того, как в конце III века при императоре Аврелиане был разрушен александрийский Мусейон — один из главных научных и культурных центров. В нём в разное время трудились математики Архимед и Евклид, философы Плотин и Филон, астроном Аристарх Самосский и многие другие учёные мужи, чьи имена вошли в историю науки. В Серапиуме находились книги из знаменитой Александрийской библиотеки, десятки тысяч томов, вобравшие в себя мудрость античного мира…
Разъярённая толпа фанатиков ворвалась в храм Сераписа, разбив таранными орудиями массивные ворота. И начался бешеный разгул ослеплённых безумцев, которые крушили всё, что попадало им под руку. Они разбивали на мелкие куски статуи, высеченные искусными ваятелями, разрывали в клочья драгоценные рукописи, а потом бросали в разведённые на мраморных плитах костры. Горели труды Платона и Аристотеля, Гомера и Софокла… С тупой настойчивостью религиозные фанатики били стёкла, скоблили стены, чтобы навсегда уничтожить языческую символику, дробили камни, по которым ступали „проклятые язычники“»[72].
Напоследок Феофил передал чин епископа Александрии своему племяннику св. Кириллу. Поминать этого воинствующего мракобеса православные обязаны аж два раза в год — небезынтересно узнать, чем он заслужил такие почести.
Дело в том, что люди Кирилла, «под начальством некоего чтеца Петра, однажды сговорились и подстерегли» философа Гипатию. «Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили её с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион, потом, обнажив её, умертвили черепками, разорвали на части, а куски тела снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли. Это причинило немало позора и Кириллу, и Александрийской церкви, ибо убийства, распри и всё тому подобное совершенно чуждо мыслящим по духу Христову»[73], — пишет христианский историк.
Видать, не настолько уж и чуждо, раз язычники у св. Кирилла Александрийского «должны быть „повержены“, как поверг их прославляемый Кириллом Осия, „который сжигал идолопоклонников вместе с их рощами и алтарями, искоренял все виды колдовства и гаданий и подавлял все уловки дьявольского обмана“. Кирилл не преминул добавить:
„Тем самым он обеспечил своему правлению признание и похвалу авторитетов; по сей день им восхищаются все, кто ценит богобоязненность“»[74].
Итак, богобоязненность состоит в насилии над иноверцами — это признаёт св. Киприан Карфагенский.{22} «В самом деле, кто провозгласил это, как не бог Израиля?.. Итак, бог Израилев, запретивший почитать других богов и делать идолов, повелевший низвергать их… он сам через имя Христово и веру христиан повелел, завещал, потребовал устранения всех этих суеверий. Итак, напрасно они, — так как их богами… им запрещено злословить имя Христа, — несчастные, хотят сделать чуждым ему это учение, которым христиане вооружаются против идолов и искореняют все ложные верования где только могут»[76].
Это сказано специально против современных христиан, которые думают, будто что ни велит Ветхий завет, так «то всё было упраздняемое и временное». Если христиане поклоняются богу Моисея, они обязаны исполнять все предписанные таким богом жестокости по примеру Моисея: истреблять североамериканских индейцев (за которых русские корят американцев) (Исх. 22:20) и вырезать индусов, которые поклоняются тельцу Нандину (Исх. 32:4-28). Недаром св. Августин в «Божьем граде» даже христиан обязывает ветхозаветно казнить язычников.[77]
«Больше всего, — призывает св. Григорий, — будь ныне Моисеем и Финеесом»[78] (библейским персонажем, который задобрил бога христиан мгновенным убийством сразу двух идолопоклонников), потому «что Финеес ревновал один, а вы явились многочисленными карателями блудников, поразив блудодеяние не плотское, но духовное»[79] — то есть, иноверие.
Заставлять христиан равняться на ветхозаветных Чарльзов Мэнсонов — это серьёзный удар по репутации Иисуса Христа, который лицемерными призывами к подстанавливанию щеки прикрывает тот факт, что он «одно» с кровожадным богом Моисея и Финееса (Ин. 10:30). А православная церковь — что Русская, что византийская — одно с её главой Христом. Поэтому Иисус Христос виноват в преступлениях церкви в силу божественности канонизированных ею лиц и непогрешимости её догматов. А кровожадная церковь, в свою очередь, всего лишь выполняет заветы своего бога.
На этом можно было бы поставить точку, но христианам есть чем приукрасить преступления Христа и его тела: дополнительной порцией преступлений! Правда, языческих.
Ведь действительно, «Смерть безбожникам!» св. Поликарп прокричал под влиянием издевательств иноверцев[80], а наущение императора Грациана св. Амвросием обманывать, чтобы пить кровь готов и есть их сало,[81] было направлено против племени, пришедшего в Римскую империю как-никак с оружием в руках. Вот только кто сказал, будто вину имярека (Конашевича, Финееса, равноап. Ольги, блаж. Августина, Христа) можно отменить чьей-то ещё виной?
К тому же оказывается, что христианская нравственность и церковная догматика вдохновлена не обожением, а конъюнктурой, поэтому заветы святых и постановления соборов должны уйти в прошлое вместе с породившими их политическими условиями. Если православная церковь, чтобы убивать евреев, отрекается от Ветхого завета, а чтобы убивать язычников, следует букве Ветхого завета, то понятно, что ею руководят вполне земные интересы.
68
Тропарь равноапостольным царю Константину и царице Елене, глас 8.
69
Кураев А. Христианин в языческом мире, или О наплевательском отношении к порче.
71
Свт. Игнатий Брянчанинов Отечник. — XIX в.
72
Васильев А.В. По следам «святых» преступлений: Атеистические очерки. — М.: «Мол. гвардия», 1988. — 158 с.
73
Сократ Схоластик Церковная история. — V в.
74
Дешнер К. Криминальная история христианства. Т. 2/ Пер. с нем. В. Хмары. — М.: «Терра», 1999. — 544 с.
76
Августин Аврелий О согласии евангелистов. Т. 1, гл. 26, §41. — IV-V вв.
77
Дешнер К. Криминальная история христианства. Т. 1/ Пер. с нем. В. Хмары. — М.: «Терра», 1996. — 464 с.
78
Григорий Богослов Слово, произнесённое в присутствии отца, который безмолвствовал от скорби, после того как град опустошил поля. — IV в.
79
Григорий Богослов Слово в память святых мучеников Маккавеев. — IV в.
80
Евсевий Кесарийский Церковная итория Т. 4§15:5. — 324.
81
Дешнер К. Криминальная история христианства. Т. 1/ Пер. с нем. В. Хмары. — М.: «Терра», 1996. — 464 с.