Сомниум

***

— Без Энди как-то скучно, — сказал рыжий. — Сколько он уже болеет?

— Четвертая неделя, — ответила я, не отрываясь от шитья нового парашютного платья. Белой ткани хватало на целый гардероб.

Я уже меньше ранила пальцы, и работа продвигалась гораздо быстрее, чем в первые мои попытки. Сейчас нас было всего пятеро у костра. Рядом со мной сидел Миллениум. Он был моим «неоперившимся учителем», так теперь называл его Энди. Эрроу сидел напротив и швырял ножиком в начерченную мишень на песке. Я изредка поглядывала на него, и каждый раз ловила на себе его тяжелый взгляд.

И Миллениум, и Эрроу нравились мне больше всех. Они еще не утратили свой лоск и не превратились в дикарей. Приличная одежда, выбритое лицо и ухоженные волосы — все это отличало их от большинства.

— Хочешь банан? — спросил Миллениум, доставая его из корзины.

— Давай.

Он протянул мне желтый спелый фрукт. Я отложила парашютную ткань и начала очищать банан.

— Эй, Миллениум, а Энди не станет волноваться? — спросил Брайан. — Я думал, только он может угощать дамочку бананами?

Энди спас меня в ту ночь, назвав своей женщиной. Я понимала, что пока живу в его хижине, нахожусь в безопасности, поэтому приходилось молча сносить постоянные глупые шутки. Миллениум растерялся, и его щеки залил густой румянец. Я жевала мякоть, поглядывая то на одного заключенного, то на другого.

Брайан длинной палкой пошевелил догорающие дрова. Искры тут же взвились в воздух. Бывали моменты, когда я молча сканировала красные от пламени костра лица заключенных, прислушиваясь к своей интуиции и пытаясь угадать, кто был в моей хижине в ту ночь. Каждый раз я думала о ком-то новом. Сегодня это был Брайан. Он мне совсем не нравился, даже Уолтер с его мерзкими волосами был более дружелюбным. Брайн всегда был как будто в стороне, но первым отпускал шуточки в мою сторону.

— А хочешь это спелое манго? — вдруг спросил Эрроу. Он уже стоял тут как тут, протягивая мне бордово-зеленый фрукт. Я взяла и манго.

Эрроу бросил угрожающий взгляд на Миллениума и вернулся на свое место. Меня удивило странное поведение заключенных. Тут что-то было не так. «Нужно будет вечером посоветоваться с Энди», — решила я.

— Хочешь, я завтра принесу тебе киви? — спросил Эрроу.

— Это такие мохнатые и коричневые?

— Да, — улыбнулся он. — Я положу их в корзину, как обычно, завтра утром.

— Хочешь банан? — спросил Иннермост, выпячивая вперед губы, будто хотел кого-то поцеловать.

С этими словами прямо в лицо Эрроу угодила кожура.

Эрроу громко выругался и запустил ею со всего размаха в Иннермоста. В считанные секунды в воздухе уже летал десяток бананов. Нагибаясь и уворачивалась от желтых бумерангов, я испуганно пересела подальше. Вдруг полураздавленный банан упал прямо на мое будущее платье. Во мне поднялась злость.

— С меня хватит, — сказала я, складывая свой парашют и откидывая банан в сторону.

В этот момент Эрроу и Миллениум остановились, а Иннермост и Брайан сделали серьезные лица.

— Я провожу тебя до хижины, — предложил Миллениум и протянул руку, чтобы помочь мне подняться с земли.

Все сразу успокоились и уставились на нас.

— Как хочешь, — ответила я.

— Но Малин еще не попробовала манго, — вдруг подскочил Эрроу. — Манго гораздо вкуснее твоих бананов. Не так ли, Малин?

— Не знаю, положи мне все это завтра в корзинку, и я решу, что вкуснее, — не растерялась я и пошла вперед.

— Ты понял, Эрроу, — злорадствовал Иннермост, — да ты стал роботом-помощником! Положи мне завтра тоже киви в корзинку!

Странно, но функции Хакли брали на себя не все и не всегда. Я пока не поняла, от чего зависело такое их поведение.

— А мне сочный манго! — добавил Брайан.

Эрроу швырнул в него банановой кожурой.

— Можно тебя на минутку, — немного отойдя, услышала я его голос и обернулась. Эрроу уже отводил моего учителя в сторону.

— Я пойду? — спросила я, но мне никто не ответил. Заключенные о чем-то спорили. И вдруг рука Эрроу со всей силы угодила в нос Миллениуму. А тот, слегка уклонившись в сторону, тут же со всей злостью пошел на обидчика грудью. Через несколько мгновений они повалились на землю, и я уже не могла различить, кто из них кто.

— Что вы делаете? — воскликнула я, замерев.

— Петушиные бои, не обращай внимания, — сказал рыжий.

***

Несколько дней назад я сидела в тени деревьев с Эрроу. Он был очень болтлив и рассказывал мне о себе все, начиная с момента своего рождения, заканчивая тюрьмой.

— Мой рейтинг был двадцать семь тысяч! Это гораздо выше, чем у остальных программистов, — сказал он. — Кстати, помнишь такое популярное место, Баунти? Туда допускались пользователи только с очень высоким рейтингом, и я был вхож туда.

Он не давал вставить ни слова, и мне становилось скучно. Я уже не слушала его, а задумчиво перелистывала книгу.

— Ну, а потом я попал сюда, — не унимался Эрроу. — Видишь этот шрам? — он обнажил свой живот, — однажды мы с Аэром пошли на охоту и встретили разъяренного секача. Я тогда и получил эту царапину, а Аэру кабан разодрал бедро. Нам пришлось взобраться на дерево и ждать, когда животное уйдет.

Наконец его рассказы кончились. Он замолчал и, придвинувшись ближе, попытался прижаться ко мне. Я сунула Эрроу книгу, чтобы занять ему руки. Он открыл первую страницу и погрузился в чтение.

— Я возьму почитать. Ты не против?

Утром на нем лица не было…

…повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете…

Вчера вечером Миллениум пригласил меня на прогулку. Первое, что я увидела в отверстии хижины, были его ноги. Сначала ноги неуверенно переминались, потом одна яростно зачесала другую в районе щиколотки. Энди спал, и я вышла из своей тростниковой комнаты. Миллениум был взволнован и глупо улыбался. Мы медленно пошли вдоль хижин к ручью. Я собиралась отмыть свою пижаму от грязи. Мне очень не хотелось ходить в грязных лохмотьях, как это делали многие заключенные, поэтому я берегла свою единственную пижаму. Миллениум был здесь новичком и поэтому лучше всех понимал мое положение.

— Какая функция аэро нравилась тебе больше всех? — спросил он.

Иногда мы вспоминали нашу прежнюю жизнь.

— Стоп-релакс, а тебе?

— И мне! А какой характер был у твоего домового? — прищурившись, спросил он.

— Ворчун-помощник по дому! — ответила я, — его звали Хакли!

— А у меня кот-рифмоплет Ленни, — проговорил Миллениум.

— Нет, он мне не нравится! — отрезала я, вспомнив голубого домового в форме кошки.

Миллениум сразу погрустнел. Ему нравилось, когда наши вкусы совпадали.

— Пойдем, я кое-что покажу, — и он взял меня за руку, увлекая за собой.

Недалеко от ручья росли высокие массивные деревья. Под ними мы недавно сидели с Эрроу.

— Ты знаешь, что вечером самые длинные тени? — спросил Миллениум загадочно.

— Нет, — ответила я, глядя на свою тень, которая действительно была очень длинной.

— Я тоже раньше этого не знал. Только в тюрьме заметил, что они становятся вытянутыми ближе к заходу солнца. А теперь посмотри на тень, которую отбрасывают кроны этих деревьев.

Я ахнула:

— Да это же твой домовой Ленни!

Кошачьи уши и хвост вырисовывались на земле.

— Да, — просиял он.

А сегодня на пороге моей хижины я увидела Иннермоста. Он где-то раздобыл нормальную одежду и сейчас выглядел на тысячу лайков. Он щурил глаза с бесцветными бровями и ресницами на конопатом лице и лучезарно улыбался.

— Пойдем? — он протянул в отверстие хижины пятнистую руку.

Я приняла приглашение. Он шел рядом со мной, тяжело переваливаясь из стороны в сторону. Ростом он был ниже Эрона, но значительно шире в теле.

— Тебе нравятся крабы? — наконец спросил он. Я прыснула от смеха: он и сам был похож на краба.