Страница 1 из 9
Владимир Киреев
Возвращение к себе
Возвращение к себе
(повесть)
Память сохраняет лучшее
Наверное, у каждого человека бывают в жизни минуты, когда он возвращается к истоку своей жизни, жизни своего рода, пытается лучше узнать и понять, как жили его предки, какими они были, – чтобы зацепиться памятью за всё лучшее, что питает и укрепляет физические и духовные силы.
Владимир Киреев в повествовании «Возвращение к себе» взялся за сложную задачу вспомнить тех, кто предшествовал ему, кто дал ему жизнь, служил примером и помогал присутствием в преодолении жизненных трудностей и, в конце концов, способствовал состояться ему как личности.
Сегодня стало скверной модой приписывать себе высокую родословную и связывать свои исторические корни если не с дворянством, то на худой конец с купечеством.
Родичи Киреева труженики земли, она питает их своими соками, с нею соотносят они всю свою нежность, всю свою любовь и всю свою силу.
Их судьбы интересны и важны не только для автора как родственные души, но и для читателя как натуры цельные и глубокие.
Вторую часть книги В. Киреева составляют охотничьи рассказы. В. Киреев лишён подражательности, так как он не выдумывает, а идёт вслед за событиями, участником которых является. Каждый рассказ жизненно правдоподобен и неповторим.
Сама охота как способ существования и добычи трофеев никогда не была главной в литературном смысле, но всегда была захватывающим, экзотическим фоном, на котором происходило действие. В рассказах В. Киреева нас волнует неразрешимое противоречие жизни: убийство с одной стороны и жалость ко всему живому с другой. Как уживается это в человеке разумном, как он всякий раз идёт по тому же, уже пройденному пути, вопрос, на который нет ясного и простого ответа.
В сотом названии книги «Возвращение к себе» просматривается образ предыдущей дороги. И действительно, многие десятилетия жизни России, жизни русских людей можно назвать дорогой от себя, от своего традиционного уклада жизни, от нравственно-духовных вех.
Обратный путь всегда короче.
Возвращение предвещает узнавание истинного нашего лица, тех родных черт, как внешних, так и внутренних, которые и являются нашей сутью, сутью нашего народа, нашего государства.
Возвращение к себе
«В отдаленных краях Сибири, среди степей, гор и непроходимых лесов попадаются изредка маленькие города, с одной, много с двумя тысячами жителей, деревянные, невзрачные, с двумя церквами – одной в городе, другой на кладбище, – города, похожие более на хорошее подмосковное село, чем на город. Они достаточно снабжены исправниками, заседателями и всем остальным субалтерным чином. Вообще в Сибири, несмотря на холод, служить чрезвычайно тепло. Люди живут простые, нелиберальные: порядки старые, крепкие, веками освещенные,» – писал в 1860-м году, в канун отмены крепостного права, великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский.
Такая картина была характерна для зауральских просторов до самого конца девятнадцатого века, когда правительство встало перед необходимостью освоения громадных богатств, скрытых в этих землях, без чего была невозможна нормальная жизнедеятельность громадного государства. И вот постепенно, год от года набирая силу, хлынули в Тобольскую, Томскую, Енисейскую, Иркутскую губернии потоки людей, в основном из глубинной России и малороссийских окраин. Необходимо отметить, что Сибирь – это не просто огромный край, это целый материк, населенный многочисленными народами, причем принадлежащими к совершенно различным этническим группам, у каждого своя история и культура, со старинными обрядами и оригинальными обычаями. Вновь прибывшие постепенно вживались, находили свое место среди суровой, но богатой и щедрой природы.
В детстве, слушая рассказы своей бабушки, я не уставал удивляться смелости этих людей, их громадному трудолюбию, их умению добиваться от жизни того, что им было необходимо.
Работали не покладая рук и зимой, и летом, от зари до зари, чтобы поставить на ноги и в надлежащем порядке вести свое хозяйство. Но что же заставило их сняться с насиженных мест и отправиться в край неизведанный и дремучий? Сибирь была вольным краем, здесь каждый, у кого имелись работящие руки и толковая голова, мог проявить себя, найти свое место под солнцем.
В европейской части России именно в эти годы шло стремительное социальное расслоение в деревне. Бедняки беднели и превращались в батраков, а деревенские мироеды – кулаки – наоборот жирели, становились все богаче и богаче, и не за счет своего труда, а благодаря использованию наемной силы. Поэтому Сибирь становилась своеобразной отдушиной, в нее и хлынули здоровые крестьянские массы.
Что же представляли собой сибирские губернии в экономическом плане? Один из инициаторов массового переселения работящих крестьян на восток П. А. Столыпин писал:
«Сибирь – страна сырья и выгоды вывоза, развивать промышленность в ней не выгодно… Наша экономическая политика в Сибири должна быть основана на признании той истины, что Сибири еще на много лет предстоит быть страной сельскохозяйственной, добывающей и поставляющей на мировой рынок сырье». Эти слова были сказаны в 1910 году. И для того времени они были справедливы. Экономическая жизнь лепилась к железной дороге, пересекающей бескрайние территории, к немногочисленным станциям, как к своеобразным портам, свозились добытые в отдаленных местах сырьевые богатства, и потом все собранное транспортировалось в европейскую часть Российской державы. Железная дорога, собственно, и являлась главной и наиболее технически развитой транспортной артерией Сибири.
Ее наличие оказывало огромное влияние на развитие промышленного и сельского хозяйства этих мест. Справедливыми оказались слова В. И. Ленина о том, что железная дорога открыла Сибирь для капитализма. Постепенно капиталистические отношения проникли и в саму сибирскую жизнь, начали переделывать ее на собственный лад. В здешних деревнях также появились кулаки; к началу первой мировой войны их было до пятнадцати процентов от общего числа дворов. Основную массу же, как и в целом по России, составляли хозяйства бедняков, у кого было менее двух десятин земли на семью, одна лошадь и коровенка. Кулаки имели по пятнадцать и более десятин земли и по пять-восемь голов коров и лошадей.
Всякий раз, возвращаясь в эти места, испытываешь одно и то же щемящее чувство. Казалось бы, ну чем таким особенным способны привлечь тебя эта тайга, эта разбитая вдрызг дорога, эти обмелевшие за последние годы речные перекаты, эти горные кряжи, маячащие в дымке на самом краю горизонта! Но душа неумолимо откликается на неслышный зов родимого земного пространства, завоевывать которое довелось твоим предкам, что решились оставить края, где был их жизненный корень, и, поддавшись таинственной страсти к поиску своего места на Земле, пустились в долгое странствие на Восток. Здесь родились их дети и внуки, в сердцах которых все так же живет стремление к поиску собственного счастья. И когда, где закончится это движение, наверное, знает, один Бог.
Судьба разбросала их по разным городам и селам, у каждого свои заботы, своя семья, свой крест. Но откуда бы не доводилось приезжать на родину – из Мариинска и Тулуна, из Красноярска и Хабаровска, из Чулъмана и Кемерово, из Кубани и далеких северов – всегда их ждет светлая радость общения с покинутым их предками миром, но таким дорогим их потомкам.
После того, как в 1984 году скончалась последняя хранительница истории нашей семьи, бабушка Ира, стало некому рассказывать и хранить предания старины. Но от этого вовсе не пропало у меня желание побольше узнать о жизни патриархов рода. И удивительнее всего то, что собирая отдельные, отрывочные сведения о том, что происходило сто лет тому назад, чувствуешь, как будто включается внутренняя родовая память, и события вековой давности встают перед мысленным взором, как живые. И часто даже кажутся более четкими, чем воспоминания о том, чему свидетелем был сам. Вот уж действительно: большое видится на расстоянии!