Красный Холм

Плавно дёрнувшись, и снова дёрнувшись, лимузин то ли едет, то ли не едет, не поймёшь. Пятно шевелится, и Романыч слышит чёткие, порционные фразы:

- Здравствуйте. Господин Плотников. Давно были на кладбище?

- Это шутка?

Пятно молчит.

- Вы шутите?

Пятно молчит.

И тогда Романыч глухо произносит:

- Не помню.

- Ну, что же, вы, вероятно, действительно, сгодитесь, - одобряя этот ответ, говорит пятно. - Выньте руку из кармана. Что у вас там?

- Ничего.

- Хорошо. Выньте руку из кармана. И слушайте внимательно. Я объясню суть вашей работы. Готовы?

- Готов.

- Хорошо. В Шарьинском районе есть такое сельское поселение. Малоизвестное. Вы там бывали когда-то. Топонимическое название "Красный Кут". Кут - это?

- Холм, - говорит Казарский. - В переводе - холм.

- Значит, в переводе "Красный Холм". Напоминаю, расположено данное поселение - деревня - среди болотистых лесов. Так вот, по нашей информации, в этом районе возникло и действует незаконное вооружённое формирование.

- В самом деле? У нас? Да ладно.

Пятно замирает.

- Что вы сказали?

- Простите, это я так. Нехорошо себя чувствую. Скажите, пожалуйста, что я должен делать.

- Вы поможете нам ликвидировать эту банду.

Романычу, видимо, действительно плохо, и настолько плохо, что он находит силы раздражённо возразить:

- Судя по всему, вам должно быть известно, что я - абсолютно гражданский человек. Всего лишь сотрудник городской администрации, ответственный за разгон митингов и пикетов. Вялый, равнодушный, трусливый.

- Не знаю, продолжать ли, - сомневается пятно в адрес Казарского.

Наверное, Казарский каким-то способом даёт ответ, потому что полумрак продолжает:

- Ну, хорошо. Две вещи, господин Плотников. Первое. Вы у меня не один сегодня. Второе. Я потратил на поездку сюда чрезвычайно много времени - около часа. Этот час объективно дороже многих жизней, взятых от начала до конца. Тем не менее, за вас поручились, и я продолжу.

Пятно снова шевелится и даже, как это ни странно, пощёлкивает чем-то, вроде крышки портсигара.

- Итак. Выезжаете завтра в семь утра, поездом. Казарский зайдёт за вами. Вещей много не берите. Миссия рассчитана на несколько дней. Инструкции получите от него, в поезде, в надлежащий момент. И дополнительно. Первое. Не забудьте отдать кошку соседям. Второе. Вечером, около двадцати одного часа, как вы это обычно делаете, похмелитесь. Но сегодня - в меру, и не из этой фляжки. Купите коньяку.

Романыч перебирает ногами, словно пытаясь оттолкнуться и встать.

- Вам нужен именно я.

- Это так.

- Почему?

- Вы сами поймёте. А может быть, не поймёте. К сожалению, это зависит не только от нас.

- Манящая перспектива.

- И, наконец, последнее. Не надо сейчас вспоминать о шкатулке. Чаще всего вы не вовремя вспоминаете о ней. Договорились?

Романыч, дёрнув ногами, замирает.

- А теперь можете идти. Мы подъехали к месту вашего проживания.

Пятно вжимается в полумрак, крышка портсигара щёлкает в последний раз и наступает плотная, как глухота, тишина.

Лимузин, оказывается, стоит на месте. Казарский толчком отодвигает дверь, Романыч карабкается наружу. За спиной он ощущает слова, скребущие поясницу:

- Сколько времени это займёт?

- Три-четыре дня, - подчёркнутым, особенно костяным голосом отвечает Казарский.

- Вы понимаете степень ответственности.

- Я понимаю степень ответственности. Он нам поможет, - и, вдогонку Романычу:

- Будьте осторожнее, перед вами на асфальте слой воды. Берегите себя.

Но Романычу, вероятно, всё равно. Не вынимая рук из пальто, он равнодушно перебредает лужу и опирается спиной и затылком на холодный и твёрдый, как асфальт, ствол тополя. Туман, точно мошкара, вьётся, липнет и облепляет и щекочет лицо и шею. Трудно сказать, отъехал лимузин или притаился рядом, в нескольких шагах.

"Не надо сейчас вспоминать о шкатулке, - повторяет про себя Романыч. - Этот странный пластмассовый запах прав. Я всегда не вовремя вспоминаю о шкатулке. Не надо сейчас вспоминать о ней".

И вдруг лицо его уродливо искажается, будто схваченное, сжатое и перекрученное беспощадной рукой.

То ли стучит в тумане волна округлых камней, то ли колёса вагонов натяжно бьют по рельсам.

За окном купе, как кариозные зубы, тянутся руины строений - ферм, коровников, элеваторов. У насыпи стоит тощая бурёнка и, задрав голову, глядит на проходящий состав. Очередной приступ тумана забеливает оконное стекло.

Казарский тонкими заострёнными губами откусывает чай с краешка стакана. Романыч, навалившись затылком на угол купе, вроде бы дремлет. Хотя, похоже, он снова тихо размечтался о доброй станичной бабёнке.

Казарский чётко ставит стакан на столик.

- Ну, как вы себя чувствуете?

- Несравненно лучше.

- Пили всё-таки из фляжки.

- Да, я пил из фляжки. Интересно, что с утра до этого момента вы ни слова не произнесли.

- Не о чём было говорить с утра до этого момента. Видите остатки элеватора? Теперь пора. Смотрите внимательно.

Казарский ждёт и Романыч вынужден открыть глаза и наклониться вперёд.

Словно костяшку домино, Казарский выщёлкивает на стол красненький кругляш.

- Скажите мне, что это такое.

Романыч поднимает кругляш двумя пальцами, как жука, и бегло рассматривает.

- Это знак ордена "Красная звезда". В хорошем состоянии. Откуда он у вас? Дорого заплатили?

- Нет, не очень.

- Тем не менее, вы стали жертвой обмана. Это "новодел".

- Прошу уточнить.

- Судя по номеру - обратите внимание - эта вещичка изготовлена ещё до войны, год тридцать девятый, сороковой. Возможно, таким орденом могли наградить за Халхин-Гол или за финскую. А выглядит как новенький - видите, состояние металла, эмаль. Вот здесь только какая-то плесень.

Лизнув подушечку большого пальца, Романыч трёт металл, снова лижет и снова трёт. Внезапно Казарский коротким движением выдёргивает кругляш у него из руки.

- Негигиенично, - говорит он и, откинув столик, встаёт лицом к лицу к окну.

- Вы действительно кое-что понимаете.

И продолжает, глядя в глаза своему отражению:

- По нашим данным, они имеют пособников среди местного населения. В этой деревне, Красный Кут. Их встречают, укрывают, кормят, пытаются оказать медицинскую помощь. Наша задача - выявить пособников, и через них выйти на банду. Отсюда следует проблема: неизбежность контактов с местным населением.

- Я не переводчик.

- Насколько нам известно, вы в своё время занимались организацией поисковых работ. В том числе, и в этом районе. Водили группы школьников и студентов по этим лесам и болотам. Считались одним из лучших специалистов по поиску костей, оружия и других железок.

- Видимо, когда-то так и было.

- Мы с вами будем работать под видом чёрных археологов, копателей. Это позволит нам осуществлять маневр на территории деревни и в прилегающих лесах. Моя задача - общаться с местным населением, задавать вопросы, собирать информацию. Ваша задача - быть рядом со мной, обеспечивать профессиональную составляющую. Никто не должен заподозрить, что мы не те, за кого себя выдаём.

- А если всё-таки заподозрят?

- Целесообразно обойтись малой кровью. Некоторые думают, что лучше вообще без крови.

- Как вы сказали?

Казарский искоса бросает на Романыча колкий треугольный взгляд.

- Ах, да, вы же ещё не в курсе. Вас бывает трудно понять сразу. Это настораживает.

В обратной последовательности он отодвигается от окна, садится, опускает столик. Выбрасывает на него свой кейс. Крышка кейса отскакивает, будто сама по себе. Внутри аккуратно сложены бумаги, бритва, небольшой ноутбук и два новеньких чёрных пистолета.

- Берите. Легкая, надёжная и достаточно мощная модель.

Романыч отваливается обратно в угол.

- Честно говоря, из боевого оружия я стрелял всего однажды. В армии, из "АКМ".