Страница 61 из 111
Тот обидчиво поджимает губы. Что ж тут дурного? Его находки даже в "Вечерней Москве" печатают. В разделе "Забытые блюда".
- Браво, браво, мсье! Это мне нравится! Услада немногих избранных становится достоянием всего человечества.
- Не становится, а станет, - уточняет Фило. - Станет в том случае, если я разузнаю способ ее приготовления. Но как это сделать?
Мате пренебрежительно передергивает плечами. Подумаешь, сложность! Пойти да спросить у повара.
- Так он вам и скажет!
- Уж конечно, не скажет, мсье. Во-первых, потому что не захочет болтаться на виселице. А во-вторых, потому что мертвецки пьян.
-Тем проще завладеть заветной тетрадью, куда он вписывает свои секреты.
Вписывает?! Асмодей хохочет так, что бокалы на столе звенят. А мсье-то, оказывается, шутник! Чтобы вписывать, надо по меньшей мере уметь писать... Но шутки побоку! Пора им узнать, что владелец этого замка не кто иной, как потомок знаменитой Дианы де Пуатье, возлюбленной Генриха Второго. Злые языки утверждают, что исключительное влияние на этого государя прекрасная Диана обрела не столько благодаря своей красоте, сколько по милости изысканной кухни. Нетрудно понять, как ревниво оберегает нынешний граф кулинарные секреты своей прародительницы! Единственный экземпляр уникального рецепта передается из поколения в поколение как фамильная драгоценность и хранится за семью замками и печатями.
Фило присвистывает. Плохо дело! Теперь и ребенку ясно, что вероятность заполучить эту реликвию не ахти как велика... Но Асмодей спешит его обнадежить: когда вероятность невелика, надо ее немного повысить.
- Да разве это возможно? - сомневается Фило.
- Запросто! - уверяет бес, усердно обгладывая увесистую гусиную ножку. - Для этого следует только искать не в одном месте, а в нескольких. Пошарить на всякий случай в библиотечном тайнике, потом заглянуть в секретер, который стоит в графской спальне, а в случае неудачи - порыться в шкатулке с бриллиантами... Таким образом, общая вероятность успеха неизбежно повысится, ибо она складывается из отдельных, или, как говорят, частных вероятностей...
Мате звонко шлепает себя по колену. Отличное объяснение! У этого Асмодея чертовский педагогический талант. Как искусно подвел он Фило к так называемой теореме сложения вероятностей... Теперь, как положено, надо лишь представить ее в общем виде.
В общем так в общем! Асмодей не возражает. Однако считает своим долгом заметить, что буквенные обозначения и семнадцатом веке решительно не в моде. Если кто здесь ими и пользуется, так только мсье Декарт48. Остальные излагают математические выражения словами...
-...отчего много теряют, - заканчивает Мате. - Так что не будем им подражать и раз навсегда запомним, что общая вероятность р равна сумме частных, обозначенных через р с индексами.
- Ко всему этому не мешает добавить, что р - первая буква французского слова "пробабилите" - "вероятность", - как бы невзначай ввертывает Асмодей.
- Благодарю, благодарю и в третий раз благодарю! - на все стороны раскланивается Фило. - Теперь-то я нипочем не забуду, что р всегда равно p1 + р2 + р3 + ... + pn.
Трах! Асмодей с досадой швырнул на тарелку недоеденную гусиную ножку. Как легко, оказывается, все испортить одним словом! Ну зачем, зачем этот легкомысленный филолог сказал "всегда"? Ведь общая вероятность равна сумме частных только в таких обстоятельствах, как сейчас, когда каждое из вероятных событий исключает возможность другого. Единственный экземпляр рецепта не может одновременно находиться и в библиотеке, и в секретере, и в шкатулке с бриллиантами. Так ведь? Если же события совместимы, то их вероятности вычисляются другим, более сложным способом... Одним словом, мсье сам видит, что сболтнул не то, а потому - с него выкуп!
Фило понимающе вздергивает брови. Так он и знал: сейчас у него потребуют в качестве выкупа душу. Но странное дело: черт о душе и не заикается. Вместо этого он предлагает сыграть с ним в одну забавную игру. Тут уж Фило настораживается по-настоящему: игра с чертом, говорят, до добра не доводит.
- Так ведь смотря какая игра, - возражает Асмодей, ловко подбрасывая на ладони какие-то шарики. - Вот смотрите, мсье: это - орехи. Наши, подземные. Ровно шесть штук. С виду все они одинаковы. Зато внутри у них разное число ядрышек. В двух - по одному, в двух - по два и в двух - по три. Три ореха - все с разным числом ядрышек - кладу в левый карман, три в правый. Вам предлагается...
- Знаю, знаю, - забегает вперед Фило. - Мне предлагается вытащить один орешек и прикинуть, какова вероятность, что в нем окажутся, допустим, два зернышка.
-Ну-у-у, - разочарованно тянет Асмодей, - это уж для дошкольников! Мое условие куда интереснее. Слушайте меня внимательно, притом оба, потому что вам, мсье Мате, разрешается помогать своему напарнику. Как видите, я бес не БЕСсердечный... Так вот, пусть один из вас вытащит орех из правого кармана, а другой - из левого. А потом прикиньте, какова пробабилите... пардон, какова вероятность, что сумма ядрышек в этих орехах больше четырех.
Круглая физиономия Фило вытягивается. Нечего сказать, крепкий им достался орешек! На таком зубы сломаешь. Впрочем, как удачно выразился Асмодей, ноблесс оближ - положение обязывает... Что ж, начнем размышлять.
- Отставить! - командует Мате. - Прежде всего изобразим это графически. Так будет проще.
Он достает свой знаменитый потрепанный блокнот и начинает составлять таблицу, попутно объясняя принцип ее построения.
- Вот вам квадрат из девяти клеток. Над клетками верхней строки нарисуем те орехи, что лежат в правом кармане, вдоль клеток левого столбца - те, что в левом. А в клетках проставим суммы ядрышек, которые получим от всех возможных комбинаций. Берем, скажем, орешек с двумя ядрышками из правого кармана и с тремя из левого. Сколько в них всего ядрышек?
- Думаете, я и вправду дошкольник? - надувается Фило. - Конечно, пять.
- Прекрасно. Пишем пять в клетке, которая находится во втором столбце третьего ряда. Тем же способом заполняем все остальные клетки - и таблица готова.
- Ну и что? - шебаршится Фило. - Я и без вашей таблицы знаю, что здесь возможны только два варианта. Либо сумма ядрышек - пять, либо - шесть. Ведь нам надо, чтобы она была больше четырех.