Для тебя(ЛП)

Так и было, пока кто-то не сделал это его проблемой. Колт оставался Колтом, и, что бы ни случилось, Феб оставалась Феб.

Он увидел, что на другом конце стойки работает Дэрил, и ему захотелось выпить, но он прошёл прямо в маленький кабинет в задней части бара.

Морри сидел перед заваленным столом, сгорбившись, упираясь локтем в столешницу и подпирая лоб ладонью.

Такая поза не предвещала ничего хорошего.

Колт закрыл за собой дверь, и Морри вздрогнул.

— Блядь, блядь, что за блядский день. Я рад, что ты здесь, — сказал Морри и, поднявшись, быстро вышел из-за стола.

Он был на удивление быстрым и гибким для такого крупного мужчины. Наверное, сказывалось, что каждую субботу они играли в баскетбол или, если погода не позволяла, в ракетбол. Они занимались спортом всю жизнь, даже если в юности периодически напивались и покуривали, и всё-таки оба всегда стремились оставаться в хорошей форме.

Колт, потому что в детстве часто видел, как его мать глотала таблетки, одну за одной курила сигареты и прикладывалась к бутылке с водкой. Она даже не заботилась о том, чтобы налить её в стакан, пила прямо из горлышка. Он не помнил времени, когда она не была пьяна или не валялась в отключке, а чаще всего случалось и то, и другое. Она была худой, как вешалка, редко ела, и даже в молодости её кожа висела, как у старухи.

Отец был не лучше. Он не глотал таблетки, но курил травку и нюхал кокаин, когда у него были деньги, чтобы их купить. Если у него была работа, то в течение дня он оставался трезвым, но по ночам напивался на пару с матерью Колта. Большую часть времени он сидел без работы, так что отца Колт трезвым тоже не помнил.

Морри же следил за собой, потому что видел родителей Колта и к тому же вырос в баре.

Морри взял со стола пластиковый пакет, в котором лежал разлинованный листок бумаги, и передал его Колту.

— Это пришло сегодня по почте. Адресовано Феб. — Морри показал на бумажку. — Я положил его в пакет. Не хотел заляпать. Как только я понял, что это, я почти не прикасался к нему. — Морри дёрнул головой в сторону стола. Там лежал ещё один пакет с конвертом внутри. — Так же поступил с конвертом. Он тоже здесь.

Хорошо, что Морри смотрит сериалы про полицейских.

Колт посмотрел на листок. Давно уже он не видел таких. Со школьных лет. Бумага выглядела старой, чернила выцвели. Сверху карандашом было написано имя Феб.

Колт прочёл записку и ничего не понял. Похоже на писанину девочки-подростка, злобная записка. В ней упоминался Кевин Керчер, который после школы поступил в Индианский университет и никогда не возвращался в город, даже на встречи выпускников. Колт опустил газа на нижнюю строчку, где было написано имя отправителя.

Энджи.

— Какого хрена?

— Вот именно: какого хрена! — взорвался Морри. — Посмотри на обороте!

Колт перевернул пакет с запиской и увидел ещё одну надпись, сделанную карандашом. Она была темнее, а значит, более свежей, и написана другим почерком. «Для тебя».

В желудке тяжело заворочалась тревога. Колт не любил это ощущение. Так он чувствовал себя в детстве, сидя в своей комнате и слушая, как ругаются родители. По изменяющейся громкости их голосов он точно знал, когда скандал достигнет пика, и с точностью до секунды мог определить, когда услышит, как мамина голова ударяется о стену или она вскрикнет от боли, рухнув на пол. Это чувство не посещало его уже много лет. С тех самых пор, как сидел на крышке унитаза, а Феб вытирала кровь, текущую по милости его отца, пока Морри ходил за льдом. Джек и Джеки оставили своих детей заботиться о нём — они знали, что вырастили хороших ребят, которые знают, что надо делать, — а сами отправились заниматься тем, что изменило всю его жизнь.

Колту хотелось разодрать собственную кожу и вырвать из себя эту тяжесть. Ей там не место. Он долгие годы работал, чтобы стать мужчиной, который не несёт в себе эту тяжесть. Джек и Джеки помогли ему избавиться от неё, а также Морри и Феб. Он не желал, чтобы она возвращалась, никогда, а в особенности, когда в деле замешана Феб.

Колт посмотрел на Морри:

— Приведи Феб.

— Я не хочу, чтобы она это видела.

— Приведи её сюда.

— Колт...

— Морри, мы имеем дело с убийством. Приведи её.

Морри слишком долго смотрел ему в глаза. Так долго, что Колт решил было, что ситуация станет хуже. Они с Морри спорили, и довольно часто, но ссоры никогда не длились долго.

Но сейчас речь шла о Фебрари.

Наконец Морри выругался себе под нос и вышел.

Колт вспомнил место преступления.

Энджи убили рядом с мусорным баком. Не принесли тело, а убили именно там, позади бара «Джек и Джеки».

Результаты из лаборатории ещё не пришли, вскрытие не завершено, но явных признаков борьбы не было. Глаза Энджи закрыты естественным образом, значит, она, скорее всего, отключилась сама, а не в результате удара по голове. На голове нет ран. Возможно, во время убийства она была под кайфом, что было бы лучше для неё.

Прочь от трупа вели кровавые следы. Крови было так много, что убийца не мог не запачкаться. Через пять футов следы внезапно обрывались. Он сел в машину — возможно, его одежда и руки были в крови Энджи — и уехал.

Топор нашли недалеко от того места, где заканчивались следы, убийца просто отбросил его в сторону. Никаких отпечатков пальцев, никаких следов ДНК на месте преступления не нашли, хотя по переулку ходило много людей, и криминалисты ещё изучали всё, что собрали там.

Но похоже, что у них в распоряжении только следы, топор и труп Энджи. Это всё, что оставил убийца.

Убийцей должен быть мужчина. Ни у одной женщины не хватит сил нанести такие раны, точные и аккуратные, как будто он всю жизнь рубил дерево и знал, что делает.

Если это не немецкая толкательница ядра, то определённо мужчина.

Мысли Колта переключились на Феб и Энджи.

Он не забыл, что когда-то они были подругами.

Чёрт, не далее чем несколько вечеров назад он видел, как Феб подошла к столику Энджи и встала рядом, глядя на неё сверху вниз и говоря что-то, чего он не расслышал, но Энджи рассмеялась.

Энджи смеялась не часто, только когда флиртовала или когда к ней подходила Феб, чтобы поболтать и вытащить Энджи из её раковины, вернуть жизнь на её грустное лицо, хотя бы на несколько минут.

Но много лет назад они были ближе.

Когда Энджи и Феб заканчивали среднюю школу, Энджи проводила в «Джек и Джеки» почти столько же времени, сколько Колт. Джек и Джеки, а заодно Морри и Феб, помогали людям. Сколько Колт помнил, в их доме всегда было много детей и взрослых. Семья Энджи была не лучше, чем у Колта, так что, как и самого Колта, её усыновили, но, к несчастью для Энджи, ненадолго.

Что-то случилось в их первый год в старшей школе. Что-то, из-за чего Энджи перестала приходить.

Колт взглянул на записку.

Случился Кевин Керчер.

В дверном проёме показалась Феб и прислонилась плечом к дверной раме. Она разглядывала Колта, но не смотрела ему в глаза.

Ему неожиданно захотелось собрать её волосы в кулак и заставить посмотреть на себя. Как сегодня утром. Как в то время, когда они были партнерами в карточных играх или сидели друг против друга за обеденным столом каждый из тысяч раз, что он обедал у них дома, или когда она лежала под ним на заднем сиденье его машины и её глубокие карие глаза смотрели прямо, ничего не скрывая, не боясь и не стараясь сбежать.

Колт не успел поддаться порыву, Феб подняла руку и откинула волосы с лица, придержав их на затылке и открыв ухо с серебряным кольцом.

В этой серёжке скрывалось то же самое, что и в её чокере. И Колт понял.

Они подчёркивали беззащитность её тела, манили положить ладонь на эту шейку, наклониться, коснуться зубами этого места и сделать всё, что хочется, или сделать нечто совершенно другое.

— Морри сказал, ты хочешь поговорить со мной, — раздался её голос.

Колт оторвал взгляд от её ушка.

Феб сменила одежду, в которой была утром. Колт знал, что Морри сопровождал её домой, чтобы она собрала вещи и перевезла их к Морри. Он проверял. Сейчас она была в своей обычной для бара одежде. Наверное, чаевые были больше, когда она одевалась так, а не в бесформенный кардиган, как утром. Хотя Феб могла бы выманить хорошие чаевые одним взглядом, если бы захотела, и не важно, что на ней надето.