Для тебя(ЛП)

У Сьюзи просто не было той привлекательности, что появилась у Фебрари, когда той исполнилось четырнадцать, и со временем только расцвела. Что-то в облике Феб обещало, что она будет сосать твой член и наслаждаться этим, что она сядет тебе на лицо и ей понравится. Говорило, что она позволит поиметь ее сзади, или в любой другой позе, и захочет еще, и будет умолять двигаться сильнее. Говорило, что ты можешь оставить ее в постели, только что оттраханную, и она совсем не станет возражать, если ты соберешься встретиться с парнями в баре. Черт, да она поднимется, примет душ и отправится с тобой, если захочет. Но она будет уважать твое личное пространство, если ты будешь уважать ее пространство.

— Ты поздно, — сказала Сьюзи, как будто знала, что для него поздно. Ни хрена она не знала.

— Сегодня утром убили Энджи Марони.

Он услышал, как она ахнула, и задумался: в каком мире она живет? Все в городе знали об Энджи уже к полудню.

С другой стороны, Сьюзи никогда не переступала порог бара «Джек и Джеки», как делали остальные жители города старше 21 года, а некоторые и младше. За покупками Сьюзи ездила в Индианаполис, там же ходила в парикмахерскую и встречалась с друзьями. Здесь она просто жила, чтобы играть роль королевы, хотя на самом деле никто ее не любил.

— Как это случилось? — спросила Сьюзи, и Колт снова увидел Энжи в том переулке. Он не желал этого, но никак не мог перестать видеть ее глазами Фебрари.

Их город был маленьким, но находился рядом с большим городом и двумя гоночными трассами, и слухи распространялись быстро. Он больше двадцати лет работал в полиции, больше шестнадцати лет был детективом и повидал много преступлений и, определенно, много смертей.

Но Энджи. Господи, он предпочел бы, чтобы Фебрари увидела любую из известных ему сотни смертей, даже убийств.

— Нож, — единственное, что он сумел сказать Сьюзи.

Уже несколько месяцев он был близок к тому, чтобы расстаться с ней, просто никак не мог собраться. И все же он не хотел рассказывать Сьюзи, что Энджи зарубили топором. Она, наверное, выяснит со временем, если станет прислушиваться к людям, но он не желал говорить об этом.

Она подошла ближе:

— Мне жаль, Колт.

— Жалеть нужно не меня, это Энжи в морге.

Губы Сьюзи начали кривиться, прежде чем она спохватилась. Она знала, что это его бесит. Но он заметил и разозлился.

— Энджи была хорошей женщиной.

Сьюзи начала закатывать глаза, но вовремя остановилась. Это разозлило Колта ещё больше.

Сьюзи заметила, что он злится.

— Она спала со всем, что двигается, — сказала она в свою защиту.

— Я не говорил, что у неё не было проблем, я сказал, что она была хорошей женщиной.

— Может быть, нам не стоит говорить о твоей работе, — предложила Сьюзи, — не думай об этом.

Сьюзи не хотела, чтобы он не думал о работе. Просто она сама не хотела думать и говорить о его работе. Она никогда этого не хотела и не слушала, если он говорил.

Фебрари бы выслушала, если бы он захотел поговорить. Она бы принесла ему пиво или налила виски с колой и следила бы, чтобы они не кончались. А когда он закончил бы, она бы провела кончиками пальцев по его уху и положила бы ему на шею ладонь, такую теплую, надёжную и настоящую, и он перестал бы думать.

— Хорошо, давай поговорим про Пака, — сказал Колт Сьюзи, и её голова дёрнулась.

Он не хотел, чтобы она присматривала за Паком, его немецкой овчаркой, но она настояла, так что он позволил. К удивлению Колта, когда он вернулся с рыбалки, Пак не выглядел пострадавшим от присмотра Сьюзи. Но на следующий день после возвращения тело Пака нашли в нескольких кварталах от дома. Колт подозревал, что Пак выбрался из дома, как бывало, когда Сьюзи по утрам уходила позже Колта и не до конца закрывала дверь. Такое уже случалось не раз, как будто её мало волновал дом Колта и всё, что в нём. Пак был умным псом и любил побегать, поэтому он почти всегда убегал, когда Сьюзи не проверяла, крепко ли закрыта дверь. К тому же это было не сложно: ему нужно было только толкнуть дверь лапой и выйти. Пака сбила машина, а к тому моменту, когда Колт добрался до него, пёс выглядел так, будто по нему проехалось ещё несколько.

Обычно, отправляясь на рыбалку, Колт брал Пака с собой, но в тот раз они с Морри поехали на новое место, а в коттедже, который они сняли, не разрешалось держать животных. Таким образом Сьюзи и заполучила ключ.

Колт любил своего пса. Он не стал высказывать Сьюзи обвинения, в основном потому, что это напрасно, особенно учитывая, что скоро она исчезнет из его жизни. Но он скучал по Паку и не мог отрицать, что винит Сьюзи.

— Про Пака?

— В ближайшее время я не собираюсь на рыбалку, и даже если бы собирался, Пака здесь больше нет. Тебе не нужен мой ключ.

Она медленно закрыла глаза, словно растягивая движение, чтобы отнять у него больше времени.

Она поняла, что он имеет в виду.

Надо быть дурой, чтобы не понять. Он уже много месяцев никуда не водил её, не ночевал у неё дома, не приглашал к себе, не звонил, почти не прикасался к ней, не спал с ней и провёл с ней только одну ночь, перед смертью Пака, и то только потому, что она уже спала в его кровати, когда он вернулся с рыбалки. Это тоже его разозлило. Он думал о том, чтобы вытащить её из кровати и отправить домой или лечь спать на диване, но слишком устал для этого.

Отчаянная попытка разыграть вдруг проснувшееся желание присмотреть за его собакой означала, что Сьюзи понимала, к чему всё идёт.

И теперь время пришло.

Когда она открыла глаза, Колт понял, что она злится, а когда Сьюзи злилась, это всегда выглядело некрасиво.

— Фебрари, — сказала она.

— Что?

— У нас с тобой всё было хорошо, пока Фебрари не вернулась в город.

Господи, опять.

Она ошибалась. Фебрари вернулась два года назад, чтобы помогать Морри в баре, после того как Джек и Джеки наконец отошли от дел и переехали во Флориду. В то время они со Сьюзи в очередной раз расстались.

И все знали, что ни за что на свете Колт не подойдёт к Фебрари.

Она сделала свой выбор, и Колт смирился с ним. Он говорил ей об этом, но она не слушала. Его поступок мог стоить ему карьеры, привести его в тюрьму, но он сделал это ради Морри, ради Джека и Джеки, а самое главное, ради Фебрари.

Не то чтобы он не мог простить её. Дело в том, что он не мог доверять её суждению. Потому что, когда он сделал то, что сделал, она так и не пустила его обратно, и это...

Этого он не мог ей простить.

И поскольку она некоторое время пыталась всё исправить, но потом сдалась и уехала на пятнадцать лет, а последние два года старалась держаться от него подальше, он сделал вывод, что она не может простить сама себя.

Нет, его проблема со Сьюзи не имела никакого отношения к Фебрари.

— Это не имеет никакого отношения к Фебрари.

— У тебя всё имеет отношение к Фебрари.

Колт не собирался это обсуждать. Было поздно. Его день начался с убийства Энджи. Он впервые за двадцать два года держал Фебрари в объятьях, и ее тут же вырвали из них. Он потратил время на Кори и его громко верещавшую жену Бетани, которая выглядела на все восемнадцать месяцев беременности вместо предполагаемых шести. Однако она же и подтвердила алиби мужа, хотя Колт и так знал, что Кори не смог бы зарубить Энджи. После одного тупика за другим в новом деле ему просто необходимо было выпить, потому что этот город никогда не видел такого зверского убийства, как убийство Энджи Марони, и все посходят с ума, если станет известно, что с ней произошло.

Нет, у него не осталось сил спорить со Сьюзи.

— Просто отдай мне ключ, Сюз.

— Не знаю, почему ты играешь в эту игру, Колт. Стоит тебе попросить, и она рухнет на колени прямо перед этим грёбаным баром, чтобы отсосать у тебя.

Ладно, возможно, у него остались силы спорить со Сьюзи.

— Попридержи язык.

Она с вызовом наклонила голову:

— Значит, не имеет отношения к Фебрари, да?

Она хочет правду? Она её получит.