Для тебя(ЛП)

Джек замолчал, а Колт заметил:

— На самом деле никакого выбора.

— Да, — усмехнулся Джек. — Поэтому Морри не здесь. — Джек отыскал взглядом дочь и снова заговорил, на этот раз его голос звучал нежнее. — Слишком давно я не видел, чтобы Феб так себя вела. — Не глядя на Колта, он продолжил: — Кажется, страх каким-то образом пробудил её к жизни. Не собираюсь благодарить этого ублюдка, но я всё равно рад.

Колт не знал, что ответить, но спрятал это за большим глотком пива.

Джек же направил своё внимание на Колта.

— Сдается мне, у тебя появилось преимущество, сынок, и никто в радиусе сотни миль не станет винить тебя, если ты им воспользуешься.

Колт опустил пиво и уже открыл было рот, но Джек поднял руки в знак капитуляции.

— Я просто сказал. Ты взрослый мужчина и будешь действовать, как сочтёшь нужным.

Прежде чем Колт успел ответить, взгляд Джека переместился ему за спину.

Колт повернулся на стуле и увидел, как Феб подняла крышку бара и скользнула за стойку. Она встретила взгляд Колта и, прежде чем отвернуться, сказала:

— Привет.

Ещё одна новость. Она никогда не здоровалась с ним, даже «привет» не говорила.

Потом Феб отвернулась и пошла вдоль стойки. Колт проследил взглядом за её задницей и, подняв голову, увидел ухмыляющегося Джека.

Твою же мать.

— Не слишком умно, старик, питать напрасные надежды, — тихо сказал ему Колт.

— В таком возрасте надежда — это всё, что мне остается, — ответил Джек и отошёл от него.

Вот болтун. У Джека было всё.

Колт притягивал пиво и осматривал бар, мысленно отмечая посетителей и повторяя, что знает о них. Он понял, почему Феб не решалась показать на кого-либо. Он знал почти всех присутствующих. Большую часть из них он знал всю жизнь.

Было несколько проезжих. Джек был байкером и владел мотоциклом всё время, что Колт его знал. На окне бара висел знак: «Здесь рады байкерам». Джек любил, когда его братья приезжали, расслаблялись, играли в бильярд и выпивали у него в баре.

Морри и Феб продолжали традицию.

У Морри был Fat Boy [7], а у Феб футболок Harley Davidson больше, чем могло поместиться в одном магазине. Если она поднимает волосы или, когда ночи становятся слишком оживлёнными, забирает их в узел или конский хвост на макушке, сзади, под воротником, можно увидеть историю её последних пятнадцати лет. У каждой футболки под воротником есть маленькая бирка с указанием, в каком магазине какого города и какого штата она была куплена. Феб посетила магазины Harley по всей стране. Чёрт, да у неё даже было несколько футболок из золотого треугольника: Дедвуд, Рапид-Сити и старый прадедушка Стерджис. Одна из них была на ней прошлой ночью, а сегодня Феб надела футболку с эмблемой Мото-ралли в Стерджисе, серо-зелёного цвета с рисунком из усмехающихся черепов, переплетенных с цветами.

Сегодня на ней был чокер из овальных коричневых бусин.

Между ними было четыре человека, но она почувствовала его взгляд.

Феб подняла голову и показала подбородком на его пиво.

— Хочешь ещё?

В этом не было ничего необычного. Она, может, и не была особенно дружелюбной в последние два года, но она владела баром, так что подавала ему пиво.

— Да.

Феб подошла ближе, достала из холодильника пиво, вставила в открывашку под барной стойкой и открыла крышку. Она поставила бутылку перед ним и удивила его, взяв старую бутылку и оценив остатки на дне. Потом привычным движением с грохотом бросила бутылку в высокую, узкую корзину для мусора из серого пластика и посмотрела ему в глаза.

— Коктейль с Джеком?

Это было необычно. Она хоть и приносила ему пиво, но не убирала пустую бутылку и никогда не продолжала беседу.

— Думаю, сегодня стоит остаться трезвым, — ответил Колт.

Она кивнула и отвела взгляд.

— Верное решение. Федералы в городе. Псих на свободе. Трезвость — это хорошо.

Господи, кто эта женщина?

Прежде чем он успел разобраться, Феб сказала:

— Крикни, если передумаешь. Я сегодня ночую с мамой и папой в их фургоне. Если захочешь напиться, папа свалит тебя на заднее сиденье моей машины.

Она собралась отойти, но Колт окликнул её и, когда она обернулась, спросил:

— Почему ты ночуешь в фургоне?

Феб посмотрела на него, но снова отвела глаза, хотя он успел заметить, как они сверкнули в темноте.

— У Джимбо аллергия на кошек. Он проснулся с опухшими глазами и чихал как сумасшедший. — Скрыв своё веселье по этому поводу, она снова посмотрела на Колта. — Джесси хотела выставить Джимбо, но я объяснила, что псих вряд ли испугается двух женщин, размахивающих баллончиком лака для волос и зажигалкой. Мы с Уилсоном пока бездомные и живём в фургоне.

Колт не посчитал это смешным.

— Господи, Феб, просто переезжай ко мне.

Выражение лица Феб сказало ему, что она тоже не считает это смешным, хотя он и не собирался её веселить.

— Колт...

— Нет смысла спорить, — оборвал он её.

Она шагнула к нему и понизила голос:

— Ты свободен. Мы с мамой и папой переезжаем к Морри, если у них с Ди всё наладится и это примирение продлится дольше, чем одну ночь.

— Ты знаешь, как я отношусь к Джеку, но он уже не молод.

— Возможно, но он не дурак. Если что-то случится, он знает, что делать.

— Не так, как полицейский.

Она склонила голову и с возрастающим раздражением спросила:

— Как ты считаешь, насколько сильно мне нужно беспокоиться?

— Совсем не нужно, если ты будешь жить у меня.

— Колт, я тебе даже не нравлюсь. С какого хрена мне переезжать к тебе?

— Кто сказал, что ты мне не нравишься?

Она отошла на фут, как будто он её оттолкнул, а на её лице появилось выражение, словно он нанёс ей внезапный удар.

— Феб... — начал Колт.

— Фебрари! Женщина, сколько нужно ждать, чтобы получить здесь выпивку? — крикнула Шейла Эйзенхауэр с другого конца барной стойки, стоя рядом с Джо-Бобом, который уставился на неё с молчаливым недовольством — похоже, она нарушила его вечерний сон.

— Я займусь, — крикнул Джек, пробираясь к другому концу бара, оставив ошарашенного Тони Манчетти таращиться на наполовину полную кружку пива, которую Джек оставил на стойке, когда рванул заткнуть Шейлу и дать Феб и Колту время поговорить.

— Отлично, просто отлично, — бормотала Феб, направляясь к Тони.

— Феб, мы не закончили, — заявил Колт резким тоном.

— Закончили, — бросила Феб через плечо и сбежала к пиву Тони.

Колт сердито глотнул своего пива, главным образом потому, что прохладная бутылка успокоила желание свернуть шею Шейле Эйзенхауэр.

В следующие двадцать минут Феб не подходила к нему, и Колт разыграл свою единственную карту.

— Джек! — позвал он, и Джек мотнул головой в знак того, что услышал, закончил заказ для Руфи и подошёл к Колту.

— Сегодня она может ночевать с вами в фургоне, но завтра ночью я хочу видеть Феб, тебя и Джеки у себя дома.

— Сынок, твоя вторая спальня забита барахлом, и мы с Джеки спали на твоём диване в прошлое Рождество. Неприятно это говорить, сынок, но он продавленный.

— Поставь фургон возле дома, но Феб должна быть внутри.

Джек сжал губы, потом сказал:

— Вчера я узнал, что у моей дочери проблемы со сном, а твой диван, повторяю, продавлен.

— Я не раскладываю его, когда сплю на нём.

Джек вытаращил глаза:

— Ты отдашь Феб свою кровать?

— Если в дом заберётся мужик с топором, я не хочу, чтобы Феб была на диване.

Колт успел поймать взгляд, который бросил на него Джек, прежде чем отвернуться. Колт видел этот взгляд много раз за свою жизнь. После игр. После выпускных, на которые он сопровождал дочь Джека. После выпуска Колта из Пердью. В первый раз, когда Джек увидел его в полицейской форме. В день, когда его назначили детективом.

Тяжесть у него в животе уменьшилась.

Джек снова посмотрел на него:

— Ей это не понравится.